Я всегда считала Якова самым лучшим из все мужчин. Он былдля меня единственным и неповторимым. Говорят, что любить, значит понимать. Таквот… Я понимала Якова. Я уважала то, что в его жизни есть ценности, которые онне может предать. У меня были деньги, положение. Я стала хозяйкой крупнойфирмы. У меня не было только Якова. Вернее, он у меня был, но только совсем нев том качестве, в котором я хотела. Когда Яков отправлял Жену отдыхать заграницу, он привозил меня в этот дом, и я оставалась здесь ночевать. Послебурных любовных утех на супружеской постели, я смотрела на Зоин портрет,который стоял на тумбочке у кровати и думала о том, что я и она совсем непохожи, что у нас разные пути. Все эти годы у меня была сложная жизнь… Некаждая женщина, попавшая на мое место, смогла бы прожить ее так, как прожила еея. Конечно, та жизнь, которую я сама себе выбрала и которой я жила долгие годы,опасная, но лучше постоянно рисковать, чем жить и знать, что жизнь проходитмимо. Понимаешь, для меня жизнь без Якова — не жизнь… Говорят, что любовнаясвязь быстро теряет в весе, если она развивается не на равных. Наша с Яковомсвязь развивалась не на равных. Я всегда отдавала ему всю себя, а он… Онотдавал только половину, потому что вторую половину вынужден был отдавать своейжене. Но, вопреки всему, наша любовная связь не потеряла в весе, а толькоприбавила. Наверное это произошло потому, что я никогда не хотела победы, яхотела только любви… Я даже стала считать, что в браке нет и не может бытьлюбви, что наша с Яковом форма существования — самая реальная и самая лучшая. Абрак… Брак я считала защитой от любви. Яков стал для меня частью моей жизни.Отказаться от части собственной жизни значило бы укоротить свою собственнуюжизнь.

Тамара немного помолчала, вновь вытерла слезы и продолжила:

— За то время, пока я встречалась с Яковом, у меня быломного мужчин. Точнее, у меня было много мужчин, которые предлагали мне руку исердце. Но я была всегда верна Якову. Всегда… И душой, и телом, и разумом. Ясмотрела на брак с другим мужчиной, как на прыжок с шаткого трамплина некуда-нибудь, а в неизвестность. В самую настоящую неизвестность. Теперь всеизменилось. Теперь все стало совсем по-другому. Яков свободен, а это значит,что больше никто и ничто не может помешать нашему счастью.

Женщина замолчала и пронзительно взглянула на меня. От еевзгляда на моем теле появились мурашки, и я почувствовала себя не самым лучшимобразом.

— Почему вы так на меня смотрите? — спросила я.

— Анжела, девочка, уходи. В этом доме тебе ничегобольше не светит. Яков мой, и я никогда не отдам свое счастье. Мне слишкомдолго пришлось этого ждать. Я пойду на все, чего бы мне это ни стоило.

— Я не понимаю. О чем вы?

— О том, что я тоже женщина и прекрасно понимаю, покакой именно причине ты осталась в этом доме. Девочка моя, я старше тебя, а этозначит, что у меня больше жизненного опыта. Я надеюсь, что ты понимаешь, о чемя говорю.

— Не совсем. Я не понимаю, чего вы от меня хотите.

— Чего я от тебя хочу? Я хочу, чтобы ты прямо сейчаспокинула этот дом.

— Но…

Никаких но, девочка моя. Ты сослужила Якову хорошую службу.Ты вытащила его на суде… Наверное ты сослужила ему службу не только на суде, нои в постели. Я не сомневаюсь, что ты не упустила момент и показала ему своемастерство. Но, поверь мне, больше твои услуги не требуются. Теперь этимзаймусь я. Думаю, у меня это получится не хуже, чем у тебя, а, может быть, дажеи лучше. Я надеюсь, Яков хорошо заплатил тебе за твою благотворительность. Онщедрый мужчина и любит одаривать людей деньгами по их заслугам.

— О чем вы?

Я залилась краской и от унижения и обиды была готоваразреветься в любой момент. Эта женщина действовала на меня простомагнетически, мне хотелось сорваться с места и убежать из этого дома, забыть онем, как о кошмарном сне.

— Яков сам пригласил меня в дом и попросил обязательноего дождаться.

— Для чего ?

— Я не знаю… Он сказал, что когда приедет, мы обо всемпоговорим.

— Странно. Ты считаешь, что у вас есть общие темы дляразговоров? Девочка моя, ты, наверное, что-то преувеличиваешь. Яков образованный,материально обеспеченный человек. У него есть деньги, а значит, определеннаявласть над людьми. А кто ты? Неотесанная деревенщина, у которой никакихперспектив, ни флага, ни родины за душой. Однажды Яков уже женился нанеотесанной деревенщине, и мы обе знаем, что из этого вышло. Алкоголичка,выматывающая мужа своими вечными пьянками, которая просто сходила с ума оттого,что никак не могла себя реализовать. Рядом с ней Яков постарел душой, помрачнели с каждым днем выглядел все хуже и хуже. С деревенскими женщинами поконченораз и навсегда. Якову нужна достойная партия.

— И этой достойной партией будете вы. — В моемголосе появился сарказм и ехидство.

— Поверь мне, девочка моя. Этой достойной партией будуя и никто другой, потому что я и в самом деле его достойна. Яков любит меня, ая люблю Якова, и это ни для кого не секрет.

Я посмотрела на женщину долгим взглядом и встала.

— Я не хочу с вами разговаривать. Простите, но у меняпропало всякое желание. Я обещала Якову, что я его дождусь. Я обязательно его дождусь,но только в другой комнате. Всего доброго.

Женщина властно взмахнула рукой, показывая, чтобы я села насвое место.

— Сядь. Яков не вернется.

— Почему? — Я и сама не поняла как моментальнопоборола гордость и села на прежнее место. — Вы сказали, что Яков невернется… Почему?

— Он не вернется, пока ты не покинешь этот дом.

— Господи, о чем вы говорите…

— О том, что Яков не может сказать тебе это в глаза ипопросил меня сделать это.

— Вышутите…

— Девочка моя, я уже далеко не в том возрасте, чтобытак жестоко шутить и играть на чужих чувствах. Яков попросил меня приехатьвместо него и серьезно с тобой поговорить.

— О чем?

О том, сколько денег ты хочешь… Только не надо изображать изсебя девушку, равнодушную к деньгам. Милая, ты играешь по очень правильнымправилам и, возможно, с другим богатеньким Буратино это сработало бы, но тольконе здесь. Я вижу каждое твое действие на шаг вперед. Я все вижу. Тут твойпринцип не сработает. Давай поговорим на чистоту, сколько ты хочешь. Только неназывай астрономические суммы. Поверь, твои услуги стоят не дорого.

— Какие услуги? — Я никак не могла наладитьсорвавшееся дыхание.