— Как сам?

— Мы и так задержались. Здесь не особо удобное место для душевного разговора.

— Можем встретиться и без свидетелей.

— Где?

— Ты, как вернешься, разверни карту и посмотри на русло реки. Параллельно этой дороге на юге за рекой увидишь обозначение деревни Гала. Люди оттуда ушли, большая часть зданий разрушена. Вдоль северного берега обозначен пунктир грунтовой дороги. Это старая дорога от Горцевска до Лакино. Примерно в двухстах тридцати метрах от восточной линии буферной зоны есть брод. Выйти к нему можно по береговой линии, под обрывами. Там, где брод, обрывы сходят вниз к оврагу. Это очень удобное место, чтобы поговорить.

— На карте обозначен брод?

— Да! Гальский брод. По крайней мере, на моей обозначен, но я тебе и так все подробно рассказал.

— Когда предлагаешь встречу?

— Сегодня уже не стоит, а вот завтра в ночь, часа так в два, вполне можно. Придешь?

— Приду.

— На подходе используем сигналы фонариком, как в училище. Не забыл еще?

— Нет! Запомни мой сотовый.

— Кстати, и ты мой запомни.

Офицеры обменялись мобильными номерами. Сотовая связь в прифронтовой зоне являлась самой безопасной.

— Ну, тогда честь имею, господин капитан.

— Честь имею, товарищ капитан, или у вас в обиходе больше господа?

— У нас — товарищи. Давай! Не забывай о договоренности.

— Ты не забудь.

— По шоссе от моста к твоему посту идет «УАЗ».

— Начальство принесло.

— Не вздрючит за нашу встречу?

— Это не твоя забота.

Шрамко повернулся и направился к своему блокпосту, а Середин пошел к своему.

У бетонных блоков Романа на дороге встретил заместитель и встревоженно спросил:

— И что, товарищ капитан?

— Ничего. Сегодня снайперов не выводим.

— Почему?

— Потому что я договорился с «укроповским» капитаном прекратить дуэли снайперов.

— Получается, на фоне общего перемирия заключил еще и собственный пакт о ненападении?

— Я не хочу, чтобы от снайперов гибли наши пацаны.

— Хохол, наверное, доволен, ведь наши сильнее его стрелков, тем более у него остался один снайпер.

— Может, и доволен. Он умеет скрывать эмоции.

— Прилично ты с ним разговаривал, — взглянув на часы, заметил Иванов.

— Как в этом случае говорят, переговоры проходили тяжело. Ну, ладно, все, пойду доложу о встрече комбату.

— Давай. А я посмотрю за «укропами». К ним какая-то «шишка» приехала, не думаю, что большая, потому как без охраны.

Середин через связиста вызвал комбата. Тот ответил сразу:

— Остов!

— Провел встречу.

— Результат?

— Договорились прекратить снайперскую дуэль.

— Шрамко сразу согласился?

— Поломался немного, мол, мы с их стороны завалили стрелка, но в конце концов согласился.

— Как он?

— В порядке. Хотя, вполне возможно, умело сыграл свою роль.

— Дальше?

— Будет еще контакт и более содержательный разговор.

— Чего ты хочешь добиться?

— Понять, почему мы по разные стороны баррикад.

— По-моему, это и так ясно.

— Но не мне. Прошу разрешить контакт.

— Ты все продумал?

— Так точно!

— Обговорили встречу?

— Да.

— Добро, контакт разрешаю. Но стрелков на позиции выведи, пусть посмотрят, сдержит ли слово Шрамко. Огня не открывать, если вражеские снайперы тоже выведут, но для наблюдения за нами.

— Понял.

— Из бригады сообщили, украинцы стягивают к Лакино тяжелую артиллерию.

— На виду у миссии ОБСЕ?

— У нее под носом. Но те предпочитают замечать только наши перемещения.

— Надеюсь, в Горцевске предпримут ответные меры?

— Это решаю не я.

— Мне при контакте вас раскрыть можно?

— Думаешь, Шрамко не знает, кто командует батальоном бригады в Горцевске?

— Фамилию, может, и знает, но не более. Он бы спросил сегодня о вас.

— Поступай, как считаешь нужным.

— Понял.

— У меня все!

— Конец связи!

— Конец.

Середин передал гарнитуру связисту, присел на кровать, закурил.

— А вы что, знаете украинского начальника поста? — спросил Дунин.

— Знаю! Но это все, больше никаких вопросов не принимаю.

— Понял.

Капитана Шрамко тоже у КНП встретил заместитель:

— Пан капитан, приехал майор Кучеренко.

— СБУ?

— Так точно. Не знаю, какой леший его принес.

— Тебе он не объяснил причину визита?

— Даже разговаривать не стал. Поприветствовали друг друга, как положено, он посмотрел на дорогу, увидел вас с «сепаром», спросил — а это что? Я сказал, вы, по просьбе сепаратистов, встречаетесь с начальником их блокпоста.

— Наверное, спросил, кто разрешил?

— Никак нет. Пробурчал только, бардак!

— Какой же это бардак?

— Вы идите в здание, он ждет вас.

— А где его машина?

— На заправку в Гурную пошла.

— Понятно.

— Мне идти с вами?

— Не надо. Но будь рядом, вдруг вызовет.

Шрамко вошел в здание, прошел в командный отсек.

Майор Кучеренко сидел, пил кофе из термоса. Связиста в помещении не было.

— Здравия желаю, пан майор, — козырнул Шрамко.

— Здравствуй, Дмитрий Георгиевич. С террористами переговоры ведем?

— Да какие переговоры? Так, обсудили ситуацию со снайперами.

— А кто, капитан, уполномочивал тебя вести с сепаратистами обсуждение даже отдельных незначительных ситуаций?

— Никто!

— Никто, — кивнул головой Кучеренко, — но ты посчитал себя здесь полноправным хозяином, имеющим право делать все, что заблагорассудится, так?

— Никак нет!

— Почему же пошел на встречу с сепаратистом, не поставив в известность даже своего командира роты?

— Я, господин майор, поступил по обстановке. Если считаете, что этим поступком заслужил наказание, наказывайте. Мне все равно. До медицинской комиссии осталось две недели, старые раны прогрессируют, меня уволят. Тем более что я не желаю продолжать службу.