Здорово!

А папа так расщедрился, что показал нам еще одну бумагу, вроде справки.

"Сотрудники Линейного отдела внутренних дел, получив оперативную информацию от проводника вагона № 4 поезда Москва - Курск, провели проверку по данному сообщению и задержали гр. Зайцева М. и гр-ку Зайцеву И. по подозрению в незаконном хранении огнестрельного оружия. По данному факту возбуждено уголовное дело. Подозреваемые гр. Зайцев М. и гр-ка Зайцева И. содержатся в следственном изоляторе Курского управления внутренних дел".

– Вот гады! - вырвалось у Алешки. - Негодяи! Ради каких-то денег засадили невиновных людей в тюрьму, да еще ребенка на улицу выгнали.

– Негодяи, - согласился папа. И, отобрав у меня справки, потряс ими в воздухе. - Но вот за это они получат такое наказание, что мало не покажется. Даже наоборот - очень много покажется. - И тут же добавил осторожно: - Если, конечно, удастся это доказать.

– Ты уж постарайся, - попросил Алешка.

Папа положил ему руку на голову и твердо пообещал:

– Постараюсь. Лично займусь. Лучшие силы подключу.

Он тут же прошел в кабинет и позвонил в Курск, следователю, который вел дело Зайцевых.

Мы, конечно, их разговор подслушали.

"Следователь:…Конечно, товарищ полковник, разберемся. Дело, в общем-то, несложное, но нюансы есть. Оружие-то у них в сумках обнаружено.

Папа: Отпечатки пальцев?

Следователь: Вообще никаких, товарищ полковник.

Папа: Вот видите. У меня есть информация, что оружие им подбросили. С определенной целью.

Следователь: Да, такое в нашей практике случается. Будем работать.

Папа: Я попрошу вас разобраться в этом деле как можно оперативнее. Уверен, что эти люди невиновны. Они - потерпевшие. К тому же у них маленький ребенок.

Следователь: Да, мне это известно. Они очень беспокоятся о нем. По-человечески я их понимаю. И сочувствую. Но как юрист…

Папа: Вот именно как юрист вы и должны встать на их защиту. Это ваш профессиональный долг. Откуда поступил сигнал об оружии?

Следователь: Проводник сообщил.

Папа: Вы его допросили?

Следователь: Конечно. Он показал, что сведения о том, что пассажиры четвертого купе провозят в своем багаже огнестрельное оружие, ему сообщило неустановленное лицо.

Папа: Опишите.

Следователь: Минутку. Вот: «Мужчина средних лет, невысокого роста, плотного телосложения. Небольшая бородка. На верхней челюсти не хватает одного резца…»

Тут Алешка не выдержал и влетел в папин кабинет с истошным воплем:

– Это Пеньков, пап! Их сообщник! Он оформлял продажу дома!

– Я перезвоню позже, - сказал папа в трубку. - Тут моя агентура новые данные обнаружила. Спасибо. Всего доброго. Какой Пеньков? - спросил папа.

– Он в Поречье раньше работал. В ихней администрации. А потом в магазин слинял.

И мы рассказали о Пенькове, а потом о том, что сообщила мне бабушка Надя.

– Тут, ребята, - сказал папа, - есть одна сложность. Доказать, что это оружие принадлежит банде Лисовского, практически невозможно. А значит, и тот факт, что оно подброшено Зайцевым, остается под сомнением. Если бы хоть один отпечаток…

– Сколько хочешь, - сказал Алешка. - Дим, предоставь полковнику вещдоки!

Я сразу понял, что Алешка имел в виду, и отдал папе полиэтиленовый пакет с магазином от автомата. Который (магазин, а не пакет) выронил Пеньков в схватке с козой Зинкой и который подобрала бабушка Надя.

Папа включил настольную лампу и стал вертеть в ее свете магазин.

– Класс! - сказал он. - Есть отпечатки. И, по-моему, не одного человека. Впрочем, это точно покажет экспертиза. Надеюсь, вы его голыми руками не трогали?

– Мы похожи на дураков? - спросил Алешка.

– Вы - нет, - простодушно и чистосердечно признался папа. - А вот я…

Алешка внимательно оглядел его и "утешил":

– Не беспокойся. Не очень…

Ну вот, ситуация полностью прояснилась, дело о лубяной избушке можно сдавать в архив. Как сказал Алешка.

– Мы умываем руки, - загадочно добавил он, - и засучаем рукава.

– Зачем?

– Чтобы из школы не выгнали. За великую успеваемость. И беспримерное поведение.

Мы засучили рукава и три дня просидели за письменными столами. Дядя Федор нам не мешал. Он тихонько мурлыкал в уголке, сооружая из старых игрушек какие-то немыслимые композиции. Или играл маме на «Симоне», когда она крутилась на кухне. И терпеливо и доверчиво ждал, когда мы вернем ему его любимых родителей. Зайцев-старших.

А мы упорно занимались. И очень дружно. Я помогал Алешке. Он помогал мне: по химии и по английскому. И кстати, в короткие перерывы для отдыха рассказал мне, как ему удалось привлечь на нашу сторону вредную Химчистку.

Он ей напел грустную историю.

– Наша бабушка, - поскуливал Алешка, доверчиво глядя в холодные глаза Химчистки, - очень одинокий человек. У нее никого-никого нет. Только очень маленькая собачка Жулька. Бабушка в ней души не чает…

Расчет был верен. Потому что холодная душа Химчистки горячо оттаивала, лишь только речь заходила о собачках и кошечках. Услышав про Жульку, химичка даже не сообразила: как это так - одинокая-преодинокая бабушка, у которой никого-никого нет? А наши родители, а мы с Алешкой? Не такая уж она одинокая, выходит.

– И тут каждый вечер назревает трагедия, - самозабвенно живописал бабушкины проблемы Алешка. - Наша бабушка очень плохо видит. А Жулька - вся черненькая. И когда они гуляют вечером, бабушка ее все время теряет. И сходит с ума…

Тут Алешка настолько увлекся, что немного сбился с рассказа.

– А к тому же эта милая кошечка такая черненькая, что бабушка на нее все время наступает или садится, когда та отдыхает в кресле…

– А при чем здесь кошечка? - насторожилась Химчистка. - Ведь Жулька - собачка?

– Собачка, - не растерялся Алешка. - Но она такая маленькая, что бабушка называет ее "моя кошечка".

Короче, вся эта жалобная история свелась к тому, что Алешка, по доброте своей душевной, придумал покрыть Жульку безвредным светящимся составом. Чтобы бабушка не теряла собачку на улице и не садилась на кошечку дома.

Эта дикая идея почему-то понравилась Химчистке, и она дала Алешке необходимые советы. И даже помогла схимичить этот волшебный «баскервильский» состав. Он в самом деле оказался совершенно безвредным, но очень вонючим. Алешку это не смутило. Тем более что покрывать Норда этим составом он доверил Ленке.

Но больше всего в Алешкиных фантазиях меня поражает не их необычайность, а то доверие, с которым наивные взрослые помогают эти дикие фантазии осуществлять. Наверное, это возвращает их в далекое счастливое детство.