Ну вот и всё. Определить ту ниточку, на которую завязано заклятие, осторожно потянуть — и всё плетение послушно расползлось нитями силы, впиталось в накопители. Магическая энергия лишней не будет.

Дверь тихо отворилась. Внутри горел слабый свет: Мелина оставила лампу. В ноздри ударил сладковатый запах женских духов и каких-то то ли притираний, то ли средств для умывания. Ваниль, карамель, что-то тягучее и навязчивое, липкое, как сама Мелина.

Кровать стояла здесь же, в другом углу просторной комнаты. Просторной, но довольно сильно захламлённой — одеждой Мелины и прочими вещами. Что-то в груди недовольно, как разбуженный посреди зимы медведь, заворочалось, когда я поняла, что они лежат на кровати вместе: дин Ланнверт, бледный, с закрытыми глазами — и Мелина с ним рядом, абсолютно беззаботно спящая, отвернувшись в другую сторону.

На миг я даже растерялась. Я готовилась сражаться, а она вместо того, чтобы выполнять роль сиделки, спокойно спит! А ему ведь явно нехорошо, на лбу снова выступил пот, дышит неровно, явно страдает.

Ну раз так… мне это только на руку.

Я осторожно подошла к кровати, вытянула ладонь прямо над лежавшей Мелиной. На расстоянии мои силы действуют хуже, но прикасаться к ней не хотелось.

Усиленный амулетами дар мгновенно углубил её сон, чуть сдвинутые брови разгладились, губы расслабились, в уголках даже как будто появилась безмятежная улыбка. Пусть себе спит и видит, что выходит замуж за дин Ланнверта, или ещё какую-нибудь чепуху. А у меня дела поважнее.

Я обошла кровать, встала перед дин Ланнвертом. Краем покрывала утёрла ему лоб. Положила руку на голову и зашептала расслабляющее заклинание. Убедившись, что ему немного полегчало, удовлетворённо кивнула.

Так. А теперь…

Мне стало страшно, по телу прокатилась глубинная дрожь, пришлось приказать себе успокоиться. Уверенности, что моя идея сработает, не было никакой. Да и идея была так себе — просто логика и мысль о том, что клин выбивают клином. И те крупицы знаний о тёмной магии и тёмных сущностях, которые я впитала с детства.

Для начала…

Я взяла безвольно лежавшую вдоль тела руку дин Ланнверта. Обычно такая горячая, сейчас она показалась мне слишком прохладной, как будто он уже завис на той грани, из-за которой не возвращаются. Мотнув головой, отогнала несчастливые мысли. Осторожно, превозмогая тошноту, сразу ударившую под дых, стащила с его среднего пальца кольцо с огромным сапфиром.

Кольца магов — это особая статья. Настоящим сильным магам нет нужды полагаться на многочисленные усилители и накопители, как мне, обычно они используют один-два перстня. Зато такой перстень служит ключом ко всем чарам, он одновременно и помогает сфокусироваться, и усиливает, и хранит отпечаток самых часто используемых заклинаний.

На любом моём пальце перстень дин Ланнверта болтался, как обруч на столбе. Я продела в него большой, прихватила остальными, чтобы не сполз, вытянула руку перед собой и решительно произнесла:

— Фараиту!

То, насколько безумным был этот поступок, я осознала сразу. Навалилась почти непереносимая тяжесть, в ноздри хлынул запах ядовитых цветов, голова закружилась. Я словно летела стремглав в бездну, потеряв ориентацию, потеряв память о том, что хотела сделать. Мир сузился до размеров безжизненного лица дин Ланнверта. Но, возможно, именно его лицо и стало для меня наилучшим якорем.

Спасти его. Спасти, вытащить из пожирающей его тьмы, избавить от ведущего к смерти заклятия. Только я могу помочь ему. Нет, даже не так. Если я не справлюсь сейчас, мы оба умрём. Значит, я могу только удержаться, пройти по канатному мосту над чёрной пропастью — или умереть.

Сотканная из страданий и дыма, чужой боли и памяти волчья морда очутилась передо мной. Приветственно оскалилась, смрадом дохнула в лицо.

«Пришла… пришла… моя… моя-а…»

Я слышала его не словами, не мыслями, скорее обрывками чувств. Безумная дикая жажда, упоение смертью, желание поиграть со мной, вывернуть наизнанку и выпотрошить, всё это, доведённое до пика, яркое, кристально чистое — было абсолютно нечеловеческим. Чуждая демонская сущность, пришедшая в этот мир только для того, чтобы жрать.

— Фараиту!

Первое и главное во взаимодействии с сущностями — знать его имя, тот набор символов, который используется для привязки. Это уже половина успеха, особенно вместе с перстнем хозяина. А вот остальное зависит от силы духа.

К счастью для меня, не силы магии. Именно поэтому тёмная магия становится таким соблазном для магов с небольшим даром. Но и остановить таких легко, даже если они срываются.

Смогу ли я устоять, не пожрёт ли мою душу Фараиту, я не знала. Но пути назад уже не было.

Демон то ярился и выл, то соблазнял меня картинами возможного будущего, показывал, как многое станет мне доступно, какие люди будут у моих ног. Бесцеремонно проникал в самые дальние уголки сознания, вытаскивал на свет самые тайные желания.

Когда-то мне казалось очень несправедливым, что боги отмерили мне лишь малую толику дара. Я до сих пор помню разочарование в глазах отца, когда в шесть лет он впервые протестировал меня. Он, конечно, пытался не показать этого, утешал меня — возможно, и себя самого — что дар развивается со временем, что результаты первого тестирования не приговор. Сама я отнеслась к этому больше как к забавной игре, но реакция отца запомнилась. Именно потому, что он слишком отчаянно пытался утешить меня. Думаю, ему тяжело было перенести, что его единственный ребёнок не получил его самого главного богатства. Но из-за этого я тоже почувствовала себя ущербной и весь вечер тихонько проревела в подушку в своей комнате.

Позже, став старше, я почти забыла об этом — тем более что я столько лет провела вдали от отца. Но сейчас, из-за воздействия Фараиту те полузабытые чувства вспыхнули ярче пламени.

«Давай же… — шептал бесплотный голос, — прими меня… стань единым со мной… ты будешь сильной, твоё имя станут помнить поколениями… ты сможешь спасти любого заболевшего, вылечить сотни людей, накормить тысячи, сделать счастливым каждого… моя сила станет твоей, я буду подчиняться, я стану твоими руками…»

Стать сильной магичкой. Доказать отцу, что я достойна его имени. Что в моих жилах не зря течёт его кровь. Сохранить и преумножить его славу.

Создать мир без недугов и нищеты. Мир, где детям не придётся слишком рано терять матерей, угасающих от неизлечимых болезней. Где нет сирот, нет голодных, нет умирающих прежде срока.

Идеальный мир с цветных рисунков для простонародья. Льстивая лживая сказка.

«Глупая девица!.. — демон зарычал, но тут же зашептал елейно-сладко, подсовывая в воспоминания лицо дин Ланнверта, его пылающий взгляд, его требовательные губы на моих губах: — Ты же хочешь, чтобы он был здоров? Хочешь, чтобы твой отец когда-нибудь пожал ему руку? Ты можешь вылечить его, если примешь меня. Примирить их обоих. Избавить его от одержимости. Ты вернёшь его в обычную жизнь…»