– Этот? – скептически уточняю я. – Сомневаюсь.

– А этот у нас кто? – деловито интересуется Алена, понимая, что пора брать дело в свои руки… То есть взять в них помидоры, огурцы, салатный перец и вымыть под холодной водой, а потом и нарезать.

– Макс Янг.

Сестра роняет огурцы, те с грохотом падают в раковину.

– Так между вами ненависть или любовь? – осторожно уточняет она.

Вопрос ставит меня в тупик; я теряюсь, не зная что сказать. Но почему-то в груди что-то екает при втором слове. Конечно, этого еще не может быть, но…

– Сегодня разберемся, и я тебе непременно сообщу, – нахожусь с ответом.

Аленка фыркает, но никак не комментирует. Похоже, она впечатлена и пока не готова это обсуждать. Впрочем… я сама не готова. И благодарна сестре за то, что она больше ничего не спрашивает.

Мои размышления прерывает звонок мобильника, лежащего на полке на уровне глаз Аленки.

– Тебе звонит Лия, – озвучивает Аленка. – Бери скорее.

С Лией Вольской мы познакомились, когда та написала мне в личку и спросила, как приобрести книгу с автографом. На тот момент она уже была весьма популярной фуд-блогершей и… человеком, о котором я бы и не подумала, что он может прийти и попросить без всяких попыток показать свой статус.

Супруг Вольской – весьма богатый мужчина, при желании он купит не только книгу, но и меня в частное владение своей жене.

Лия оказалась очень тактичным и приятным человеком. Однако у нее сейчас подрастают хулиганистые близнецы, перетягивающие все внимание на себя, поэтому мы не общаемся так часто, как раньше.

Я беру трубку и уношусь в комнату.

– Привет, Тая, – говорит Лия своим завораживающим контральто (ох, сколько раз я пыталась в книгах описать этот тембр, но не слишком преуспела, надо слушать только оригинал). – У меня получилось то, о чем ты просила. Это просто невероятная удача, что он оказался не занят.

Мне хочется подпрыгнуть от радости, но приказываю себе стоять на месте. Еще не хватало скакать, как белка, при разговоре с Вольской.

– Тая, ты меня слушаешь? – подозрительно спрашивает она.

Вот, даже тишина насторожила. Ну что ж… это нормально.

– Да, конечно. – Я спешно киваю, потом понимаю, что она меня не видит. – Слышу! И безмерно тебе благодарна!

– Подожди пока благодарить, – смеется Лия. – Но будем думать, что все получится. Он парень надежный и очень талантливый. Если бы не Володя, то я даже не знаю, как бы тогда все закончилось. Ты же… помнишь.

– Помню, Лия, очень хорошо помню.

Да, у Вольской такая жизнь, что самое время писать книгу. Остросюжетный роман о женщине, на которую законный супруг поспорил, будто на вещь.

Мне хочется передернуть плечами. Но я снова сдерживаюсь и снова благодарю Лию.

– Расскажешь потом, что и как, – напоследок говорит она. – И пусть все будет хорошо.

– Да, спасибо, – отзываюсь я.

Хорошо… Да, Жене просто необходимо, чтобы все было хорошо. И оно… будет.

До прихода Макса остается всего ничего. Я вспоминаю, что я все же девушка и надо хоть как-то привести себя в порядок. Хотя самое распутное платье он вчера видел; в шкафу висят более целомудренные варианты. Хм, пусть в этот раз будет красное. Плечи открыты, талия подчеркнута, юбка вполне приемлемой длины. И поднять волосы. И губы поярче. Прекрасно.

Аленка молча оглядывает меня с ног до головы, потом бросается в свою комнату и притаскивает чокер с гранатовой подвеской.

– Надевай, – велит сестра.

– А не слишком ли… – сомневаясь, начинаю я. В это время звонят в дверь.

Я невольно вздрагиваю, чокер оказывается на моей шее, проворные пальчики тут же застегивают его.

Пререкаться нет времени, я иду в коридор и открываю дверь. И первое, что вижу, это букет темно-красных роз.

Я никогда не подозревал, что так может быть.

Когда ты – состоятельный и состоявшийся мужик, абсолютно уверенный, что только одним своим видом повергаешь женщин в трепет, – вдруг задумчиво стоишь перед шкафом и соображаешь, что бы надеть.

Рядом конем ржет Алик, предлагая платье от «мадам Алины» и громогласно убеждая, что именно в таком виде Тая меня не забудет никогда. И этому коз… ближайшему другу в голову не летит ничего тяжелого, потому что Алик сидит на кровати вместе с Женькой. Последний выглядит откровенно хреново, но все равно еле сдерживает улыбку, глядя на мои сборы.

– Багровский, убери телефон, – цежу я сквозь зубы, взъерошивая волосы.

Так, оно все даже чистое. Но или мятое, или рабочее. Ходят ли на свидания в заляпанной чернилами футболке? Однозначно нет.

Да, все это было бы смешно, но меня реально торкнуло заняться внешним видом.

– Влюбился, – важно произносит Алик. – Макс, а давай я тебя все же щелкну? Выставим тебя в Инстаграм, девочки будут без ума. Сам Янг собирается на свидание! Ты же станешь таким популярным!

– Алик, я сейчас тебя самого так отщелкаю, что ходить не сможешь, – задумчиво произношу я, и, как ни странно, это действует – Багровский благоразумно затыкается.

В итоге впустую потрачено до черта времени. Никогда не пойму женщин, которые проводят массу времени, прихорашиваясь у зеркала! Это же такие нервы!

Решаю, что можно обойтись черной футболкой и джинсами. Если я и надену костюм, то только на свадьбу. В остальном боженька и модельеры придумали прекрасные шмотки, которыми можно ограничиться в повседневной жизни.

– Рубашка, Макс, – вдруг тихо подсказывает Женя, и я замираю.

Черт, а мелкий прав! Та самая, которую подарили на день рождения, специально сделав белым принтом на черной ткани один из моих эскизов – дикого тигра.

– Не зря мелкий – дизайнер, – хвалит Алик и тут же добавляет с укором: – И что же ты сразу молчал?

Женя немного теряется, но потом все же находится с ответом:

– У меня голова просто…

– Просто что? – тут же хмурюсь я. – Болит?

Женя неуверенно касается повязки, медленно кивает, добавив:

– Немного. Но ведь это рана, она и должна болеть.

Я ничего не могу сказать. Даже в такой ситуации Женька в первую очередь пытается найти объяснение и… успокоить нас. На секунду я даже колеблюсь, может, попросить Таю встретиться завтра? Она нормальная женщина, к тому же сама вчера столько времени провела с Женей.

И тут же понимаю, что буквально разрываюсь: хочу и проследить за мальчишкой, и оказаться рядом с Таей. Сам же кляну себя за нерешительность, но что-то никак не могу придумать, как сделать так, чтобы всем было хорошо.