Телефон продолжает разрываться, и я мысленно на все лады костерю того, кто вздумал помешать свиданию. Но, завидев на экране имя Алика, хмурюсь и закусываю губу. Так, тихо, все хорошо… Он просто что-то хочет спросить.

– Алло?

– Макс, Женя потерял сознание, мы в больнице, – быстро и отрывисто говорит он. – Приезжай.

Я не могу ничего сказать. Короткие гудки летят в ухо, эхом отзываются слова Алика с адресом больницы.

Потерял сознание… Мальчик… Господи…

Делаю резкий вдох.

– Что случилось? – спрашивает за спиной Тая.

Я резко разворачиваюсь. Вижу, что она стоит возле двери, серьезная и сосредоточенная. Даже не подумала одеться, но это сейчас не важно. И смотрит на меня так, будто сейчас решается судьба мира.

– Женьке стало плохо, – отвечаю я. – Он потерял сознание. Надо ехать в больницу.

В мозгу почему-то ничего не стыкуется. Одновременно удивляюсь и злюсь сам на себя. Ибо когда такое еще было?

Я не хочу бросать Таю. Но я не могу оставить Женю. Здесь – любовь, там – жизнь. Что важнее?

– Где он? – спрашивает Тая.

Называю адрес, она кивает.

– Хорошо, подожди пять минут.

Пытаюсь возразить, что ничего не нужно, я сам, но Тая не собирается быть покорной самкой. Она бьет рекорды по переодеванию. Лак соблазнительности тут же снят: на Тае обычные рубашка и джинсы, волосы убраны назад. И только губы до сих пор еще напоминают о том, что происходило несколько минут назад. Она задерживается лишь на несколько минут дольше меня. И тут же появляется в коридоре. И мне почему-то становится легче. Словно наконец-то появился кто-то, кто поддержит и скажет: «Спокойно, Макс. Все будет хорошо. Мы справимся».

– Едем, Макс.

Тая ничем не выдает того, что творится у нее на душе, но я уверен на сто процентов – ни о каком спокойствии не может быть и речи.

– Спасибо.

Это единственное, что я могу сказать. Но больше ничего и не надо.

– Иди вниз, – говорит она. – Я на минуту только задержусь.

Тень раздражения пытается расправить крылья, однако я тут же ее прогоняю. Спускаюсь во двор. Сажусь в машину и завожу двигатель.

Тая держит слово и прилетает буквально через несколько минут. Влетает на переднее сиденье, что-то быстро откладывает на заднее.

Я не задаю лишних вопросов и вдавливаю педаль.

Едем молча. Моя манера вождения далека от идеальной. Я матерюсь как сапожник на светофорах, и Тая кладет руку на мою ладонь. Приходит странный покой, будто все чувства вмиг оказываются на дне черного глубокого озера. Но потом вновь появляется луч тревоги, и снова переживания взмывают вверх, поднимая мутный ил на поверхность.

В больнице нас ждут.

Как ни странно, вместе с хирургом встречает и невролог. Этот… Игорь. Но почему-то я даже рад, что он здесь. В прошлый раз решилось все более-менее хорошо. Может, и сейчас получится?

Хочется ругать себя. Сказывается тесное общение с Аннике, которая верит во всякую мистическую ерунду и приписывает конкретным людям и явлениям суть «якоря», способного удержать удачу.

Алик встречает меня в коридоре. Быстро переводит взгляд на Таю. Ничего не говорит, но по глазам все понятно.

– С мелким будет порядок, – сообщает он мне, понизив голос. – Так обещали врачи. Но сказали, что ему нужно будет некоторое время побыть в больнице. Как у тебя… все?

– Нормально, – коротко отвечаю я.

Да, нормально. На более оптимистичные ответы я пока не способен. Все мысли – о Женьке.

Хирург мне что-то говорит. Что есть риск, что парню нужно какое-то время побыть под их наблюдением. Что мозг – это такая штука, с которой не всегда можно сразу угадать, что будет дальше.

Нет, прогнозы все равно хорошие. Нет, не смертельно. Надеемся.

Кажется, первый раз в жизни я нахожусь в такой прострации. Автоматически делаю все, что говорят. Даже выгляжу вменяемо, но при этом душу точно залили янтарем и она навек застыла в прозрачно-желтом камне.

– Можете к нему зайти, – слышу я как сквозь вату.

Беру Таю за руку и тяну за собой. Почему-то на сто процентов уверен, что мы должны войти вместе.

Женька лежит на кровати. Весь белый, под цвет стен и постельного белья. Смотрит в потолок, никого не видя и не слыша.

Мы подходим ближе.

– Жень, – тихо зову я.

Он вздрагивает, словно только сейчас вспоминает, что не один. Медленно переводит на нас взгляд. Стеклянный, чужой, заледеневший взгляд.

– Макс…

Внутри все вспыхивает огнем и замирает от боли, когда я понимаю, что его серые глаза помертвели, а по щекам текут слезы.

Добрый день, Тая!

Я ваша преданная фанатка, с нетерпением жду каждую новую вашу книгу. И все время – это восторг! Спасибо большое, что делитесь вашим творчеством с нами, простыми читателями.

Только… Тая, сделайте что-нибудь с обложками! Потому что все время смотрю и не понимаю: почему непонятно что изображено!

С уважением и любовью,

Марьяна, г. Гусь-Хрустальный

Здравствуйте, Марьяна!

Очень благодарна вам за теплые и добрые слова! Каждому автору всегда бесконечно приятно их слышать. Спасибо, что ждете и читаете!

Касаемо обложек – благодарю за мнение. Издательство всегда прислушивается к своим читателям и идет им навстречу. Если у вас есть предложения и конкретные рекомендации – напишите на адрес, указанный на сайте издательства.

Еще раз спасибо!

Вывод: Никогда не берите на себя смелость решать вопросы, которые решить не в состоянии. Точно так же, как и не стоит перекладывать на плечи других то, что вам по силам.

На Женю больно смотреть. Макс держит его руку и пытается хоть как-то утешить. Но слова не совсем то, что может успокоить сразу.

Ему не столько больно, сколько страшно.

Я приседаю рядом, касаюсь пальцами светлых волос. Женя замирает, тянется ко мне, будто маленький ребенок.

– Тише, – говорю, – тише…

Утешать всегда сложно. Никогда не знаешь, что нужно сказать такого, чтобы сразу прогнать панику и дать человеку чувство защиты. Но каждый раз, когда рядом происходит нечто из ряда вон выходящее, мы стараемся принести покой и уверенность нашим близким.

– Все будет хорошо, – с нажимом произношу я и замечаю, что Макс бросает на меня быстрый взгляд. – Сразу не получится восстановиться, но ты же понимаешь, что рана была серьезной и нужно время.