«Ты здесь?» – решил спросить Диз, не дождавшись от меня реплики.

«Сплю», – честно призналась я.

Кажется, это его озадачило. По крайней мере, следующее сообщение пришло после значительной паузы.

«Спокойной ночи, Нат».

Я улыбнулась.

«Спокойной ночи, Диз».

– Территория тех, кого мы называем демонами в узком смысле этого слова, то есть семидесяти двух кругов, поделена на четыре зоны влияния согласно сторонам света. Баал правит на востоке, Гаап на юге, Белет на западе и Белиал на севере. Земли каждого короля делятся на домены высшей знати…

Я тяжело вздохнула и в поисках вдохновения возвела глаза к черному потолку. К сожалению, брал ты специальность насовсем или собирался бросить ее в следующем семестре, кредитные баллы за предметы, доказывавшие, что ты эти полгода не балду гонял, все равно были нужны. А чтобы получить их, требовалось сдать экзамены. Поэтому я уже полчаса пыталась вспомнить какую-нибудь информацию на увлекательнейшую тему «Политические структуры Нижнего мира».

– На своей территории король имеет абсолютную власть, скрепленную ритуальным оммажем. Тем не менее форму правления в Аду мы называем не монархией, а доминатом по аналогии с Римской империей. Причина этого заключается в отсутствии четкой системы наследования. Наследником короля – не принцем, это в Аду отдельный титул, – далеко не всегда становится кто-то из его детей. Как правило, король выбирает сильнейшего из своих молодых вассалов. Выбор наиболее сильного кандидата необходим потому, что по закону силы каждый может бросить вызов и оспорить его. В случае поражения наследника оппонент также получает возможность, несмотря на вассальную клятву, бросить вызов королю, что, как мы знаем из истории, не раз уже приводило к конфликтам и многолетней нестабильности в регионах. «Наследник» – привычное для классических источников название, но более точным является перевод со старого рума – «судия». Короли стары и, как все древние сущности, проявляют мало интереса к повседневным делам. Поэтому управляет регионом большей частью наследник, получающий всю королевскую власть над вассалами. Сама же перспектива со временем занять место короля не так важна, потому что за последние семь тысяч лет четыре короля не менялись, в то время как только в восточном регионе за это время погибло десять судий…

Зебальд со скучающим выражением лица следил за секундной стрелкой на часах.

– А теперь ответь мне на такой вопрос, – терпеливо дождавшись, пока я выдохнусь, он захлопнул крышку луковицы, – почему я должен тебя пожалеть и не отправить на пересдачу?

Не такого дополнительного вопроса на экзамене я ожидала.

– Потому что я рассказала все по теме?

– Ты пересказала написанную мною лекцию. Почти слово в слово. Любой дурак это может.

– Потому что у меня парень вернулся?..

Слабое оправдание. И явно не нашедшее свою целевую аудиторию.

– Если это повод для жалости, советую тебе его сменить. Последняя попытка.

– Потому что я знаю вашу самую страшную тайну?

На миг профессор оторвался от разглядывания исчерченного пола и посмотрел на меня.

– А вот это уже оригинальнее. Давно мои студенты шантажом не занимались. Наверное, потому что в правилах университета этот запрет прописан прямо между пунктами «Запрещается после экзамена вызывать преподавателя на дуэль» и «Запрещается травля преподавателей охотничьими собаками».

– Это не шантаж, – оскорбилась я. – Просто… Деловое предложение?

Не то чтобы я верила, будто мне поставят нормальную оценку, лишь бы я никому не рассказала его «страшный» секрет, но… Зебальд невозмутимо кивнул.

– «Удовлетворительно». Но только потому, что тебе удалось разбудить мое любопытство. В моем возрасте подобное редко случается. Что за тайна?

Я открыла на телефоне фотографию и протянула ему. На сепиевом снимке из архива фотоклуба были изображены двое. Темноволосая женщина была не по эпохе одета в узкие брюки и мужской сюртук, на воротнике белой рубашки виднелась камея. Прищуренные глаза недобро смотрели в объектив. Женщина сидела в кресле, закинув ноги на подлокотник и держа в пальцах с птичьими когтями мундштук. Позади нее, положив ей руку на плечо, стоял бородатый мужчина. Накрахмаленная рубашка, жилет, часы на цепочке… За последний век он ничуть не изменился.

Если у меня и оставались сомнения, их развеяла подпись под карточкой. «Мастер З. Нойнмайстер, глава кафедры демонологии Оккультного института ГООУПиОАатСДиРН, и библиотекарь ГООУПиОАатСДиРН».

– Это ты называешь секретом?

– У вас были с ними отношения, разве нет?

Во взгляде мужчины на снимке, обращенном к Бертраму, явно читался ответ.

– Что с того?

– Разве это не… запрещено? Я имею в виду – вы демонолог, вы убиваете демонов, а они…

– Демон, – закончил за меня Зебальд. – Но покажи мне хоть одного демонолога, который не влюблялся по молодости в демона.

Это оказалось для меня неожиданностью. До сих пор я считала, что большинство демонологов выходцев из Ада ненавидят, а не спят с ними.

Так вот о какой фазе он говорил, спрашивая, не отстранить ли меня от занятий?

– Они иные. Внешне похожи на нас, но чем больше их узнаёшь, тем четче это видишь. И это сочетание человеческого и чужого… Оно может пугать. Может завораживать. Рано или поздно сама поймешь.

Я мрачно подумала, что уже.

– Ладно. Раз я пообещал тебе «удовлетворительно», оценку не снижаю. Но над шантажом тебе стоит поработать. Сходи на курсы по ведению переговоров, что ли… Иди уже, – отмахнулся от меня профессор. – У меня сегодня было пятеро баранов, ты последняя. Я хочу наконец пойти домой.

На выходе я на секунду задержалась.

– Можно вопрос? У вас с Бертрамом… все кончилось плохо?

Вопреки ожиданиям, меня не послали. И не высмеяли. Зебальд ответил серьезно и откровенно.

– Мы оба остались живы. В нашем случае можно считать это счастливым концом.

Не поймите меня неправильно, я не питала иллюзии насчет нас с Максом. С самого начала я знала, что это не навсегда. В лучшем случае через три года мы закончим университет (при условии, конечно, что все выживем), и Макс отправится к Охотникам. В худшем… Мои самые долгие отношения не продлились и года.

Но одно дело знать это. А другое – почувствовать, что конец, возможно, гораздо ближе, чем думаешь. Это как со смертью. Все мы знаем, что наши жизни конечны. Но это отстраненное знание не отменяет того факта, что известие о приближающейся кончине становится ударом под дых. И заставляет многое переосмыслить.

Дверь в комнату была открыта. Макс сидел за столом, рассматривая что-то на экране ноутбука.