К счастью, оказалось, что я ошибался.

«Холостяк и малолетка» впервые появился в «Рэдио-сити мюзик-холл», самом большом в мире кинотеатре на шесть тысяч мест, шел там семь недель и оказался наиболее успешным фильмом в истории этого кинотеатра. В Англии по кассовым сборам он занял второе место после «Унесенных ветром».

Рецензии тоже радовали.

«Ни в коем случае не пропустите „Холостяка и малолетку“…»

«Одна из лучших комедий года»…

«Счастливое сочетание веселья, оригинальности и душевности»…

«Первоклассная комедия. Вы будете смеяться до слез»…

«Сидни Шелдон создал изысканное киноблюдо»…

Актеров превозносили. Режиссера превозносили. Критики были единодушны. Картину наградили премией «Лучший кассовый фильм года» и номинировали на «Оскара». Я понял, что теперь меня никто не остановит. Карьеры в Голливуде были подобны лифтам, идущим вверх и вниз, и фокус заключался в том, чтобы не выпрыгнуть из лифта, когда он внизу. Но сейчас мой лифт определенно поднимался. Я был на вершине мира.

Я написал синопсис сценария о распадавшемся браке, названный «Орхидеи для Вирджинии», и Эдди Дмитрику, одному из режиссеров «РКО», он понравился.

– Я попрошу студию купить синопсис для меня и хочу, чтобы вы написали сценарий. Даю тридцать пять тысяч долларов, – пообещал он.

– Договорились, – кивнул я, весьма довольный. Деньги были очень нужны.

Через неделю Дора Шари назначили исполнительным продюсером и главой производственного отдела «РКО». Он вызвал меня к себе, и я понял, что сейчас меня поздравят с удачным синопсисом. Нужно спросить у него, когда приступать к работе над сценарием.

– Эдди Дмитрик хочет ставить ваш сценарий, – начал Дор.

– Да, – улыбнулся я. – Очень рад.

– Но я не позволю студии его купить.

Я не сразу понял, о чем идет речь.

– Как? Почему?

– Я не собираюсь ставить картину о человеке, который изменяет жене и замышляет ее убить.

– Но, Дор…

– Это все. Заберите синопсис.

Я был буквально раздавлен. Теперь придется заняться чем-то другим.

Мне в голову не приходило, что отказ Дора навсегда изменит мою жизнь.

Мне позвонил мой агент Сэмми Вайсборд:

– Я только что заключил для вас контракт с «МГМ» с двухнедельным испытательным сроком. Они просят написать сценарий «Гордости и предубеждения».

Я читал книгу много лет назад и помнил только, что ее написала Джейн Остен, английская писательница предвикторианской эпохи, и что речь идет о пяти дочерях священника, которым просто необходимо выйти замуж.

Идея работы с «МГМ» была поистине захватывающей. Она считалась своего рода «Тиффани» среди голливудских студий. В списке фильмов, снятых ее режиссерами, были «Унесенные ветром», «Встретимся в Сент-Луисе», «Волшебник из страны Оз», «Филадельфийская история», «Великий Зигфелд» и десятки других.

Мне было двадцать девять лет, когда я впервые появился на территории «МГМ» и был потрясен. «МГМ» оказалась практически отдельным городом, с собственной электроподстанцией, подачей воды и службой доставки продуктов. Здесь можно было получить все, что угодно.

Эта студия, как и остальные шесть самых крупных, выпускала в среднем один фильм в неделю. По контракту с «МГМ» работали сто пятьдесят сценаристов, в числе которых были знаменитые писатели и драматурги.

В мой первый день на студии я обедал в гигантской столовой, где меня пригласили за столик сценаристов. Там собралось с дюжину человек. Все были очень приветливы и надавали мне кучу советов.

– Не волнуйтесь, если какие-то ваши сценарии не будут сниматься. Золотое правило успеха гласит: если каждые три года по вашему сценарию снимают фильм, значит, у вас все в порядке…

– Попытайтесь заполучить на свою картину Артура Фрида. Он лучший здешний продюсер…

– Когда контракт будет заканчиваться, постарайтесь встретиться с руководством, чтобы вовремя его продлить…

Я не объяснил, что мой контракт ограничивается двухнедельным испытательным сроком…

Мне выделили крошечный кабинетик и секретаршу.

– Мы собираемся писать сценарий «Гордости и предубеждения», – сообщил ей я. – Не могли бы вы раздобыть мне роман? Я бы хотел прочитать его еще раз.

– Конечно, сэр, – кивнула она и, набрав номер, произнесла: – Мистер Шелдон просит экземпляр «Гордости и предубеждения».

Через три минуты книга была у меня.

Таким оказалось мое первое знакомство со студийной системой. В каждой студии была библиотека, научный отдел, отделы кастинга, декораций, кинематографический и экономический. Стоило вам чего-то попросить, и все появлялось как по волшебству.

Утром ко мне заглянул Сэмми Вайсборд.

– Ну как дела? – спросил он.

– Я еще только начал.

– Тебя хочет видеть Артур Фрид.

– Это еще зачем? – удивился я.

– Позволь сказать прямо: он тебя ждет.

Я немало слышал об Артуре Фриде. Он начал страховым агентом и стал успешным песенником. В его активе были такие песни, как «Бродвейская мелодия», «Доброе утро», «Воскресным днем» и «Поющие под дождем».

Потом он подружился с Луисом Б. Мейером, который назначил его продюсером.

Про Фрида говорили, что он первым узнает новости. Один из сценаристов рассказал мне такой анекдот.

Друг пригласил Фрида на премьеру пьесы.

«Я уже ее видел», – сообщил тот.

В другой раз его пригласили на премьеру фильма.

«Я его видел», – ответил он.

Тогда его спросили, не хочет ли он посмотреть бейсбольный матч.

«Я его видел», – заверил Фрид.

Мы с Сэмми поднялись на третий этаж, где находился кабинет Фрида. Артур Фрид, коренастый мужчина с редкими седыми волосами, сидел в огромном помещении за письменным столом.

– Садитесь, Шелдон.

Я сел.

– У меня проблема. На моем столе сценарий, который я никак не могу пристроить. От него все отказываются. Это мюзикл, неплохо написанный, но сюжет чересчур тяжел. Ему следует придать легкость. Справитесь?

– Видите ли, я работаю над «Гордостью и предубеждением», но…

– Уже нет. Вы работаете над этим.

– А как называется сценарий?

– «Пасхальный парад». Будете сотрудничать с Ирвингом Берлином.

Это была волшебная минута. Всего третий день на студии, и я уже партнер легендарного Ирвинга Берлина!