наверное, ему уже доложили.

– А ребенок у вас с кем? – вдруг спросил он к моему удивлению. И увидев мое удивление сказал:

– Мне интересна ваша жизнь. Потому не удивляйтесь, что безопасность этим интересовалась.

– Он сейчас с отцом, – замялась я. – Мой муж…

–Я знаю, знаю, – говорит.

Мы еще там говорили о каких-то пустяках, и он предложил потанцевать.

Танцевальных пар было немного. Танец был медленный, и вначале он держался на расстоянии. Потихоньку стал прижимать меня к себе, но потихоньку. Я бы даже сказала, нежно. И я краем глаза, как обычно, вижу, что мужики, которые в зале и за столами, глаз не спускают с моей фигуры. Вообще в зале женщин немного. Наверное, не сезон. И достойных, без лишней скромности, не видно. Надо сказать, сколько мы здесь находимся, красивых женщин я видела немного. Мы с Алькой и Светкой, я бы сказала, вне конкуренции. Он тоже это видит и чувствую, ему нравится, что на нас уставились. Мне даже стало хорошо. Единственно, что со страхом жду, о чем он собирается говорить. Зачем он прилетел, зачем он меня вызвал.

Мы еще несколько раз танцевали. Он слегка захмелел. Оживился. Чувствую, ему приятно со мной. Но разговора я так и не дождалась. Когда подъехали к отелю, он извинился, что не доставляет меня до подъезда.

– Понимаю, понимаю – улыбнулась я.

– Но я буду здесь стоять, и сторожить, пока вы не войдете в дверь отеля. И я вам позвоню, может быть даже завтра. Не возражаете?

Конечно, я не возражала.

13

Алька ждала меня в номере, и едва я вошла, набросилась на меня, как следак на подозреваемого в тех самых сериалах. И сразу задолбала вопросами. Колись, да и все в тут, не говори, что не знаешь. Потом внимательно посмотрела на меня и с удивлением говорит:

– Да ты подруга цветешь, как ландыш весной. А ну, колись. Переспала с ним, да? И он тебя вдохновил, да?

– Да не было ничего такого.

– Как не было? А сама цветешь.

– Просто вечер такой.

Алька таращила на меня свои голубые глаза. И вижу, что не верит. Потом успокоилась и говорит:

– Ну, давай по порядку, что там было?

Я рассказала.

– И больше ничего?

– Ничего, правду тебе говорю. Давай подумаем, что там твоя дедукция говорит.

– Так, – начала Алька. – Имеется полное уважение и независимость. И при этом он даже не смог придумать, зачем он тебя вызвал.

– Интересовался занятиями.

– С этим он мог обратиться к любой из нас.

– А бокалом по лбу?

– Ты же говоришь, что он про это лишь один раз вспомнил. Ну и в конце концов, разве это повод? Вспоминай подруга, вспоминай.

– Вроде все. Был еще такой пустяк. Спросил, с кем у меня Степка остался. И знаешь, он в курсе, что с Игорем случилось. Когда я этому удивилась, он сказал, что руководитель должен знать заботы своих подчиненных.

– Пустяк, говоришь, – поджала губы Алька, задумчиво покачивая головой. – Это не пустяк, подруга, это вовсе не пустяк. Может это и есть самое главное. Босс ничего не спрашивает по фирме. И интересуется твоим ребенком. Это совсем не пустяк. И чем кончилось?

– Сказал, завтра позвонит.

14

На следующий день Лобов позвонил в то же самое время и сказал, что приедет на то же место в той же самой машине. Он приехал с букетом цветов, и даже ручку облобызал. И улыбается, и видно по нему, что рад встрече. Поехали в то же самое кафе. За тот самый столик. Мне, говорит, это место очень нравится. Знаешь, говорит, я по тебе соскучился. Правда, соскучился. Причем, по-моему, сам себе самодовольно удивляется.

– А вы, соскучились по руководству? – острит значится.

– А что по руководству скучать, – отвечаю. – Его и здесь предостаточно.

– Это верно, – улыбается.

Я слышала от наших в отеле, что он недавно был в штатах и там встречался с сенаторами. И те обещали ему поддержку в деле нашего олигарха.

– Как поездка в Штаты? – спрашиваю.

– Вроде удачно. Встречался с сенатором Макговером. Обещал нам полную поддержку. Ведь Буш в марте едет к нам в Питер, на восьмерку. Сенатор обещал, что будет говорить с Бушем по поводу нашего хозяина. Хоть это все и не просто, но мы, в конце концов, заставим прекратить дело. Но ой как это все не дешево. Запад любит говорить о правах, но как до дела – деньги вперед. Ну, лоббизм у них в крови.

– Но тут и политика, – вставила я. Важно так и как можно непринужденнее. А сама про себя думаю, как он меня воспринимает. Может, гад, смеется надо мной. А с другой стороны это общие вопросы, которые знает любой, кто смотрит телевизор. Странно как-то, когда он меня трахал, я о достоинстве не думала. А сейчас хочется произвести впечатление не только фигурой и внешностью…

– Что будем на этот раз? – спросил он, улыбаясь.

– Давайте немного коньяку. Мы к нему уже здесь привыкли.

Когда пошли танцевать, чувствую – он начинает накаляться. Тут еще мужики сторонние глазеют на меня с вожделением. Мне кажется, это его еще больше заводит. Улыбается, как кот над сметаной.

– Поедемте, – говорит. – По набережной покатаемся.

Уже в машине поняла, что повезет меня куда-нибудь трахать, не хочется так говорить, но из песни слов не выкинешь, а набережная это только предлог. И мозги пылают, вечный женский вопрос. Упираться – не упираться? Вот Альке бы позвонить, что посоветует. Но, боюсь звонить. Услышит, не дай бог.

Покатались по набережной. Остановились полюбоваться морем. Но я, откровенно говоря, совсем не чувствую этих красот. И не вижу, вернее, вижу, но не чувствую. Как панорама в музее. А он смотрит на меня, на море. Тронул машину, мы проехали немного, и он свернул машину к двухэтажному дому.

– Зайдем, посмотришь какая у меня здесь квартира.

Внизу в подъезде мужик в окошке, наверное, консьерж. Лобов что-то ему показал и тот кивнул головой. Около двери стал возиться с замком, у него какая-то карточка. И что-то не получается. Как в юности, когда кто-то сдал квартиру на время. Что-то не похоже, что это его квартира. Наконец вошли и он сразу, почти у дверей стал меня обнимать и целовать. Как-то вместе сдвинулись в другую комнату. Оказалась – та, что нужна – спальня. Он, все также блаженно улыбаясь, снимает с меня блузку, расстегивает лифчик сзади и двумя руками нежно берет за обе груди и начинает их целовать. Приговаривая: «Боже мой, какое великолепие, какое чудо!» Потом снимает юбку, охватывает за бедра, и все целует, целует и что-то бормочет…

15

Когда я вошла в свой номер, Алька спала на моей кровати поверх одеяла, накрывшись покрывалом, но услышав открывающуюся дверь, очнулась сразу. Я молча села рядом. Она вздохнула, села на кровати, и не глядя на меня, произнесла:

– Так и думала. Оттрахал.

– Но это не так, как там было. Понимаешь. Не так.

– А как же? Кстати, заказ на какую позу был? Или этих поз было много-много?

– Да ладно тебе…

– Скажи, подруга – тошно было? Ну, скажи. Молчишь. А почему? А потому, что было хорошо. Я же вижу. Хорошо было?

– Алька, ну брось. Лучше скажи, что же делать. Пойми, если бы я ему отказала, это было бы ужасно подозрительно. Я ведь думаю, что он догадывается, что я догадалась. Он умный мужик. И если бы я заупрямилась – было бы очень подозрительно.

– Она на небе