— Хенде хох…

Слова эти в устах почти мальчишки, вооруженного здоровенной двустволкой, на вид калибра двенадцатого, не меньше, звучали как-то неуверенно. Скорее всего, потому, что маузер смотрел ему прямо в лоб с дистанции не более пары метров, и ясно было, что Хромов не промахнется. Интересно только, чем этот щенок набил патроны своего карамультука. Если картечь, то порвет надвое.

— А волосья на заднице тебе не причесать? — поинтересовался он, искренне надеясь, что голос звучит небрежно-уверенно и не дрожит.

Парень заглох, переваривая услышанное, а стоящий с ним рядом пожилой дядька серьезной крестьянской наружности глубокомысленно нахмурил брови:

— Так вы что, наши, что ли?

— Мы-то наши, а вот вы чьи?

— Перекрестись.

— Религия — опиум для народа, — хрестоматийно ответил Сергей и обругал комитет по встрече в три этажа. С удовольствием покрыл бы и семь, но попросту не умел. Впрочем, и этого хватило.

— Кажись, свои, — пробурчал мужик, бывший у горе-вояк, похоже, за главного, и опустил винтовку. Остальные с некоторым запозданием последовали его примеру. Сергей, подумав, тоже убрал свой многозарядный аргумент в кобуру, а Селиверстов, по-прежнему недоверчиво зыркая на окружающих, перестал в них целиться. Хотя, конечно, в том, что он успеет отстреляться прежде, чем их визави поднимут оружие, никто не сомневался. — Немец так лаяться не умеет.

— Откуда знаешь?

— Воевал в империалистическую, в плену был… недолго. Было время насмотреться.

С громким шумом раздвинулись кусты, и на сцену буквально вылетели еще четверо участников засады. Видимо, те, что сидели по другую сторону дороги. Хорошо еще, сразу пальбу не открыли. Этих командир осадил буквально одной короткой фразой, видимо, пользовался он здесь некоторым авторитетом. А потом, внимательно посмотрев на байкеров-неудачников, буркнул сердито:

— Ну что, пошли. Погутарим…

Лагерь местных партизан, которые еще, собственно, и не организовались толком, располагался практически рядом. Замаскировав мотоцикл, который, при всех его достоинствах, по лесу ездить не умел, добрались до него всего-то за пару часов. По единодушному выводу разведчиков, устраивать нападения на фрицев так близко от базы выглядело глупостью несусветной, даже с учетом небольшого, но топкого болотца, способного затормозить непрошеных гостей, однако свое мнение они предпочли не озвучивать. И так шли под непрерывное бурчание в стиле «ездют тут всякие» и под злобные взгляды тех, кого они успели обидеть. Особенно того, молодого, что заработал ушиб грудной клетки. Возможно, им и вовсе не стоило сюда переться, ну да бог с ним, лишняя информация никогда не лишняя, такой вот каламбур. Времени, конечно, жалко, но даже если они опоздают на место рандеву, Ильвес знает, что делать.

Лагерь производил довольно паршивое впечатление. Чувствовалось, что народ сюда бежал в спешке, хватая все, что было под рукой, и до сих пор не до конца понимал, стоит обустраиваться надолго, или же напасть закончится, и можно будет вернуться домой, в обжитые хаты. Обустраивайтесь — так и хотелось сказать, вот только нельзя… И люди жили кто в наспех выкопанных землянках, кто просто в шалашах, что выглядело совсем уж маразмом. Осень на дворе, скоро начнутся заморозки — и что тогда?

Место, правда, выбрано было сухое, но вот насколько оно невидимо с воздуха? Впрочем, лес довольно густой, если не искать специально, может, и не заметят. Народ сновал туда-сюда, в основном женщины и вездесущая малышня. Горело несколько костров, на которых готовили что-то явно мясное, и живот непроизвольно булькнул, напоминая, что последний раз что-то серьезнее чая из термоса попадало в него еще прошлым вечером. Где-то в стороне замычала корова… А главное, лица у людей, кроме все той же малышни, усталые и потерянные. В общем, безрадостная картина.

Они не торопясь прошли через лагерь, и конвоиры их как-то незаметно рассосались — наверное, разбежались к своим семьям. Дисциплинка, однако… Только пожилой, который был у них за старшего, называемый уважительно Михалычем, уверенно пер вперед. И пулемет, тот, второй, из коляски мотоцикла, на плече держал небрежно-уверенно — силушки у мужика, несмотря на возраст, хватало. Да и то сказать, не чужое нес, а уже свое — разведчики вполне логично решили, что два пулемета им все равно ни к чему, так что пускай забирает. Видно же, что с оружием у местных дела обстоят так себе.

Место, куда он их вел, располагалось практически в центре лагеря, где обнаружился самый настоящий дом. Правда, видно, что времянка, бревна тонкие, ошкурены[25] наспех, однако о маскировке строители подумали, расположив небольшое строение так, чтобы его прикрывали разлапистые кроны нескольких сосен. Как раз сейчас двое мужчин возились с крышей, а третий подавал им доски… Ну надо же! Чуть в стороне раздался противный визг, и, присмотревшись, Сергей обнаружил там пилораму. А рядом еще и небольшую кузницу, сейчас, правда, не работающую. Похоже, кто-то умный понял, что к чему, и намерен располагаться здесь всерьез и надолго.

— Иван Емельянович!

— Чего, Михалыч? — один из мужчин, азартно вбивающий обухом топора длинные толстые гвозди, с интересом посмотрел на них сверху. — Вернулись уже?

— Ага. С довеском.

— Что-то на пленных не похожи… Кто такие?

— А пускай сами расскажут.

— Тоже верно. Глафира! Глаша! Ставь самовар, я через пяток минут закончу и спущусь. Молодые люди, пять минут вам подождать придется.

Ну, подождать так подождать. Сергей прислонил СВТ к ближайшему дереву, уселся на длинное, толстое бревно, которых здесь лежала целая груда, и с наслаждением вытянул ноги. В баню бы… Сапоги высушить, портянки поменять… Низменные какие желания, кое-кто из доморощенных интеллигентов, утверждающих, что духовная составляющая должна быть выше потребностей тела, там, в будущем, подняли бы его на смех. Сюда бы их, чтобы постелей в глаза не видели и сортир под кустом! Кстати о сортире…

Характерного облика будочка нашлась практически рядом. Но — по-умному организованная, за пределами лагеря и весьма чистая. И уже на обратном пути Сергей нос к носу столкнулся с напарником — тот, видимо, решил последовать хорошему примеру.

— Место встречи изменить нельзя? — с усмешкой спросил Хромов.

— Угу. Все там будем. Там этот… Иван Емельянович закончил, нас зовет.

— Угу, спешу и падаю, — проворчал Сергей, направляясь к рукомойнику. — Вначале гигиена, потом разговоры.

Селиверстов лишь кивнул, ныряя за скрипучую дверь… В общем, для разговора они вернулись лишь минут через десять.

Человек, который, судя по всему, дирижировал творящимся здесь бардаком, терпеливо ждал, положив на грубовато сколоченный стол огромные, переплетенные словно веревками толстыми синими венами, руки. На эти руки, могучие, натруженные, Сергей и обратил внимание прежде всего. Лишь потом на лицо, усталое и очень спокойное, и, в последнюю очередь, на исходящий паром самовар и накрытый стол. Правда, накрытый довольно скудно — ну да вряд ли на подобное стоило обижаться, людям сейчас не до разносолов. Придя к такому выводу, Сергей еще раз внимательно посмотрел на будущего собеседника.