«Черт, я лопух», – отметелил себя мысленно.

Месть – довольно мощный мотив. И тогда это объясняет, почему деньги до сих пор нигде не «всплыли» – они могут просто лежать на карте. Или наличкой, в верхнем ящике чьего-нибудь стола, под носками и нижним бельем.

Волей-неволей, он выходил к расследованию, в котором подбирал возможные мотивы в отношении всех членов семьи. Ну, пожалуй, кроме его «невесты», сидевшей сейчас у окна с озадаченным видом, и его самого – сам-то он точно ничьи деньги не брал.

Аделия рассеянно растирала ступни, смотрела прямо перед собой. Возможно, обдумывая свое личное расследование. Что там она выяснила насчет призрака? Макс прищурился, отвлекся от собственных мыслей.

– Ты так и не согрелась? – он смотрел на нее и улыбался.

Девушка поймала его улыбку, на мгновение замерла, будто швея, уколовшаяся об иглу.

– Да, холодно. – Призналась, наконец.

Опять этот взгляд насквозь, неземной и пугающий. Макс придвинулся ближе.

– Хочешь, наберу тебе горячую ванну?

Простое, обыденное предложение смутило девушку еще больше, чем его недавняя выходка с объятиями, но – он увидел это отчетливо – хоть взгляд снова стал земным. Макс знал, что торопится, чувствовал, что может спугнуть. Но не мог сбавить обороты – времени на то, чтобы покорить сердце гадалки, оставалось не так уж много – закончатся каникулы, они вернутся в Москву. И согласится ли она встречаться с ним – большой вопрос.

На его вопрос девушка продолжала молчать, изучала его – скользила взглядом по лицу, плечам, цеплялась за сцепленные пальцы.

– О чем ты задумалась? – он ловко почувствовал затянувшуюся паузу, сменил тактику. Безотказный прием: хочешь понравиться девушке – заинтересуйся ее хобби. Он искренне считал, что мужики напрасно недооценивают такие мелочи, как бисероплетение или скрапбукинг, да и любые фишки, которыми увлекаются их девушки. Эти мелочи – знак, что вы на одной волне, в одной лодке. В конце концов, это несправедливо – весь вечер приседать на уши подруги с турнирной таблицей Лиги чемпионов, а в момент, когда та решит обсудить с тобой Серсею из «Игры Престолов», зевнуть. Это, как сказал бы Штирлиц, провал.

Он видел, что Аделия мучается, ее тянет на откровенность, но она не доверяет. Продолжает молчать и разбирать капитана на детали, как солдат – автомат Калашникова. Тогда он сыграл ва-банк:

– Слушай, а что ты выяснила о том призраке, которого ночью видела? У родни что-то интересное разузнала, пока меня не было?

И девушка ожила. Будто кто-то невидимый снял ее с режима паузы и запустил неведомо как работающий механизм вовлечения.

– Я тоже ошиблась. Я думала, что призрак пришел к кому-то из обитателей дома, а твои сегодня рассказали, что здесь озеро есть, в котором много кто утонул. Особенно дети. И вот я думаю – это же может быть кто-то, совершенно не связанный с твоей семьей. Кто-то из отдыхающих или местных… соседей.

– А утопленник разве не должен быть мокрым? – Макс прикинул, что в сериале про паранормальное такой довод смотрелся бы кстати. Хотел рассмеяться, но натолкнулся на ошарашенный взгляд Аделии, в ее округлившихся глазах застыло удивление.

– Точно… Ты прав! – Она порывисто встала. – Призрак девочки был в сорочке, но она не выглядела мокрой. Она развевалась на ветру.

Она бросилась к двери. Макс едва успел крикнуть ей вслед:

– Ты куда?

И бросился следом.

Девушка сбежала на первый этаж, торопливо натянула сапоги и накинула куртку, дернула ручку двери. Макс успел подхватить шапку и, догнав на нижней ступеньке, нахлобучил Аделии на голову.

– Ты меня пугаешь, – пробормотал.

Но гадалка его словно не слышала, брела по своим утренним следам к беседке, не дойдя до нее, снова свернула к забору. Обернулась на дом:

– Вот это окна нашей спальни? – ткнула на темные квадраты под витражом.

Макс кивнул.

Девушка перешагнула низкие кусты вдоль садовой дорожки, подошла ближе к забору.

– Я видела ее здесь, – указала рукой чуть правее. – Она стояла и смотрела на окна. На наши окна. Перед этим в стекла попал снежок….

– Снежок?

– Ну, звук такой, когда в окно бросят снежок, – девушка говорила быстро, кусала от волнения губы. Макс смотрел на снег вдоль забора. Нетронутый. Его даже сегодняшними баталиями не потревожили. И на гладком, чуть уплотненном ветром насте – ни следа.

Аделия подошла вплотную к забору, провалилась в сугроб выше колен, Макс не успел ее перехватить.

– Ну куда ты? – Вздохнув, шагнул за ней следом.

Девушка зачерпывала снег, неуклюже вытаскивала ноги, увязшие в сугробе. Макс чертыхался, но не отставал.

– Посвети! – Девушка замерла у забора, наклонилась вперед.

Капитан послушно достал сотовый, активировал фонарик. Ярко-белый луч разрезал темноту, замер на кирпичной кладке забора.

– Что мы ищем? – он подошел ближе, присел на корточки – в конце концов, это его профессия, разбираться в следах. И он вправе знать, что происходит.

Девушка отозвалась приглушенно, изменившимся, будто чужим голосом:

– Что-то…

Взяла сотовый из его рук, скользнула лучом вдоль забора правее. Потом вернулась и развернула фонарик левее. И тут замерла, схватила Макса за рукав:

– Смотри: земля!

Поверх снега, действительно, темнели темные хлопья.

– Да с чего ты…

Макс наклонился вплотную, едва не нюхая непонятное вещество.

– Это земля, точно тебе говорю, – девушка протянула руку и зачерпнула несколько крупиц вместе со снегом.

Запах весенней сырости и ранних, несмелых еще, почек – порывом в лицо. Темнота перед глазами стала непроницаемой. Только яркие звезды над головой и крохотный желтый квадратик на черной, жирной от талого снега земле. Покосившийся забор из тощих досок вперемешку с ветками. На кольях – перевернутые вверх дном глиняные крынки, как метки. Аделия глубоко вздохнула – это не двор Александровых-Симбирцевых. Это не нынешняя ночь. Горсть снега таяла на ладони девушки, прогорая, будто зимний день. В момент, когда на пальцах осталась только талая вода, а поднятая земля коснулась кожи, Аделию оглушил женский визг. Он разрезал живую темноту, полосовал вены. В одно мгновение пропитав все вокруг собой, растаял, оставив, словно скорбный саван, детский плач.

Макс вообще ничего не успел понять. Вначале Аделия взяла в руки комок снега с какими-то темными хлопьями на нем, стала ошалело оглядываться с видом начинающегося буйного помешательства. Казалось, она живьем чёрта повстречала. Взгляд стал слепой и прошивал насквозь. Макс пялился в недоумении, пытаясь понять – фокусничает гадалка или нет. Но она смотрела мимо него, на угол дома, у нее округлились от ужаса глаза, искривился рот, и медленно, вытягиваясь словно канат, из гортани полился крик: сперва тихий и хриплый, он почти сразу набрал силу и громкость. Пока не перешел на оглушительный визг. Опустив руки и распахнув глаза, гадалка истошно кричала. Тонко, на одной ноте, пробирая до костей.