Макс сделал вид, что не заметил замечания, продолжал:

– Поэтому не могу знать, о чем ты там думаешь, но я делаю классный, очень крутой массаж. Я тренер! – Он поднял вверх указательный палец. – Так что у тебя есть шанс словить кайф… И целлюлит погонять…

Девушка покраснела и опустила глаза, презрительную гримасу сдуло, словно порывом ветра:

– У меня нет целлюлита…

Макс снисходительно фыркнул:

– Ну, конечно… Целлюлит есть у всех, но кто-то называет его младенческим жирком. – Он встал: – Так что – хочешь или я пошел блаженствовать в ванную? В качестве компенсации за то, что видел тебя почти голой.

– Я в полотенце была! Ничего ты там не видел.

Макс воздел руки к потолку:

– Ну, наконец-то! Истина почти восторжествовала… Второй раз за этот вечер. – Макс сунул руки в карманы джинсов. – Вообще, я просто хотел сделать тебе приятное, у тебя наверняка устала с непривычки спина, поясницу тянет… Во-вторых, хотел показать, что могу быть заботливым… На тот случай, если ты не заметила бомбочку для ванны и придвинутый шампунь. И в-третьих… попробовать претворить мой план в жизнь.

– План? – Аделия отставила сумку с косметикой, поднялась.

Она подошла к капитану, встала перед ним с воинственным и вместе с тем настороженным видом.

Тот изобразил удивление:

– Ну, мы же обсуждали это в больнице: я предложил стать не фиктивной парой, а настоящей. И предупредил, что собираюсь ухаживать за тобой всерьез.

– И начать с массажа? Тебе не кажется, что это слишком интимно?

Он фыркнул:

– Пф! Мы уже спали с тобой в одной постели, это раз. И я видел тебя без одежды… Полотенце не считается, ты не эльф Добби. Это два!

Аделия предостерегающе покачала головой:

– Макс.

Он приблизился к ней еще на полшага, склонился к виску и прошептал тоном обольстителя:

– Соглашайся, такие предложения дважды не поступают. – Распрямился и добавил деловито: – Массаж нужен миру, иначе из мира исчезнет любовь. Слышала такое? – Он поднял к потолку указательный палец: – Только чур стонать погромче: наша миссия по изображению влюбленной пары еще не завершена, не взирая на рекогносцировку наших внутренних отношений. А уши в соседних комнатах болезненно чувствительны. Они просят если не зрелищ, то хоть какого-то хлеба.

– А если я не буду стонать?

Макс прищурился, протянул:

– Бу-удешь… Еще как будешь.

Аделия молчала.

– Вообще у меня поясница болит… – Призналась и посмотрела с сомнением.

Макс с видом профессионального фокусника отступил на шаг назад, к кровати, рывком сорвал с нее покрывало. Театральный приглашающий жест и улыбка соблазнителя на губах:

– Раздевайся, ложись, – заметив, как у девушки округлились глаза, пояснил: – У меня расслабляющие и согревающие мази, масло специальное. Не буду же я через одежду массировать твою спину?! И все остальное…

– Остальное не надо.

– Там посмотрим, говорят, аппетит приходит во время еды.

Девушка с опаской шагнула к кровати, пробормотала:

– Кто-то сегодня просто сыплет цитатами и афоризмами.

Макс засмеялся:

– Давай, устраивайся. Я отвернусь… Хм…На этот раз к стене.

Аделия дождалась, когда он отойдет к комоду, потянула вниз завязку, стянула халат с плеч и, плотно укутав бедра, легла животом вниз. Приподняла край футболки, оголив поясницу.

– Готова?

Угукнула и опустила голову на подушку. Она чувствовала, что Макс подошел ближе, оценивающе посмотрел.

– Не, подушку надо под живот. – Подождал, пока Аделия выполнила просьбу. Сунул ей в руки плотно скрученный валик из махрового полотенца: – А это на, под лоб сунь. И приготовься наслаждаться.

– Да уж… Так и наслаждаться. – Девушка скептически хмыкнула. – Самомнение у тебя, капитан Александров…

Она прислушивалась к движениям за спиной: шаги к комоду, скрип выдвигающийся ящиков. По комнате разлился аромат лаванды и мяты, и еще – острый и манящий – лимонника.

– Это что так пахнет?

– Да так… Фигнюшка одна, не заморачивайся.

Погас верхний свет. Полумрак от прикроватных бра рассыпался в зажженных Максом свечах. Две он разместил на комоде. Еще несколько поставил на подоконник. И две – на столике перед трюмо. Словно магический круг, в центре которого – она.

Аделия стала подглядывать в отражение лакированного изголовья и с ужасом заметила, что Макс сбросил с себя футболку. Обнаженный по пояс, подошел вплотную. Девушка твердила себе, что должна отвернуться, что не должна за ним наблюдать. Но не могла отвести взгляд от гладкой, чуть тронутой загаром кожи, рельефных бицепсов, от кошачьей пластики, пропитанной мужской силой и уверенностью.

Так змея наблюдает за своим заклинателем, как Аделия следила за капитаном. Сердце билось невпопад, замирало. А когда запускалось вновь, оглушало.

Макс наклонился – девушка зажмурилась в ожидании первого прикосновения. Но он лишь поправил край одеяла, и, перекинув ногу через девичьи бедра, сел сверху, зажав колени девушки. Поймал удивленный и испуганный взгляд в отражении лакированного изголовья. Растер ладони, аккуратно взял край футболки. Аделия почувствовала, как он потянул ее вверх.

– Ты чего делаешь?! – девушка забеспокоилась, завертелась ужом.

Макс поднял руки, показал открытые ладони.

– Ада, я собираюсь делать тебе массаж. Угомонись уже и прижми попу… то есть грудь… к подушке. И расслабься, в конце концов!.. А твоя футболка мне мешает, поэтому я ее убираю. – И уверенно поправил трикотажный край, оголив спину девушки.

Аделия совсем перестала дышать, подхватила край футболки и стянула через голову. Пробормотала:

– Рядом что ли нельзя сесть?

– Рядом нельзя.

Аромат лимонника и лаванды усилился, навис плотным облаком над парой, разгораясь от свечного тепла – это Макс нанес несколько капель себе на ладони, растер.

Аделия зажмурилась, затаила дыхание.

Первое прикосновение обожгло, заставило ее вздрогнуть, в одно мгновение выбив из легких воздух: широкое поглаживание, спиралью от поясницы вверх, по напряженным позвонкам. Кожа стала горячей, мягкой, а дыхание податливым, оно лилось в такт движениям Макса, смешивался с ароматом масла, и, подхваченный желтоватым светом свечей, таял под потолком. Мужчина чувствовал, как ребра девушки уходят из-под пальцев, стоит ему усилить давление и темп поглаживаний. Это волновало и сбивало с толку. Будто она… Будто он… нравится ей. И его прикосновения – больше, чем просто прикосновения.

Макс увлеченно наблюдал, прислушивался к себе и к ней.