— Аппаратуру надо закупить. И доярку пора другую нанимать, — вспомнила Поля. — Машка уже третий раз с перегаром на работу приходит. Ни уговоры, ни ругань не помогают.

— Сложно у нас с работниками, — согласилась Гриппа, прохаживаясь веничком вдоль спины Поли. — Аркашка, пастух наш, вчера опять чуть Зорьку не потерял. Пришлось нам с Аннушкой по лесу кликать.

— Хорошо, что нашли, — поддакнула Поля. — Аркашка отвлекается часто, но хоть не пьет.

— И то ладно, — согласилась Гриппа.

Дверь в парную отворилась. Анна, замотанная в огромное банное полотенце, глянула на бабушку с матерью и позвала:

— Скоро вы там? Чая хочется, сил нет. Я уже чашки расставила, варенье выложила, а вы все не идете…

— Сейчас, дочка, — улыбнулась Поля. — Минуточку еще. Уж больно хорошо…

Чай с медом и вареньем после бани — тоже семейная традиция. И долгие разговоры по душам, чуть не до самого рассвета. Обо всем на свете. Гриппа вспоминала молодость, довоенное детство и, конечно же, Петеньку. Поля говорила о Роме — так, словно он постоянно был рядом. Рассказывала случаи — так, словно они произошли вчера. Обсуждала привычки, рассуждала о будущем.

Как обычно Гриппа и Поля засиделись допоздна. Анна давно спала, прихватив любимую куколку. А женщины спохватились, лишь когда за окнами забрезжил рассвет.

— Посплю полчасика, да в город поеду, — объявила Поля. — Планов на сегодня, как у Наполеона.

Это у городских жителей воскресенье — выходной. У нее же — рабочий день, насыщенный и наверняка долгий. Молочка тем плоха, что мало хранится. Не успел вовремя сбыть — считай убытки.

Уснуть Поле так и не удалось. Только зря провалялась в постели, ворочаясь с боку на бок. Предчувствие чего-то важного, необычного не давало покоя. Точно гроза, приближалось нечто масштабное, значимое. А несло опасность или что-то иное — неясно.

Но, мысли мыслями, а жизнь продолжалась. Полина отправилась в город управляться с делами и заботами. Закончила ближе к вечеру, когда диск заходящего солнца окрасил многоэтажки в алый, а в окнах начал зажигаться свет.

Поля уже собралась поехать домой, как машина заглохла. Пришлось вызывать эвакуатор и сдавать в ремонт.

— Только завтра сможем заняться, — с сожалением развел руками автомеханик. — Заказов много.

— А если доплачу? — предложила Полина.

— И рад бы, — послышалось в ответ. — Но очередь есть очередь. Можно в другом сервисе починить, но пока туда добираетесь, колесо в негодность придет.

Поля согласилась оставить машину до завтра. Сама же направилась на автостанцию — благо, идти было недалеко.

Пока ждала автобус, забежала в придорожное кафе, заказала кофе с пирожками и пристроилась возле окна. Наблюдала за людьми на улице, через силу запихивая в себя ужин. Пироги, может, и не худшего качества. Но Полина в них слишком хорошо разбиралась.

— Ой!..

Картина за окном заставила ее забыть о голоде и схватиться за сердце. Мальчишка — годков шесть, не больше — просил милостыню у прохожих. Протягивал измазанные ручки и низко опускал голову. Мелочь, что давали прохожие, ссыпал в карман замызганной, порванной в нескольких местах курточки.

Но что окончательно добило Полю — это обувь. Хотя то, что было на мальчике, обувью нельзя назвать даже с большой натяжкой. На улице сыро, холодно и ветрено не по-весеннему, а на ногах малыша только сандалики.

— Да что же это?! — возмутилась Поля. — Как же так можно, ведь это ребенок…

Сама не заметила, как ноги вынесли на улицу. Осторожно, будто ловила бабочку, подошла к малышу. Опустилась возле на корточки. Протянула пирог, который держала в руке.

— Хочешь? Он еще теплый…

Мальчик был таким худеньким, что, кажется, порыв ветра мог подхватить его и, точно воздушный шарик цвета неба, унести высоко-высоко.

— Что же ты? — спросила Поля.

Малыш явно был голоден. Смотрел на пирог жадно, но не притронулся. Покачал головой и протянул ладошку. Взгляд отвел — не то от стыда, не то боялся наброситься на предложенное угощение.

— Сейчас!..

Полина достала из сумочки кошелек, вручила парнишке тысячную купюру. Хотела дать больше, но побоялась, что отберут.

— Где твои мама и папа? — спросила участливо. — Ты потерялся?

Мальчик покачал головой и шмыгнул носом. Засунул деньги в карман, глянул на пирог.

— Бери-бери, — предложила Поля. — Деньги я обратно не заберу. Тебя зовут-то хоть как?

Мальчик не ответил. Вгрызся в пирог так, словно не ел много дней. Хватал, не жуя, точно боялся, что Полина не выполнит обещание.

— Не говорит он, — заметила проходящая мимо женщина. — Который день тут крутится.

— Пойдем, я тебя домой отведу? — предложила Поля. — Ты здесь живешь, помнишь дорогу? Можем в полицию обратиться и…

Услышав последнее слово, мальчик испуганно дернулся. Затолкал пирог в рот и дал деру. Да так шустро, только пятки засверкали.

Пятки, наверняка промокшие насквозь в городских лужах.

— Стой! Куда же ты?.. — окликнула его Поля. — Я не хотела ничего плохого.

Она прошлась по соседним улицам, но малыша и след простыл. Наверняка затаился где-то и ждал, пока его перестанут искать. Напрасно Поля звала и спрашивала прохожих

— Много тут бездомных водится, — сказал один седовласый мужчина, попыхивая папироской. — У них тут что-то типа клана. Детям больше всего подают, вот их и привечают. А еду брать не разрешают.

Всю дорогу домой Полина не находила себе места. Уже возле калитки наступила в большую лужу и зачерпнула холодной воды ботинком. Судьба мальчика тревожила ее больше своей. Она-то сейчас придет в теплый дом, согреется, наестся до отвала.

А кто позаботится о мальчике?

— Поди, родители пьют, вот и слоняется мальчишка по вокзалу, — предположила Гриппа. С ней Полина поделилась событиями дня. — А то и вовсе бомжуют… После войны и то такого безобразия не творилось. Всем сиротам место находилось. Кого в семью брали, кого в приют.

— Так и сейчас приюты есть. Наверняка для мальчика место найдется, — рассудила Поля. — Даже если родители живы, но не заботятся о нем.

— Да разве ж это родители?! — возмутилась Гриппа. — Животные так себя не ведут. Вон, у нас собака Шурка котенка грудью выкормила…

— Тщ-щ-щ!.. — Поля приложила палец к губам и покачала головой. — Анну разбудим. Незачем ей такие вещи слушать. Маленькая еще. Испугается.

— Ничего я не маленькая! — объявила Анна.

Она уже минут двадцать как подслушала под дверью. Но не смогла не выдать себя, услышав заявление матери. — И не боюсь ничего.

— А ежели игрушками делиться придется? — спросила Гриппа, хитро прищурившись.