— Я же сказал, что не хочу больше это обсуждать, —непреклонным тоном повторил Хекли. — Я рассказал вам все, и теперь собираюсьпожелать вам доброй ночи.

После этих слов гости встали. Он широкими шагами прошел мимоних через дверь, ведущую в жилую комнату, а дальше через холл и открыл параднуюдверь.

Делла Стрит, взглянув на Мейсона, покачала головой ипроговорила:

— Идите первым, шеф.

Она двигалась вдоль стен комнаты, разглядывая названия книгна полках, пока Мейсон, а за ним и Дрейк не покинули комнату. Как только ониисчезли из виду, женщина тоже поспешила вслед за ними.

— Доброй ночи, — безразличным тоном произнес Хекли, стоящийв дверях дома.

— Доброй ночи, — отозвался Мейсон.

Дрейк промолчал. Делла Стрит взглянула в глаза Хекли,одарила его какой-то особенной улыбкой, а затем, притворно засмущавшись,проговорила:

— Доброй ночи, мистер Хекли, большое вам спасибо.

— Не стоит благодарности, — прозвучал ответ, в котором неслышалось никаких эмоций.

У двери появилась собака.

— Рекс, — приказал Хекли, — сидеть! Эти люди уезжают.

Собака оказалась на этот раз более покладистой. Она послушноуселась у ног хозяина, глядя на него в ожидании дальнейших приказаний.

Мейсон первым прошел к машине и занял место за рулем. Дрейкоткрыл дверцу и пропустил вперед Деллу. Когда она заняла свое место, детективпоследовал за ней, с опаской оглядываясь на собаку. Очутившись в машине, онбыстрым движением захлопнул за собой дверцу и облегченно вздохнул. Делла веселорассмеялась:

— Пол, твои мысли заняты только этой собакой.

— Ты, как всегда, права, — буркнул детектив. Машинатронулась с места. Хекли неподвижно стоял у веранды, наблюдая за ними.

Делла Стрит, поймав его взгляд, проказливо помахала емурукой. На сжатых губах Хекли мелькнуло некое подобие улыбки. Машина покатила подороге, усыпанной гравием.

— Ну, что? — произнес Дрейк. — Разве я не говорил вам, чтоэто крепкий орешек?

— Да. Он не прост, — согласился Мейсон. — Но теперь у насвсе же есть ключ к разгадке этой любопытной истории.

— Какой ключ? — недоуменно спросил детектив. Адвокатответил:

— Вы обратили внимание, что собака отлично выдрессирована?Определенно, собака не из здешних мест, но и не из Калифорнии. Эта собака,должно быть, взята им с ранчо в Неваде, и Хекли к ней очень привязан, иначе онпросто не взял бы ее с собой.

— Ну и что ты хочешь этим сказать? — спросил Дрейк.

— Хекли чего-то боится. Он выпускает собаку охранять двор.Собака выдрессирована таким образом, что ни один человек не сможет подойти кдому ночью.

— Так что мы будем делать дальше?

Мейсон сказал:

— Теперь мы навестим Роландо Ломекса и узнаем, не слышал лион ночью, около часа, подозрительно долгого лая собаки.

— Отличная идея, — ухмыльнулся Дрейк. — Я охотно уступаютебе это право.

Некоторое время Мейсон ехал по хрустящему гравию, затем,свернув вправо, остановил машину перед домом Роландо Ломекса.

Хозяин дома оказался рослым мужчиной лет шестидесяти. Егомогучие плечи ссутулились от тяжелой работы, а морщинистое лицо было темным отзагара. Его поседевшие волосы спадали прядями на лоб, на котором блестели каплипота, свидетельствовавшие о том, что Ломекса оторвали от работы. Рукава шерстянойрубашки были закатаны, обнажая сильные руки с огромными натруженными ладонями.

— Мы расследуем, — произнес Мейсон, — происшествие, котороепроизошло по соседству. Вы, вероятно, слышали об этом.

— Вы имеете в виду женщину, которая была убита на шоссе?

Мейсон утвердительно кивнул.

— Что же вы хотите знать?

— Вы были здесь прошлой ночью?

— Да.

— Вы, случайно, не слышали чего-нибудь необычного вон там? —Мейсон указал в сторону дома Хекли.

— Вы имеете в виду дом, который куплен тем высоким хлыщом?

— Да, вы меня правильно поняли.

— Прошлой ночью я слышал в том направлении яростный собачийлай, — ответил Ломекс. — Я еще сказал своей жене: «Что-то случилось». Собакасловно с цепи сорвалась.

— Вы не обратили внимания, в котором часу это было?

— Точно я не знаю, который был час. Я не знаю, в какое времяэто началось, но когда собака лаяла, я подумал, что стряслось что-то, ивыглянул в окно. Мои окна выходят прямо на дом Хекли.

— Так, так, — проговорил Мейсон с нетерпением, — и что жетам случилось?

— Ну, я взглянул на часы. Я думал, что там что-то неладное.Время было двадцать четыре минуты первого.

— Ваши часы исправны? — поинтересовался адвокат.

— Да. Я сверяю их с сигналами по радио каждый день. Онимогут врать лишь на минуту или на две.

— Значит, было двадцать четыре — двадцать пять минут послеполуночи?

— Точно двадцать четыре минуты первого, — утверждал Ломекс.— Я хорошо помню.

— А долго лаяла собака?

— Как раз когда я подошел к окну, то увидел, как зажегсясвет в доме, купленном этим Хекли, потом неожиданно лай прекратился, будто ейприказали замолчать. Я немного подождал. Свет в доме продолжал гореть, а собакавремя от времени лишь тихо скулила. Я решил, что все в порядке, и вернулся впостель. Прежде чем я посмотрел на часы, собака лаяла минуты три или четыре.Если вы меня спросите, что означал этот лай, я вам не смогу ответить. Ястараюсь поддерживать хорошие отношения с соседями. Но если этот пес начнетнападать на цыплят, которых я развожу, то я сразу же отправлюсь к этому Хекли искажу, что его собаке нечего делать в деревне, ее надо держать в городе. Вотлюди, которые жили до него в этом доме, были очень приятными. Несмотря на то,что они были богаты, это были добрые соседи. Они многим занимались. Думаю, онибыли городскими жителями, но тянулись к спокойной жизни в деревне. Теперь, кпримеру, возьмем Хекли. Это другой человек. Он типичный городской житель. Онодин из тех, кто совсем не стремится дружить с соседями. Меня он как будто и незамечает. Проходит мимо. Иногда кивнет головой, чаще — нет. Никогда неостановится поболтать. — Было заметно, что старик любит поговорить, онрассказывал с удовольствием. — Человек в деревне всегда на виду, и когда объявляетсятакой, как Хекли, это всех настораживает.

— Конечно, — кивнул Мейсон.