— Дальше. И пожалуйста, будь серьезнее, Пол.

— В двух милях от Океансайда он увидел машину, стоящую встороне от дороги. Фары машины были включены.

— В котором часу это было?

— Парень приехал домой ровно без десяти час. Он посмотрел начасы, когда входил в дом.

— Продолжай.

— Важно то, — подчеркнул детектив, — что этот фактподтверждает показания фермера, который говорил, что машина была поставленатаким образом, что свет от фар бил в окна его спальни. Он не обратил внимания,но запомнил, что машина там была где-то в середине ночи. Он не смотрел на часы,следовательно, его показания нельзя приобщить к делу, однако в любом случае мызнаем, что машина там стояла.

Мейсон кивнул. Пол продолжал:

— Теперь же Ирвинг описывает эту картину, не подозревая, чтоон может оказаться чертовски опасным свидетелем. Он говорит, что удивился,завидев одинокую машину с включенными фарами, и подумал, что, возможно, кто-топопал в беду.

— Дальше, — сказал Мейсон. — Что он сделал?

— Ну, он остановил свою машину, но оставил ее на дороге. Наего машине имеется прожектор, которым он посветил вокруг и осмотрел тотавтомобиль. Он увидел, что это был кабриолет терракотового цвета, а в немникого не было. Он стоял с включенными фарами и выглядел весьма подозрительно.Ирвинг не обнаружил никаких признаков чьего-либо присутствия возле автомобиля.Он не обратил внимания на номер машины, но зато дал довольно подробное ееописание. Перри, по описанию машина похожа на кабриолет Гарвина.

— Или на любой другой кабриолет, — возразил Мейсон. — Этотмалый мог видеть только большую машину.

— Но он заметил ее цвет.

— Многие из них такого же цвета, — сказал адвокат. — И моя —светло-коричневая, и светло-голубая машина Гарвина могли ночью в свете прожекторавыглядеть терракотовыми. Так может выглядеть любая машина светлого цвета.

— Это-то я знаю, — проговорил Дрейк. — Но полицияпридерживается другого мнения. Вот почему я говорю, что этот малый можетоказаться чертовски опасным свидетелем. Вы же понимаете, что они сделают. Онибудут обрабатывать его до тех пор, пока в конце концов не убедят, что он виделименно кабриолет Гарвина. Он даже припомнит вмятины на корпусе машины. И, чтосамое ужасное, вдруг вспомнит номер.

Мейсон уныло кивнул и сказал:

— Это преступление — давать свидетельские показания поднажимом полиции. Я…

В этот момент распахнулась дверь, телефонистка по имениГерта влетела в комнату и остановилась, натолкнувшись на Дрейка.

— О, извините! — воскликнула она. — Я думала, здесь толькомистер Мейсон и мисс Стрит.

— Так и было, — ответил Мейсон. — В чем дело?

— Мистер Мейсон, миссис Гарвин на проводе. Она звонит изСан-Диего и очень взволнована. Миссис Гарвин говорит, что хочет сообщить что-товажное. Я подумала, что, возможно, вы захотите поговорить с ней таким образом,чтобы мисс Стрит могла слышать ваш разговор по параллельному аппарату и кое-чтозаписать. Она…

— Я согласен, Герта, — перебил ее Мейсон. — Переключитетелефон на мой кабинет.

Как только девушка убежала, Мейсон кивнул Делле Стрит исказал:

— Делла, возьми блокнот и записывай все, что услышишь.

Делла согласно кивнула, открыла блокнот, и они с Мейсономодновременно подняли трубки двух телефонных аппаратов.

— Алло… — произнес Мейсон.

В трубке раздался истеричный голос Лоррейн Гарвин:

— О, мистер Мейсон! Как я рада слышать вас. Я…

— Успокойтесь, — сказал адвокат. — Рассказывайте, чтослучилось.

— Они обманули нас. — Кто?

— Полиция.

— Что произошло?

— Представители мексиканской иммиграционной службы пришли кнами и стали выяснять, долго ли мы собираемся пребывать в Мексике, а Эдвардсказал им, что не знает точно, может быть, мы поедем в Энсенаду недели на двеили три, а может, и больше. Они остались довольны таким ответом, но потребовалиоформить туристические карточки. Они сказали, что эти туристические карточкибудут действительны в течение шести месяцев, что их выдают в иммиграционнойслужбе у границы и что нам не нужно для этого пересекать границу между Мексикойи США.

— Так. И что дальше?

— Вот мы и сели в машину Эдварда и отправились к границе, нокогда мы добрались туда, офицер дорожной службы потребовал, чтобы мы свернулина дорогу, ответвляющуюся вправо. Эд постарался объяснить, что мы всего лишьхотим получить туристические карточки, но никто из сотрудников дорожной службыне говорил по-английски.

— Так, так.

— Мы понимали, что эта дорога ведет в сторону СоединённыхШтатов. Эд решил, что лучше будет пересечь границу, а затем развернуть машину ивернуться обратно в Мексику. Но на границе офицеры таможенной службы проводилидосмотр проезжающих машин и лишь потом разрешали двигаться дальше.

— Вам бы следовало знать об этом, — сердито буркнул Мейсон,начиная понимать, что произошло.

Теперь мы знаем, — ответила женщина. — Это была простозападня. Мы пытались ускользнуть, но двое офицеров американской дорожной службыоглушительно засвистели и потребовали вернуться обратно на полосу движения. Эдпопытался объяснить, что он только хотел оформить туристические карточки.Выслушав его, офицеры предложили пересечь границу, а затем развернуться. Мывъехали на территорию Соединенных Штатов и в течение минуты пытались выбратьсяиз потока машин, чтобы вернуться в Мексику. Тут вдруг появился этот Трэгг,ухмыльнулся и сказал Эду: «Я же говорил вам, что мы найдем способ добитьсявашего содействия, раз вы сами не желаете помочь нам». Короче, они забрали Эдас собой в Сан-Диего и поместили его в тюрьму.

— Где вы сейчас находитесь?

— В Сан-Диего, в «Гранд-отеле».

— Они не арестовали вас?

— Нет, они были со мной очень вежливы. Сказали, что оченьсожалеют, что причинили мне беспокойство, и что я могу вернуться в Мексику намашине и забрать свои вещи. Потом они позвонили снова и попросили меня, если яне возражаю, позволить им осмотреть машину.

— А где сейчас машина?

— Здесь, в гараже гостиницы.

— Разве они не осматривали ее раньше?

— Когда они нас схватили, машину осматривали, но теперь,оказывается, они хотят забрать ее, то ли для того, чтобы снять отпечаткипальцев, то ли еще для чего-то. Они сказали, что будут здесь часа через три.