того или нет. Я сморгнул прожигающую черную краску грима, которая попала мне прямо в глаз, сделав это как раз вовремя, чтобы увидеть пробег Дастина к эндовой зоне, совершенно забытый защитниками, с вытянутыми руками и абсолютно готовый к тому, чтобы принять идеально посланную по спиральной траектории подачу Бена. Со своего положения на поле я не мог видеть, как была принята подача, но гневные возгласы толпы сказали все, что мне нужно было знать.

Тачдаун.

Я это понял сразу, с глубокой уверенностью внутри, что ничто не могло остановить команду the Blizzards от доминирования на поле всю оставшуюся часть игры и нашего повышения до счета 3–7. И как только я ступил внутрь тоннеля, то меня поразило то, что как бы ни было здорово поставить галочку в графе «победа», однако настоящей победой ощущались те короткие, сдержанные кивки других старых игроков, которые я получил, то как Тони похлопал меня по спине в знак поддержки, и как Бен, Дастин и Остин отдали мне «пять» и крепко пожали руку, когда я вошел в раздевалку как раз в тот момент, когда тренер Уоллес произносил ободряющую речь.

***

Было пасмурно и холодно, от снега перехватывало дыхание, когда следующим утром заходил в дом своей матери. Но даже погода не могла испортить мое настроение. Я по-прежнему был в восторге от того, что the Blizzards одержали победу над Хьюстоном. Это было маленьким шагом в направлении налаживания отношений с моими товарищами по команде и к тому, чтобы снова повернуть этот сезон в нужное русло.

Я вошел чрез главный вход и незамедлительно был охвачен звуками пения при абсолютном отсутствии звука. Это значило, что Гвен была здесь, и она готовила — однако где же была ее машина? И судя по пряному запаху, который пропитал дом моей матери, то скорее всего это был ее любимый пряный сыр на гриле, который был сделан из ингредиентов, стоимость которых была выше, чем стейк на ужин в ресторане Stonestreet’s.

На мгновение я подумал, что встреча с моей сестрой была плохой идеей, учитывая то, как мы с Логаном распрощались на благотворительном вечере, но потом я вспомнил о том, что Логан не был из тех людей, кто болтает всякую херню и держит зло.

— Я вижу, ты в очередной раз используешь вонючие носки в жареном сыре, — сказал я, заходя на кухню.

Гвен стояла около ультрасовременной плиты, теперь уже напевая только себе под нос, в то время как переворачивала парочку поджаренных бутербродов на антипригарной сковороде, пока наша мама сидела за кухонным островом в центре, читая журнал и потягивая холодный чай.

— Божественный аромат, который ты вдыхаешь, это импортный сыр Грюйер, ты настоящая деревенщина, — сказала Гвен и оторвала кусочек хлебной корочки, бросая ее в меня. Я отбил ее точно на мраморный пол и обошел остров, чтобы поцеловать в щеку нашу мать.

— Привет, Кристофер, отлично выглядишь, — сказала она, смахивая пылинку с моего свитера и рассматривая меня так, как будто совсем не узнавала меня. — Сегодня выглядишь так, как будто что-то в тебе поменялось.

Ухмыльнувшись, я широко раскинул руки так, чтобы она могла ощутить всю мою славу, и сказал:

— Сияние победы снова вернулось ко мне, мам.

Гвен фыркнула.

— Больше похоже на то, что ты переусердствовал с автозагаром, — она выключила плиту и положила бутерброды на тарелки, передавая одну нашей маме.

— О, пожалуйста, ты же знаешь, что я натуральный на все сто, — подмигнул я.

— Ну, не совсем уж и натуральный, — возразила Гвен, пристально глядя на меня.

После резкой критики моего прошлого поведения, вся неоднозначная реакция по поводу моих действий, все мое удовольствие мгновенно испарилось. У меня когда-нибудь будет перерыв?

— Спасибо за напоминание, сестра, — я вытащил ложку из ящика рядом с плитой, а из кладовой — пасту Нутелла, открутил крышку и принялся ковырять в ней.

— Не смей больше этим пользоваться, Кристофер! — сказала наша мама между укусами жареного сыра. — Гвен, дорогая, есть какие-то новости о Гертруде?

— Да, где этот драндулет? — спросил я, прислоняясь к столешнице. Гвен купила вишнево-красный Nissan Sentra, когда ей было шестнадцать, хотя сейчас машина больше напоминала помидоры, которые она случайно обнаружила в моем холодильнике, забытые там, чтобы умереть медленной и одинокой смертью. Я предлагал купить ей новый автомобиль, один из тех, где шины каждый раз не грозились лопнуть, но она отказывалась.

Гвен разорвала свой бутерброд на две части, поймав ртом тягучий сыр, который просочился из боков.

— Лопнул люк в крыше, когда я вела машину. Я оказалась в канаве, и мне пришлось тащить Гертруду на буксире в магазин.

— Логан тебя забрал?

Она покачала головой.

— Нет, он был в Далласе на игре, когда все это случилось. Я вызвала Uber, чтобы добраться до дома.

Я нахмурился.

— А почему ты мне не позвонила?

— А зачем мне было тебе звонить? — Гвен посмотрела на меня так, как будто на самом деле была смущена.

— Потому что я твой брат и потому что у меня есть рабочее транспортное средство, которое может доставить из пункта А в пункт В, — сказал я, убирая Нутеллу и отправляя ложку в посудомоечную машину.

Гвен подняла плечо, не пренебрежительно, но так, как будто она не была уверена, как ответить. Спустя мгновение, она пробормотала:

— Четно говоря, мне даже в голову не пришло позвонить тебе.

— Ух ты, я польщен, что в списке твоих контактов на экстренный случай я занимаю место даже ниже чем вызов такси.

— Это не был экстренный случай, и вообще, ты обычно настолько занят своими делами, что я думала, что тебя это не волнует. К тому же, я никак не могла знать, был ли ты занят или…

— Конечно, я даже гипотетически не мог бы не испытывать неудобств из-за того, что прошлось бросить все ради семьи, — сказал я резко. Я не хотел обижаться на ее слова, но они задели меня, черт побери. В очередной раз на меня был навешан ярлык эгоистичного, самовлюбленного мудака — и ни больше ни меньше от моей сестры-близняшки.

— Откуда этот тон, Кристофер? — спросила моя мама, вытирая пальцы о салфетку и отодвигая пустую тарелку в сторону.

Откуда он взялся? Почему никто в моей жизни не чувствовал, что они могли положиться на меня? Даже Хейзел. Особенно Хейзел. Я подвел ее, что беспокоило меня больше, чем следовало бы, и само существование этого факта преследовало меня всю прошлую неделю.

Когда я не ответил, Гвен хлопнула ладонью по мраморной столешнице, ее глаза расширились, когда она