Возбуждение достигло крайней точки, Валентина откупорила новую бутылку коньяка — спасибо Полю и его землякам, уж чего-чего, а спиртного они натащили в дом в избытке!

Снова пила коньяк прямо из горлышка. Мысль о том, что через три дня ей придется сыграть, может быть, самую значительную роль в своей жизни, не давала покоя.

К утру план вызрел окончательно. Все — теперь спать!

* * *

Проснувшись в полдень, Валентина сразу позвонила в Париж Мальвине, чтобы удостовериться, дома ли эта непоседа, не болтается ли где-нибудь в Швейцарских Альпах — именно оттуда последнее время от нее приходили восторженные письма и открытки. В разговоре невзначай, как о чем-то давно решенном, обмолвилась, что в четверг прилетит ее навестить, поэтому было бы неплохо, если бы Мальвина встретила ее в аэропорту.

Сначала парижанка с радостью откликнулась на просьбу. Спросила, в какой из аэропортов прибывает самолет: Орли, Ле Бурже или Шарля де Голля.

— Не знаю, — коротко ответила Валентина, — ты сама наведи справки, куда прибывает рейс из Каира или Адена!

Мальвина, сбитая с толку зигзагообразным маршрутом, помолчав секунду, принялась расспрашивать, что это за поездка такая и почему во Францию Валентина добирается окольными путями, да и вообще, как ей удалось получить разрешение на выезд. Потом вдруг спросила:

— Послушай, Валя, а как ты себя чувствуешь после диспансера?

Для Валентины это был совершенно неожиданный сюрприз: ведь в письмах она об этом Мальвине никогда не писала — и вдруг! От кого же Мальвина об этом узнала?!

— А ты откуда знаешь, ты что, была в Союзе?

— Да, я ездила в Майкоп по приглашению мамы… А об остальном мне Поль в Москве рассказал, он теперь на два дома живет — один в Париже, второй — в Москве. Он еще иронизировал по твоему поводу, что, дескать, стоило тебе отказаться от негритянских ласк, как ты сразу и подзалетела — оказалась в КВД.

— Чушь какая-то! — ответила уязвленная Валентина. — Поль что-то перепутал.

— Ладно, девочка, оставь, Поль никогда ничего не путает! Говори, что с тобой стряслось! И каким таким макаром ты окажешься в Париже? Может, замуж вышла за дипломата? Или папика нашла крутого? Ну же, смелее, говори!

Валентина, вспомнив предостережения негров о прослушивании КГБ всех международных телефонных переговоров, от объяснений уклонилась.

— До встречи в четверг! — крикнула Валентина и повесила трубку.

Затем она позвонила Полю и, не сказав о разговоре с Мальвиной, — хотя ох как хотелось задать жару этому черномазому сплетнику, — попросила достать сильнодействующее снотворное.

После неудачной попытки самоубийства она более не доверяла люминалу.

Негр осторожно поинтересовался, не хочет ли Валентина повторить попытку и перейти в мир иной.

— Нет-нет, это не для меня, к старому возврата больше нет! Это нужно для дела…

Тут же последовал вопрос:

— А сколько с этого дела буду иметь я?

После долгих препирательств сошлись на 50 долларах.

— Хорошо, — сказал Поль. Белым — снотворное. Черным — деньги!

Привез два флакона… глазных капель стоимостью 32 копейки, которые приобрел в первой попавшейся аптеке. Почувствовав себя обманутой, Валентина попыталась отторговать обратно «баксы» — не тут-то было!

— Ты мне платишь не за лекарство — за знания и инструктаж! — пояснил негр. — У вас никто не знает, что в этих глазных каплях содержится клофелин — снотворное быстрого и сильного действия. Потому-то в ваших аптеках капли продаются без рецепта, не так, как на Западе. Кроме прочего, клофелин, по сравнению с другим снотворным, имеет одно неоспоримое преимущество. Он гарантирует глубокую утрату памяти, человек после пробуждения не может восстановить ход предшествовавших событий. Ты просто подливаешь его в спиртное — об остальном он «позаботится» сам. А твой партнер проснется только часов через пять-шесть и никогда не вспомнит, что был с тобой! Так что, девочка, — плати!

Именно это и нужно было Валентине, чтобы иметь выигрыш во времени. Пока Светлана оклемается, она будет уже далеко — поди, достань меня!

* * *

Следующие два дня Валентина ни на шаг не отходила от Светланы, ненавязчиво выясняя, какие вещи и предметы можно взять с собой в поездку. Расспрашивала о подробностях прохождения таможенного и пограничного контроля, о времени, необходимом для оформления документов в Шереметьево, о том, бывают ли задержки вылета…

Последнее обстоятельство имело для Валентины особое значение, чтобы определить правильную дозу снотворного.

Лететь в Сомали Валентина не собиралась — там Лану встречает отец, а рейс Москва — Могадишо следует через Каир и Аден, поэтому один из этих городов и должен стать ее трамплином для прыжка в Европу. По прибытии в Египет или в Йемен она собиралась пересесть на самолет, следующий в одну из европейских столиц. И лучше, если ей сразу подвернется рейс на Париж.

…Как и было обещано Светланой, накануне отлета она накрыла стол.

Как было накануне предложено Валентиной, за «посошком» последовали «отходная», «стременная», «закурганная» и прочие ритуальные тосты.

Засиделись до первых петухов.

До вылета оставалось шесть часов, и Валентина решила: пора! Улучив момент, плеснула в бокал подруги лошадиную дозу клофелина. В ожидании, когда Светлана заснет, злоумышленница порекомендовала подруге проверить, все ли вещи уложены в чемодан, на месте ли билет и деньги. Сама же подошла к телефону в прихожей и сделала вид, что заказывает такси.

Через пять минут Светлана, накачанная гремучей смесью коньяка, шампанского и клофелина, уронив паспорт на пол, заснула на диване…

* * *

Первый, кому позвонила Светлана, очнувшись от тяжелейшего сна и обнаружив пропажу документов и денег, был старинный друг семьи Молочковых… генерал Карпов.

— Успокойся, девочка, не надо паники! Дальше каирского аэропорта твоя подруга не улетит, это я тебе обещаю. Да, понимаю, все это очень неприятно. Особенно разочаровываться в человеке, которому доверял. Успокой себя тем, что она только заперла тебя снаружи, не догадавшись оборвать телефонный провод… Как фамилия беглянки? Борзых? Что-то уж очень знакома мне эта фамилия! Она, случайно, к кинематографу не имеет отношения? Ах, вот как, с Видовым встречалась… Все-все, вспомнил! Да-да, с билетом помогу… Не волнуйся! Отец, конечно, будет переживать. Будет тебе звонить. Скажешь, что пропустила рейс, потому что проспала… Подробностей не надо, незачем старика расстраивать. Не забудь от меня привет передать! Да-да, перезвоню. Все!

Положив трубку, Карпов вынул из сейфа тоненькую папочку с материалами изучения Борзых Валентины Николаевны.

«Ну, вот и пробил час свидания, летунья… Куда ж это вы, Валентина Николаевна, лететь собирались? Впрочем, куда бы вы ни собирались, — уже прилетели и… сели. В Лефортово!»