— Дочь! Сними с меня эти картонки.

— А ты чесаться не будешь? Папа, а у тебя мозги на месте? Тебе в сугроб не хочется?

Наученный опытом, Борис сказал:

— Чесаться не буду.

И как только Тоська сняла нарукавники, с яростью, откуда силы взялись, впился ногтями в многодневную щетину. Любаша и Тоська заойкали, навалились на него, прижали руки в кровати. Бороться с ними он не мог. Беспомощно посмотрел на Таню. Она развела руки в стороны — что поделаешь — и улыбнулась.

— Я принесу бульон и пирожки с курицей, — сказала.

Единственный здравый человек в этой компании. Он вдруг почувствовал зверский аппетит. И желание, чтобы Татьяна подольше с ним оставалась.

— Старик! — Василий помахал в воздухе кистью, которую держал в руках. — Ты герой! Держись, прорвемся!

Ясно. Вася вышел на новый виток. Период вдохновения и человеколюбия.

* * *

Любаша и Василий прожили у Татьяны еще пять дней. Собрались домой, в Перематкино, потому что Васю тянуло к холстам и масляным краскам. Через неделю Новый год. После Нового года — зимние каникулы. Тоська была страшно довольна, что по уважительной причине пропустила полугодовые контрольные. Умерла Анна Тимофеевна. Хоронили здесь. В Смятинове красивое кладбище на взгорке, в лесу. Таня видела на похоронах Федора Федоровича. Он постарел на двадцать лет. Руки у него не заживали, гноились. Таня договорилась, и Люся повезла отца в Москву, в ожоговый центр. Корову с теленком Люся обещала забрать в ближайшее время. Рыдала, благодарила за все и снова рыдала. Татьяна — бабушкины гены, та вечно пригревала бесхозных детей — предложила взять на время Димку. Он путался у Люси под ногами. Валера, муж Люси, должен был снова ехать в командировку. Тоська сначала приняла виновника папиной болезни в штыки. Но потом, поскольку Димка безоговорочно признавал ее старшинство, привязалась к нему. С двумя детьми управляться легче, чем с одним, потому что они занимают один другого.

Дети целыми днями пропадали на улице, катались на санках, строили крепости, лепили снеговиков и помогали ухаживать за коровой и теленком. Тоська — по велению души, Димка — «потому что скотина-то наша».

Борис потихоньку выздоравливал. Агриппина Митрофановна сказала, что если он поправится к Рождеству, то это будет большая удача. Любаша и Тоська доносили ему новости их компании — странного семейства, оккупировавшего дом. Борис не благодарил Татьяну за участие и внимание — не было таких слов, которыми он мог выразить свою признательность. Он только искал поводы задержать ее подольше рядом с собой.

* * *

Василий, Татьяна и Любаша укладывали на санки провизию, когда к дому подъехал большой черный джип с затемненными стеклами, похожий на катафалк. Из передней двери вышел коренастый мужчина в длиннополом драповом пальто и с белым шарфом под воротником. Он открыл заднюю дверь и помог спуститься Маришке. В модной палевой дубленке, с непокрытой головой, в изящных сапожках, она была чудо как хороша. «Красавица у меня дочь», — подумала Татьяна, целуя Маришку.

Маришка отстранилась от мамы и повелительным жестом махнула Василию:

— Помогите водителю разгрузить багажник. Одетого в ватник бородатого художника она приняла за подсобного рабочего. Василий шутливо поклонился и отправился выполнять приказание. Татьяна смутилась, открыла рот, но дочь ее перебила:

— Мамочка, это Владимир Владимирович Крылов. Я тебе о нем много рассказывала. Хотя, впрочем, — кокетничала дочь, — он в рекомендациях не нуждается. Его знает все прогрессивное человечество. Моя мама — Татьяна Петровна.

— А это, — Таня показала на спину Василия, тащившего ящик с продуктами в дом, — это известный художник Василий Нечаев.

— Правда? — Маришка нисколько не смутилась. — У нас здесь просто дом творчества, — улыбнулась она Крылову.

— Жена Василия, Любовь Владимировна, — представила Таня.

— Привет! — ответила Маришка на улыбку Любаши.

Крылов молча склонил в приветствии голову.

— Хотите осмотреть дом снаружи? — спросила его Маришка. — Кажется, — она повела носом, — кажется, чем-то пахнет?

— Пахнет коровой, которая с теленком находится в гараже, — сказала Таня.

— Как? До сих пор? — нахмурилась Маришка и тут же переменила тон, обращаясь к Крылову: — Мы обожаем экзотику. По-моему, Маркс говорил об экзотике сельской жизни.

— Маркс говорил об идиотизме сельской жизни, — подал голос Крылов.

— Слышишь, мамочка? — легко рассмеялась Маришка и потянула Крылова за руку: — Что мы здесь застряли? Пойдемте.

Принесла их нелегкая, мысленно чертыхнулась Татьяна. Она тепло попрощалась с Любашей и Василием, напомнила о приглашении вместе встречать Новый год. Пошла ублажать гостей.

Маришка заканчивала экскурсию по первому этажу, подвела Крылова к дивану в гостиной у горящего камина.

— Что будете пить? Виски, джин, коньяк?

Она распахнула дверцы бара и оторопела — полки были пусты.

— В подвале есть несколько бутылок хорошего французского вина, — сказала Таня. — Возможно, есть.

— А что вы будете пить? — спросил Крылов Татьяну.

— Я не пью.

— Тогда и я воздержусь. — Глядя на нее с дочерью, отпустил комплимент: — Вы рядом смотритесь как две сестры. — Взглядом подчеркнул, что предпочитает старшую.

— Ой! — всплеснула руками Маришка. — Я вам сейчас покажу одну фотографию…

Она помчалась на второй этаж. Через несколько секунд раздался ее истошный визг. Маринка считала ступеньки на лестнице в обратном порядке. На четвереньках. Следом показался Борис.

Он первый раз хотел спуститься вниз. Распахнул дверь — на пороге девушка. Увидела Бориса и завопила.

Делать нечего. Пришлось предстать перед Таниными гостями в самом распрекрасном виде — в халате и с физиономией, утыканной разноцветными язвами. На крик прибежали дети.

— Э-это кто? — заикалась Маришка.

— Борис Владимирович, — сказала Таня, — мой добрый друг.

— А-а что с ним? — Маришка с ужасом показала на его лицо и руки.

— У папы ветрянка, — выступила на защиту отца Тося. — Взрослые ее очень тяжело переживают. Даже с ума сходят.

— Спасибо, дочь, — ухмыльнулся Борис.

— Это заразно? — Маришка не могла прийти в себя.

— Дядя Боря от меня заразился, — гордо поведал Димка.

— Нет, это не заразно, — сказала Таня. — Марина!

Она называла дочь полным именем в тех случаях, когда далее должно последовать — ты себя безобразно ведешь.

Миллионер встал с дивана и протянул Борису руку:

— Крылов.