– Чтобы понять истинные причины твоего поступка объяснений Гончарова оказалось для меня недостаточно.

Как бы не старалась оттянуть момент, но смотреть сейчас на Яниса сверху вниз, зная, что это своего рода еще одна точка отсчёта в наших отношениях, после которой ничего не будет как прежде, тяжело.

На мгновение я прикрываю глаза. Без понятия с чего начать свой рассказ. Я не хотела, чтобы так получилось? Вряд ли этих слов ждёт от меня Багдасаров. Но правда нас уничтожит. Обоих.

Не обращая внимания, как покалывает кожу, пытаюсь говорить спокойно, но тревожные интонации меня безжалостно выдают:

– Слуцкому дали внушительный срок. Надеюсь, в этой цифре находится и та, которую дают, когда девушек берут против их воли. Ты тогда уехал в командировку. В твое отсутствие между мной и Антоном случилась близость. Ласка в тот вечер гуляла с друзьями в клубе, когда позвонила ее знакомая и сказала, что Настя напилась. Я поехала ее забрать. Твой водитель и Гончаров не сразу вышли на связь, а потом уже было слишком поздно. Оказывается, в клубе отдыхал Слуцкий. Какой-то незнакомец напоил Настю, а потом отвел к нему в випку. Антон собирался таким образом ещё раз меня унизить, прислав видео интимного содержания с его и Лаской участием. Но по стечению обстоятельств унижение пережила я сама.

Мне требуется несколько секунд, чтобы оценить состояние Яна, но его взгляд ничего не выражает. Лишь челюсти крепко сцеплены. Я будто и впрямь с камнем сейчас разговариваю.

– Дальше, – требует Багдасаров спустя паузу.

– Я больше не хочу, Янис... Пожалуйста… – трясу головой.

– Продолжай, Алёна, – каким-то зловещим шепотом просит он.

Чтобы начать говорить, уходит несколько жизней, но Ян терпеливо ждет.

– Гончаров появился в клубе, когда Слуцкий... – глотаю обрывки предложения, не в силах произнести какие-то слова вслух. – Я смутно помню, что было потом. Вспышками. Очнулась у Кости дома. В разбитом состоянии. Ласка попала в больницу. Гончаров попросил Настю сказать тебе, что я заболела, а потом я приняла решение, что дальше нам с тобой не по пути и исчезла с твоих горизонтов.

– То есть Слуцкий тебя изнасиловал, а Костя стал свидетелем этой сцены?

У меня начинает дико кружится голова, я втягиваю в легкие воздух, но мне становится только хуже. Хочется калачиком свернуться на кровати, накрыться одеялом с головой и попросить Яна прекратить эту пытку.

– Да.

Снова повисает зловещая тишина, которая давит мне на виски.

Я хочу встать с постели, но Ян берет меня за запястье и больно его сжимает.

– И ты промолчала? Почему?

Я опять отрицательно качаю головой. Тяжело. Больше не могу...

– Ты подумала, что я откажусь от тебя и решила сыграть на опережение?

– Чувствовала, что не откажешься и наделаешь глупостей. Но куда больше на тот момент, Ян? Если бы ты начал вершить самосуд, а потом сел или эта история закончилась другим печальным исходом... – осекаюсь, шумно сглатывая и жмурюсь, не в силах выдерживать этот тяжелый и безумный взгляд, которым Ян сверлит меня. – Мне даже сейчас невыносимо об этом думать. Я не тот человек, ради которого тебе бы следовало тогда рушить свою жизнь, карьеру, репутацию семьи и много чего ещё. Гончаров впоследствии все решил. Слуцкий наказан, у меня появился сын. Мне жаль, что тогда я сделала этот выбор. Жаль! Но изменить ничего не могу, а будь такая возможность, то, наверное, оставила все как есть...

– По-твоему, сделать выбор за другого человека – это правильно? Алёна, о чем ты думала в тот момент?

– О твоей несдержанности и пылкости. Тот парень на катке… он меня всего лишь толкнул, а здесь… На тот момент я сильно устала и все последующие события…

– Охренеть! – перебивает Ян, не дав мне договорить. – То есть ты подумала о себе, о моих родителях и их спокойствии, о моей должности в кресле руководителя. Подумала о Гончарове, даже о Слуцком, который совсем легко отделался, раз ему даровали такое адекватное наказание. А как же я, Алёна? Почему обо мне ты не подумала? Ты в офис ко мне как пришла, помнишь? Нет бы нормально попросить о помощи, а ты с чего начала? Не будь у меня мозгов и выдержки, искренней симпатии, то я бы трахнул тебя и выкинул за дверь, а я бегал за тобой черт знает сколько! Хорошо, было у тебя недоверие к мужчинам после твоего козла, но неужели мои слова и поступки ничего для тебя не значили и не дали понять, что мне можно доверять и довериться. Быть со мной честной? Разве я многом просил? Какого хера ты все за меня решила? Почему с тобой все через одно место получается?

Ян отбрасывает мою руку словно гадкую ядовитую змею и смотрит с непониманием, в голосе звучит обреченность.

– Это какой-то пиздец, Алёна…

Багдасаров закрывает руками глаза и лежит так какое-то время, тяжело дыша.

Я пытаюсь встать, потому что не могу больше на него смотреть. Слишком больно. Меня ведет как пьяную, а держать спину и вовсе становится целым испытанием. Заметив стакан с водой на тумбочке, я тянусь к нему. Глоток сделать получается не сразу, сильно дрожат руки.

Наблюдаю, как Ян молча встаёт с кровати, натягивает на себя брюки и джемпер.

– Ты уходишь?

Горло сдавливает, я не могу вымолвить больше ни звука. Будто не воду в себя залила, а горячий свинец.

– Ты меня убила сейчас, Алёна. Я о таком даже подумать не мог. В голове это не укладывается…

– Ян…

– Лучше бы ты тогда правду сказала, – резко обрывает он. – Я бы сделал все от себя зависящее, но ты бы не была все эти годы одна, не воспитывала сейчас ребенка в одиночку. Да, скорее всего я убил бы эту тварь, а чтобы не мараться и не сидеть черт-те сколько за такую падаль в тюрьме, организовал бы это не своими руками. Но мы бы спустя время дальше пошли, я бы нас двоих вытащил. А сейчас от одной мысли, что ты в одиночку все решила, наплевав на наши чувства… Блядь! Четыре года! Как это принять, что в трудный для нас двоих момент, ты свалила в закат, плюнув всем в душу? Это в первую очередь мой провис, Алёна, что я свою женщину не защитил и она в таком дерьме оказалась. И как она в итоге себя повела? Я бы никогда так с тобой не поступил.

– Не уходи, – прошу я сдавленным голосом.

Хочется повиснуть на шее Яниса и плакать как маленькой девочке, но я не в состоянии сделать и шага. И понятия не имею, как быть дальше.

– Мне нужно побыть одному, – бросает Ян через плечо, мазнув по мне разочарованным взглядом.

Выходит из спальни, а через минуту слышится звук захлопнувшейся входной двери.

Я не сразу понимаю, почему моя ладонь стала такой горячей, а боль растекается до самого предплечья. Разжав пальцы, смотрю на окровавленные осколки стекла под ногами, и оседаю на пол рядом с ними, прикрыв глаза.

«Это должно было когда-нибудь случиться. Ты правильно сделала, рассказав ему правду, Алёна», – успокаиваю себя.