Да, мне тоже очень тяжело представить такое поведение Путина, но рациональной частью сознания я понимаю, что оно вполне было возможно. И тогда возникла бы ситуация абсолютно безнадёжная для всего постсоветского пространства, не говоря уже о Крыме. К счастью, Путин решил не порывать со своей стратегической линией во внешней политике и принял правильное с государственной точки зрения решение, которое не только отпугнуло резвых киевских нацистов, но и поставило в тупик их зарубежных хозяев: было совершенно очевидно в первые дни появления «зелёных человечков» в Крыму, что американцы и Евросоюз растеряны и обескуражены, они не рассматривали вариант активного мирного вмешательства РФ в крымский вопрос. Я не ошибся, именно «мирного», поскольку задействование «зелёных человечков» дало возможность разрешить образовавшуюся дилемму именно мирным образом. Сколько выстрелов прозвучало за всю крымскую часть «русской весны»? По пальцам пересчитаете. Сколько жертв? Двое погибших в митингах 26 февраля, как раз после которых и были введены «вежливые люди». Да, 27 февраля «вежливые люди» включились в крымские события именно после того, как меджлисовцы недвусмысленно показали, что намерены решать конфликт силой. Я напомню: 26 февраля меджлис не просто блокировал парламент Крыма, а пытался его захватить. Фактически в Крыму повторяли киевский сценарий. «Зелёные человечки», заблокировавшие украинские военные базы и обеспечившие работу крымского парламента, не дали возможности этот сценарий развернуть и вовлечь вооружённые силы Украины в конфликт. А вовлечь их было легче лёгкого: полдесятка провокаций, которые были заготовлены меджлисом и «правосеками», — и солдаты-срочники просто вынуждены были бы открыть стрельбу. У них, знаете ли, приказы, а разобрать, кто прав, кто виноват, трудно, тем более что все на взводе. «Вежливые люди» не только сами не сделали почти ни одного выстрела — они избавили украинских военных от необходимости стрелять. Эту гипотетическую стрельбу военнослужащие украинской армии, находившиеся в Крыму, не простили бы себе: большинство из них были коренными крымчанами (поэтому, кстати, так легко и соглашались поддержать восставший против киевского переворота народ Крыма) и даже вынужденную стрельбу в соотечественников оправдать бы не смогли. Даже кто-то из украинских журналистов, на тот момент ещё не окончательно двинувшихся умом, отметил: «Да, похоже, Украина потеряла Крым, но зато Крым избежал полноценной войны на своей территории». И у меня нет сомнений, что это заслуга не только отрядов самообороны и крымских силовиков, но в неменьшей степени «зелёных человечков». А значит, и Путина.

И это тоже неоднозначно. Участие «зелёных человечков» оказалось решающим? Да. Можно ли тогда считать, что Россия не «захватила» Крым, а Крым сам вернулся в Россию? На мой взгляд, можно, но что такое мой взгляд? Ерунда на фоне мировых процессов. Можно ведь почти бесконечно спорить, на что именно повлияло участие «зелёных человечков» — только ли на бескровный характер возвращения или на сам его факт. Вернулся бы Крым, если бы Путин не стал отправлять спецназ и военных для обеспечения безопасности крымчан? Думаю, всё-таки нет, потому что не дали бы вернуться. Можно ли сказать, что Крым вернулся исключительно потому, что пришли «зелёные человечки»? Тоже нельзя. Представьте себе на секундочку, что в Крыму не было бы ни почти сплошной народной поддержки возвращения, а украинские военные на своих базах оказали бы открытое сопротивление. Получилось бы у «зелёных человечков» вернуть Крым? Нет. Захватить — получилось бы, а вернуть — нет. Поэтому списывать произошедшее только на счёт «народного волеизъявления» или только на счёт «путинского решения» нельзя. В те дни произошло редчайшее совпадение движения истории с решением государственного лидера.

Исчерпал ли я запас неоднозначностей, связанных с возвращением Крыма? Нет, не исчерпал. Есть ряд неоднозначностей сугубо политических. Я их сначала опишу, а потом попытаюсь показать, почему они были неизбежны и почему Путин скорее прав, что решился на эти неоднозначности вместо того, чтобы «облегчить себе жизнь». Речь идёт, конечно же, о референдуме. История самого референдума начинается с проникновения «зелёных человечков» в здание парламента Крыма. Я совсем не склонен называть это «захватом» — не потому, что поддерживаю то, как всё это происходило, а исключительно из любви к точности. Захват — это то, что осуществляется с применением силы. «Зелёные человечки», безусловно, были вооружены, однако взятие под контроль здания парламента происходило без какого-либо насилия. Если вспомнить, что осуществлено это взятие под контроль было только после того, как действительно захватить парламент попытались меджлисовские и ультраправые провокаторы, то картина вырисовывается ясная: это был не захват. Задачей «зелёных человечков» было создание условий, в которых крымские парламентарии могли бы спокойно работать и выполнять свой долг перед народом Крыма. Что, собственно, и было сделано после «озеленения» парламента: полностью принявший постпереворотную киевскую власть Могилёв был отправлен в отставку (не расстрелян, кстати, и даже не арестован, хотя было за что), а сам парламент после назначения нового правительства начал готовить референдум. Вот тут первая неоднозначность: голосование крымского парламента за назначение референдума прошло за закрытыми дверьми. Я не очень склонен верить словам одного из тогдашних крымских депутатов, что на сессии в тот день не было кворума. Это заявление противоречит обвинениям как раз с киевской стороны. Помните все эти трогательные рассказы о том, как депутаты крымского парламента специально не шли на сессию, потому что боялись голосовать за референдум (мол, вдруг завтра опять в Крыму будет Украина?), а за ними приезжали вооружённые люди и силой отвозили в парламент? Давайте на секунду признаем эти рассказы правдой. Признали? И что, кому-то хоть на секунду кажется вероятным, чтобы при «силовом» принуждении депутатов к посещению сессии «зелёные человечки» допустили бы отсутствие кворума? Это даже не смешно. Так что, полагаю, кворум был.

Но если он был, почему тогда не дать трансляцию или хотя бы видеозапись? В чём проблема-то? В том, что видны были бы стоящие в зале вооружённые люди? Не так уж сложно было их не снимать, а даже если бы и были видны — в киевских событиях что на майдане, что в Раде уж кого только не было видно — и что? И ничего. А так получилось совершенно лишнее нарушение «прозрачности» процедуры. Я не то чтобы придавал такое значение процедурным вопросам: я не какой-нибудь там напыщенный брюссельский чиновник, я бюрократию с демократией не путаю. Но если уж решили возвращать Крым демократическим путём (каким и возвращали), если уж готовили это возвращение заранее (Путин лично признал, что готовили), то почему нельзя было обеспечить такой простой элемент, как видеосъёмка? Поневоле ведь заподозришь: было что скрывать. И простой технический вопрос превращается в проблему нравственно-политическую — демократически или недемократически назначали референдум? Представьте себе, насколько проще было бы действовать в том числе и на международной арене, если бы весь процесс демонстрировали в прямом эфире или даже в записи с небольшим смещением (как это почти всегда делают в странах Запада, исходя из не вполне внятных «соображений безопасности»). Неоднозначность? Неоднозначность.

Ещё одна неоднозначность из этой же области — вопросы, вынесенные на референдум. Тут хочу сразу отметить: никаких вопросов по поводу переноса даты крымского референдума не возникает. Вообще никаких. Надо быть полным идиотом, чтобы не понимать: реакция Киева на первые же известия о референдуме не оставляла крымским властям ни малейшего выбора, ни секунды на раздумья и промедление. Только инерцией мирного сознания я могу объяснить первоначальное назначение референдума на 25 мая; только этой же инерцией могу объяснить и первый перенос на 30 марта, потому что никакие организационные трудности не оправдывали промедления. Референдум сразу необходимо было назначать на максимально близкую дату, каковой, собственно, и было 16 марта. Потому что всё, что происходило после переворота в Киеве, недвусмысленно указывало на то, что узурпаторы кардинально отличаются от себя самих образца 2004 года. Они намерены устанавливать свою власть силой и максимально жёстко, не соглашаясь ни на какие компромиссы. Так что для меня выглядит странно не перенос референдума на 16 марта, а скорее его первоначальное назначение на 25 мая.