– Я поеду по окружной, – невозмутимо сказала я, не обратив внимания на угрозу.

Он с Серым рассматривал маршрут как через окружную, так и через город. На чем они сошлись я не знала, но поехать по окружной мне казалось лучшим вариантом.

Во-первых, так было гораздо быстрее. Во-вторых, на ее ровной дороге и спортивной машине, и тем более мотоциклам было легче разогнаться и маневрировать в случае чего. Да и вдоль окружной не было многоэтажек с вечно недовольными всяким шумом жильцами, которые могли вызвать ментов, которые точно были мне не нужны.

Я завела машину и слишком резко вывернула из гаража, чуть не зацепив стоявший мотоцикл с висевшим на руле черным шлемом со скрещенными в подобии поцелуя двумя волчьими головами.

По гравию машина неприятно тряслась и ползла, но выехав за ворота я поддала скорости. Подняв пыль меня обогнал Гриша. Остальные мотоциклы с двумя наездниками на каждом выстраивались сзади.

Резиденция Ангелова находилась за городом и от нее до окружной дороги было рукой подать, поэтому проехав железнодорожный переезд, мы быстро выехали на ровную полуосвещенную трассу.

Гриша так и ехал впереди, и я просто следовала за ним, обдумывая предстоящую встречу. Я чувствовала себя глупо в этом новом амплуа даже не знаю кого. Мне даже было смешно немного, с каким серьезным видом я ехала в окружении вооруженных наемников на встречу с криминальным адвокатом. И главное: зачем?

Любитель детских кукол и так дал мне подсказку, где его можно было найти, так зачем я все-таки ехала? Зачем тратила время и рисковала, ведь в дороге могло произойти, что угодно?

Мысленно я расставляла на шахматной доске фигуры: я, Гриша, Кохан, Ибрагимов, мэр. Кто еще? Алеша? Роза?

Почему-то мне пришло в голову, что войны в городе было не избежать, но за город ли она была бы?

При Борисе мэр был слугой, после его смерти он почувствовал свободу, а получив казино, вкусил власть и настоящие деньги, и захотел большего, но он был всего лишь человеком, а человеку бы никогда не позволили бы стоять над волками. Для этого ему и мог понадобиться брат Бориса, который так удобно был еще и полукровкой, под шумок нестабильности вполне способного подбить других полукровок, притесненных волками, побороться за права и сделать город своим.

Кохан мог легко подыгрывать, преследуя при этом свои цели, первой в очереди которых было по идеи наследство, которое благодаря стараниям адвоката помахало ему лапкой, то есть перешло ко мне, хоть и не в полной мере все из-за того же адвоката, что сделало меня целью Кохана.

Однако что-то тут все равно не вязалось. Я ставила себя на место Кохана и прикидывала, что бы сделала я, но чем больше я это продумывала, тем больше приходила к выводу, что действия Кохана были не рациональными.

Во-первых, он попытался убить Ибрагимова, что было не очень умно, ведь без адвоката он не мог получить то, что хотел.

Ладно, пускай Кохан сорвался, но что сделал дальше? Точнее: чего не сделал?

Он мог похитить Михаила и, угрожая Ибрагимову, заставить его переписать весь бизнес и все активы Бориса на него. Так почему он этого не сделал, а залег на дно, сосредоточившись на заводе и оружии, которое было там, и которое было просто ничем по сравнению с наследством?

Ибрагимов знал, что я была жива и была беременна, и как-то об этом узнал Кохан, но они оба ждали, пока я рожу, и только потом кто-то из них подослал ко мне в дом волка с дурными намерениями.

Теперь же я была в городе: Ибрагимов вышел на связь только, когда я его дернула, точнее дернула его сына; мэр играл роль добропорядочного человека, восхваляя запуск завода и открытие новых рабочих мест; Кохан же просто таился, слал мне жуткие подарки и цветы, но при этом буквально приглашал в казино.

Странная какая-то получалась схема, и моя роль в ней казалась мне все менее существенной.

Даже если Кохан был больным на голову и хотел получить наследство и город, растерзав меня и моего ребенка, чтобы действительно таким образом закрепить свой авторитет, то чего он ждал? На фиг ему был нужен тот мэр, если он и так отжал казино, которое Ибрагимов отдал мэру? И откуда Кохан узнал обо мне и моем сыне?

Пускай он как-то узнал про Гришу и проследил за ним, но почему тогда ничего не сделал, а ждал столько времени?

Бред, бред, бред и еще раз какой-то бред получался, полностью лишенный хоть какой-то логики и целенаправленности.

Приехав ко мне, Гриша сказал, что меня искали из-за бизнеса Бориса, и я тогда подумала, что это было глупо и получить все можно было без меня, но неоспоримым фактом было то, что кто-то в ту ночь подбирался ко мне, значит, кому-то я все-таки была нужна. И этому кому-то вместе с тем уродом, который прислал мне куклу, и подкинул карту, угрожая моему ребенку и его отцу, я готова была оторвать голову голыми руками, не зависимо от причин, по которым они делали то, что делали.

Гриша тем временем съехал с трассы в сторону поселка, в котором и находилась заброшенная усадьба, окруженная полуразрушенными стенами и дико заросшим парком, когда-то прельщавшем взгляд красотой и ухоженностью.

Ее территория охватывала около 40 га, а сам по меньшей мере дворец был построен из белого камня в неоготическом стиле, и даже в темноте его обшарпанный вид навевал смешанные впечатления, граничившие с восторгом от его красоты и величия, и страхом того, что могло скрываться в его пустых комнатах.

Впрочем, не только они таили в себе невидимое, и пока мы подъезжали к центральному входу, я повсеместно замечала светящиеся в зарослях огоньки.

Судя по запахам, которые просачивались в салон сквозь люк, охрана у усадьбы была не слабой и, по мере приближения дома, светящиеся огоньки выходили из своих укрытий, замыкая нашу колону.

Я дождалась, когда Гриша поставит мотоцикл на подножку и откроет мне дверцу, и только тогда вышла из машины. Да… Запахи волков, окруживших нас, были очень мощными. Куда там нам, полукровкам!

Все были молодыми, чистокровными, сильными и вряд ли наемными. Стало быть старая гвардия не стеснялась привлекать своих детей в темные дела.

Гриша в лучших традициях своей банды, которую Алеша называл бандой отморозков, не стал снимать шлем, а только расстегнул куртку, чтобы легче было достать пистолеты.

Один из наиболее крупных волков, чей запах был мне знаком, кивнул мне головой и пошел в дом. Мы пошли следом.

Трое из двенадцати мотоциклистов остались снаружи, еще трое остались в холле. Остальные пошли с нами и волками.

Внутри дома было пыльно и темно. Каблуки звонко стучали, перебивая царапающий звук когтей Михаила, провожавшего нас до самой задней части дома.

У массивной двери, из-под которой проступала тонкая полоска света и тянуло запахом кофе, волк остановился и, привстав за задние лапы, превратился в человека.

Открыв дверь, он оглянулся на меня, и я заметила при свете, что в нем что-то переменилось, будто он больше ничего не изображал. Михаил поймал мой взгляд и, сверкнув подсвеченными после превращения глазами, посмотрел на Гришу.