Но Джед Кросс не такой дурак, чтобы попасться в эту ловушку.

Не будет никакой стрельбы, петушок. Ни треснувшей черепушки, ни брызнувших мозгов. Сейчас мой хитрожопый адвокат вытащит меня отсюда, а ты со своей легавой сворой утрешься, только и всего.

– Направо.

Они прошли через открытую решетку, и конвоир довольно грубо подтолкнул его в коридор за нею. Джед споткнулся, потерял равновесие. Но удержался на ногах и, не останавливаясь, повернул голову к охраннику. На лице его красовалась самая что ни на есть презрительная ухмылка.

– Потише, парень. Чего доброго, арестант расшибется, и его адвокат подаст иск против полиции. Мне теперь материальное возмещение ох как не помешало бы.

Полицейский не ответил, только еще раз толкнул его в спину, правда уже не так сильно.

Джед снова ухмыльнулся и стал смотреть прямо перед собой.

Они миновали длинную вереницу запертых дверей, пока в самом конце коридора не очутились перед железной дверью, выкрашенной в зеленый цвет. Сквозь застекленное окошко в верхней ее части смутно просматривалась комната.

– Вперед.

Джед толкнул дверь и вошел в просторное помещение с зарешеченными окнами. Вся обстановка состояла из железного стола, облицованного бледно-зеленым пластиком, и нескольких стульев. За столом сидел человек, и, взглянув на него, Джед удивился. Он ожидал увидеть старого Теодора Фельдера, а этот совсем незнакомый. На голове светлая шляпа с коричневой лентой, одет в бежевый льняной костюм, порядком измятый и чересчур легкий, не по погоде. Под пиджаком полосатая рубашка, ворот расстегнут, галстук сбит набок. Из-под пиджака выглядывают темно-красные подтяжки. Сам довольно тучный, одышливый, на носу дурацкие очочки в металлической оправе, отчего глаза кажутся рыбьими. От этого типа так и разит по́том и грязью, чего Джед Кросс не выносил. Он был маниакально чистоплотен и летом принимал душ по три-четыре раза на день. Такие сальные, потные типы вызывали у него непередаваемое отвращение, будь у них хоть десять дипломов.

Джед подошел к столу, а конвоир остался у двери, дабы не нарушать приватности беседы адвоката со своим клиентом.

– Вы кто такой?

Человек с рыбьими глазами остался сидеть и руки ему не протянул.

– Добрый день, мистер Кросс. Меня зовут Томас Риттенхаур. Я адвокат.

Заключенный смерил его брезгливым взглядом и показал свои руки в браслетах.

– Добрый, говорите? Не знаю, не знаю.

Адвокат Риттенхаур пропустил замечание мимо ушей.

– Прошу садиться.

С трудом подвинув стул скованными руками, Джед уселся.

– А где же старина Тео?

– Адвокат Фельдер в настоящее время занят и не может заниматься вашим делом.

Риттенхаур не стал говорить, что старина Фельдер, хоть и привык общаться с людьми самого низкого пошиба, услышав обвинение, замахал руками и наотрез отказался защищать Кросса.

Да и сам он, если б недавно не проигрался в пух и прах, едва ли…

– Некие лица поручили мне обеспечить вам защиту. Сами они, естественно, предпочитают остаться неназванными. Надеюсь, вы меня понимаете?

– Да плевать я хотел сто раз, что они там предпочитают. Мне надо выйти из этого клоповника, и как можно скорей.

– Попытаемся. Но прежде я должен сообщить вам неприятную весть.

– Ну?

– Ваш двоюродный брат Калеб скончался.

– Мир душе его. Пускай теперь в небесах за молниями гоняется, олух несчастный. Закурить есть?

Адвокат из Финикса Томас Риттенхаур был не новичок в своем деле и далеко не святой, но тут даже он невольно поразился.

Мир душе его. Закурить есть?

Все-таки убожество людское иной раз выдает потрясающе эффектные реплики.

Он вытащил из кармана пачку «Мальборо» и положил на стол. Дождался, когда его подзащитный вытянет из пачки одну, и щелкнул зажигалкой «Зиппо», давая тому прикурить. Джед Кросс наклонился над огоньком, и тут без видимой причины Томас Риттенхаур совершенно твердо уверился, что этот Кросс – маньяк.

Он с трудом отогнал эту мысль, решив заняться работой, за которую получает деньги.

– Что ж, приступим к делу.

– Давно пора.

– Мистер Кросс, вам предъявлено обвинение в изнасиловании и убийстве… – Он раскрыл папку с обвинительным заключением и прочел: – «Джонсона Неза, мальчика-наваха одиннадцати лет. Тело было обнаружено вблизи угольных разработок, примерно в десяти милях к западу от Флагстаффа». Что вы можете сказать по этому поводу?

У Риттенхаура было двое детей, мальчик и девочка, тех же лет, что и убитый, и от одной мысли, что с ними может случиться что-нибудь подобное, у него мутилось в голове.

– Это не я.

Это ты, скотина, именно ты! И не будь я сейчас на мели, охотно передал бы тебя в руки палача.

Томас Риттенхаур снял очки и протер их платком, который вытащил из кармана. Тем же самым грязным платком он промокнул пот на лбу.

– К сожалению, имеется свидетель. Старик, пасший овец в тех местах, видел, как вы посадили в машину мальчика, который голосовал на дороге, и поехали в сторону Леппа.

Джед запрокинул голову и выпустил в потолок струю дыма.

– Этот ваш старый дурак видел меня или машину, похожую на мою? Между прочим, машин такой модели и такого цвета в этих краях полным-полно.

Риттенхаур вмиг понял, куда он клонит.

– Быть может, и так. Но не думаю, что найдутся две одинаковые с тем же самым аризонским номером.

– Ерунда. Вы не хуже меня знаете, что на показания старика полагаться нельзя. Мало ли чего ему там примерещится.

– Есть и другая проблема. И даже не одна.

– Ну-ну, послушаем.

– Во время обыска в вашем персональном компьютере обнаружена регистрация на сайтах, связанных с педофилией и детской порнографией. Вдобавок это уже не первое ваше обвинение в совращении малолетних.

Джед Кросс пожал плечами, как будто все это не имело к нему ни малейшего отношения.

– Только обвинения и ни одного приговора, заметьте. – Словно перст указующий, Джед нацелил на сидящего напротив горящий окурок, потом бросил его на пол и раздавил каблуком. – Если вы в самом деле адвокат, а не такой вот окурок, то сможете прикрыть дело и от этой чуши камня на камне не оставите.

Дело не в том, смогу ли я, а в том, захочу ли не оставить камня на камне.

Как многие адвокаты, Томас Риттенхаур был заядлым игроком в покер, но сейчас блеф ему что-то не удавался. И Риттенхаур даже слегка покраснел от этой мысли.

Джед Кросс наклонился к нему и почувствовал зловонное дыхание сквозь зубы, пожелтевшие от табака и спиртного.