Флорентийская квартира была безлюдна, Рождественский покинул наш маленький мирок, оставив на моей двери записку, что завтра утром нас ждёт деловое совещание. Пресно настолько, что я почти потянулась за солью.

Перед сном я задумалась, что бы было, если бы я никогда не переехала в Москву. Не увидела бы как можно жить широко, располагала бы лишь своими маленькими мечтами. Была бы довольна браком с соседом, чьё фамильное древо известно всей округе. Обустраивала бы квартиру бабушки в панельном доме на козырном втором этаже. Рожала бы детей, пока муж строит дом. Ездила бы на шашлычки под водочку к друзьям в гараж, танцевала бы под песню “Да, я мать, и я умею танцевать”. Сажала бы клубнику на участке под чутким маминым руководством. Ездила бы в областной центр как на праздник. И что, собственно, плохого в простой тихой жизни?

Холод итальянской зимы заставил меня впервые в жизни лечь спать в тёплых носках, по уши в одеяле. Буду ли я собой без выдуманных историй в голове и чудаковатых задумок? Конечно, нет. Писатель я или как? Я вполне могла бы погибнуть под завалами своих воздушных замков когда-нибудь, но смогла ли бы я выжить без них уже сейчас?

***

Рождественский вошёл в грязный отель. Мимо него косо проходили африканцы наглого вида и кроткие китайские рабочие. Комната №4 располагалась в самом конце грубого коридора, но помощник был уверен в информации от службы безопасности.

Он обернул руку салфеткой и аккуратно постучал изгибом пальца. За дверью послышался шорох, свет из-под двери затмил некто. Он повторил действие.

– Who is it?2 – послышался нервный смешок.

– Какой же ты всё-таки дебил, – вздохнул Рождественский. – Открой дверь!

Секундная заминка, но Георгий терпеть не мог ждать. Вот и ужасающий скрип, и Игорь с обезумевшими глазами. Как же он ему надоел.

Рождественский вошёл в комнату, но сесть куда-то было пощёчиной его дорогому костюму. Он легко прошёл к чемодану и пнул его ногой. Не велика ноша.

– Мы, кажется, всё уже обсудили. Оставь её в покое.

– Да что ты знаешь, – Игорь двигался быстро, как наркоман в ожидании дозы. – Я её люблю. Я на ней женюсь. Она та самая, честно. Это не тоже самое…

– Игорь! – Рождественский закатил глаза. – Я её трахаю. Часто и жёстко. Так что успокойся и займись чем-то полезным.

– Ты мне врёшь, – он резко сел на кровать и начал заламывать руки. – Ты мне врёшь. Всегда врёшь, как в детстве.

– Ох, братец, – он хотел положить ладонь на его голову, но опомнился. – Ты же знаешь, как мне нравились твои игрушки, – он замолчал, а потом продолжил. – Я буду трахать каждую твою девушку, понятно? Сначала исправь голову, а потом подкатывай к кому-то! Ты позоришь семью!

– Ты мне врёшь…

– Послушай, шутки кончились. Если ты сейчас же не уедешь и не возобновишь терапию, я помещу тебя в психушку. А там ведь совсем не сладко, правда?

– Ты не сможешь…

– Ты прекрасно знаешь, что у меня есть солидные доводы для мед экспертизы. Не надо меня злить, – он пошёл в сторону двери, но всё-таки обернулся. Игорь выглядел жалким, как в худшие свои времена. – Я даю тебе два часа. Если охрана не скажет, что ты выехал из страны, поверь мне, я мешкать не стану.

– Мне тоже есть что рассказать. Ты далёко не идеал.

– Да. Но я никогда не следил.

Рождественский вышел на улицу и вдохнул полной грудью. Злость от того, что брат и правда кое-что знал, переполняла его. Этот дурак считает себя очень наблюдательным, но это лишь желудь, дерево надёжно спрятано.

Чтобы избавиться от стресса, Георгий направился по тёмным кварталам Флоренции со своим портфелем. Buonanotte!3

Глава 18.

Тёплое утро нового дня застало меня в полном обмундировании в кровати. Я не слышала, как пришёл Рождественский, но наткнулась на его спокойное лицо на кухне. Кажется, он был абсолютно счастлив.

– Доброе утро, – он улыбнулся и пригласил меня присесть жестом.

– Доброе, – я прошла к холодильнику в поисках вчерашней покупки в виде панини с ветчиной и молока.

– Я уже подогрел его на сковороде. Кофе тоже готов. Ты же пьёшь без сахара с молоком?

Моё удивление отпечаталось на лице, но я старалась избавиться от него.

– Тебя не учили говорить спасибо?

– Спасибо.

– Пожалуйста.

Он растянулся в улыбке и погрузился в свой планшет. “Бизнес сегодня” – логотип в углу электронной страницы. Я не читала за завтраком и ни о чём не думала. Мой мозг релаксировал перед активной деятельностью, перечисляя вслух предметы вокруг. Холодильник, чайник, плита, сковородка, тарелка, вилка, нож, чашка.

Как только я доела и помыла за собой посуду, я вернулась в комнату, чтобы подобрать подходящий деловой образ. Честно говоря, соседство с начальником скорее раздражало меня, чем радовало. Малознакомый мужчина доставлял просто кучу дискомфорта, включая невозможность выхода без лифчика на завтрак.

Мы встретились второй раз в прихожей, если можно так назвать место у входной двери почти в самой кухне. Он выглядел элегантно и уверено, я старалась быть под стать. Не знаю, оценил ли он мой деловой брючный костюм бирюзового цвета. Не знаю, было ли это так уж важно.

Флоренция оказалось достаточно ветреной, так что моё пальто и шарф хорошо прикрывали то, что должно оставаться в тепле. Мы не брали такси, пешком прошли мимо палаццо Медичи.

Встреча была назначена в ресторане на одной из крошечных улиц. У меня складывалось впечатление, что итальянцы едят постоянно. Аперитивы, аперитивы. Вот и сейчас, как только мы сели перед нами поставили набор из орехов, оливок и чего-то ещё. Как только им удавалось оставаться при этом такими пролезающими в двери.

Наши компаньоны пришли через пару минут, и мы поднялись, чтобы поприветствовать их. Русские снаружи, но давно итальянцы внутри. Двое симпатичных мужчин тут же заказали бутылку сухого вина и панини. Все вокруг то и дело ели панини.

– Итак, – кажется, я единственная старалась вывести разговор к делу. Мужчины попивали вино, шутили и много жестикулировали. Мой начальник оказался их давним знакомым, так что обсуждение новостей заняло достаточно времени. – Я бы хотела поговорить о планируемых мероприятиях, если вы не против.

– А она львица, Гоша! Настоящая львица! – мужчина светился улыбкой и подталкивал локтем своего друга. Я тоже не хмурилась, атмосфера за столом была расслабленной. – Значит так.

Он пустился в долгие разъяснения, что было не интересно никому, кроме меня. Ведь