Не знаю, как все остальные, но я уже начинала уставать. Конечно, стоять часами на одном месте по долгу службы мне приходилось часто. Но если признаться честно, в церкви я бывала довольно редко, и молитвенный настрой, с которым полагалось слушать все эти песнопения, был мне совершенно чужд.

Впрочем, после окончания панихиды не только я, но и все присутствующие вздохнули с облегчением и стали переглядываться, словно спрашивая друг у друга, как настроение. Кажется, мы сделали для Маргариты Алексеевны все, что могли. Об этом сказал и священник в краткой напутственной речи.

— Нужно бы съездить с вами на кладбище, — намекнул он Анне Андреевне, — бросить в могилку землицы.

— Съездим, батюшка, — пообещала Маслова, теребя в руках носовой платок, словно не зная, заплакать ей или подождать до момента погребения.

— А дом освящать будем?

До выноса тела оставалось достаточно времени, и сейчас отца Дионисия интересовал только этот вопрос.

— Будем.

Расслабившаяся после панихиды Анна Андреевна была готова на все. Отец Дионисий тут же вынул требник, полистал его, нашел нужное место и подозвал певчую. Пропев и прочитав все, что полагается, поп взял кадило и святую воду и пошел кропить дом, заглядывая во все углы. Певчая следовала за ним, неся в руках сосуд со святой водой.

Поп прошелся по первому этажу, заглянул на второй, потом направился в гараж.

— Батюшка, у нас тут еще одно помещение, — робко подала голос Зина. — Вот здесь, слева.

Отец Дионисий посмотрел на нее и спросил:

— Что за помещение? Там живут?

— Нет, батюшка, — вмешалась Анна Андреевна. — Но соседи говорят, что привидения водятся именно там.

— Привидения? — промолвил поп и на минуту задумался. — А покропим и привидений! — сказал он весело, спустился вниз в заброшенное помещение, и оттуда донесся его раскатистый бас: — Святый Боже, святый крепкий, святый бессмертный…

Певчая подпевала, стоя на лестнице.

Через пару минут отец Дионисий поднялся наверх и прочел еще одну молитву.

— Когда вынос тела? — спросил он в заключение.

Мы поняли, что он закончил, и потихоньку стали расходиться. Я посмотрела на часы — было без четверти двенадцать. Сейчас должны вернуться похоронные агенты, чтобы везти покойницу на кладбище. В ожидании их Анна Андреевна отвела отца Дионисия в сторонку и о чем-то с ним тихо разговаривала. Я пошла на кухню выпить еще чашечку кофе.

Зина сидела на табуретке, вся под впечатлением от панихиды. Ее губы шевелились, словно она читала молитву, а глаза были устремлены в одну точку.

— Зина, чайник горячий?

— Что? — Домработница наполовину вышла из прострации.

— Чайник, спрашиваю, горячий? Я хочу кофе, — повторила я.

— Да-да, — растерянно сказала она и опять уставилась в одну точку.

Я налила себе кофе и села напротив.

— Ну и как тебе наш поп?

— Кто? — не поняла она.

— Как, спрашиваю, тебе наш священник? Понравился?

— Как он может нравиться или не нравиться? — недоуменно пожала плечами Зина. — Он же служитель культа, а не артист.

Мой глупый праздный вопрос, впрочем, наконец-то вывел ее из оцепенения, и она внезапно спохватилась:

— Ой, сейчас уже приедут агенты, а у меня еще борщ не готов!

Между тем катафалк, на котором похоронщики ездили на кладбище, чтобы проследить за подготовкой могилы, пока в доме шла панихида, вернулся. Гроб вынесли из гостиной и поставили перед домом. Во дворе уже стояла машина Ильи Ильича. Я видела это из окна, но выходить не стала, втайне надеясь, что меня не возьмут на кладбище. Но увы, отсидеться дома не удалось. В кухню вбежал запыхавшийся Владик и скороговоркой выпалил:

— Женя, тебя мама ищет!

Я быстро допила кофе и пошла за хозяйским сыном.

— Выгоняй машину, — приказала Маслова, — поедешь с нами на кладбище. В катафалке для всех не хватает места.

Вообще-то в их распоряжении была еще машина Ильи Ильича, но он, вероятно, не хотел гонять ее по кладбищенской грязи. Опять придется работать извозчиком! Я послушно пошла в гараж, выгнала свой «фольк» и стала ждать, когда гроб погрузят в катафалк. Потом ко мне в машину сели Анна Андреевна с Владиком, и мы, пристроившись в хвост катафалку, поехали провожать Маргариту Алексеевну в последний путь.

* * *

— А теперь простимся с нашей всеми любимой и уважаемой Маргаритой Алексеевной, и да будет ей земля пухом! — сказал отец Дионисий со скорбью в голосе.

Все присутствующие потянулись к гробу. Илья Ильич был первым, кто поцеловал покойницу в венчик на лбу и отошел в сторону, давая дорогу другим. Вскоре маленькая траурная церемония закончилась, гроб заколотили и спустили на полотенцах в приготовленную могилу. Анна Андреевна всхлипнула, но быстро овладела собой и поискала глазами Владика.

— Владик, мы сейчас поедем с Женей впереди остальных. Нам надо домой пораньше, проверить, все ли готово. Так что не отставай.

Мальчишка с бесстрастным лицом и сухими глазами молча повиновался. Анна Андреевна села в мою машину, указала сыну на заднее сиденье и захлопнула за ним дверцу.

— Поехали! — скомандовала она, и мы покинули место скорби.

Все было сделано вовремя — выезжая с кладбища на дорогу, я увидела на стекле первые капли дождя и прибавила газу. Анна Андреевна не возражала. Она сосредоточенно молчала и смотрела только вперед.

— Илья Ильич останется на поминки? — Я тешила себя надеждой еще раз обсудить с Масловым детали охраны его семьи.

— Нет. Он прямо с кладбища поедет в город. У него сегодня очень напряженный день, — ответила Анна Андреевна, глядя в окно на чахлые кусты чертополоха. — Мы сами справимся, — добавила она с затаенной обидой в голосе.

Да уж! Похоже, ей нередко приходится справляться со всем самой. Илья Ильич не очень-то много времени уделяет семье — гораздо проще и приятнее отправить всех скопом куда-нибудь подальше из города, пусть даже в дом с привидениями, а самому в это время наслаждаться обществом длинноногих красоток! Впрочем, это не мое дело — я такой же наемный работник, как и Зина. И еще я обещала Маслову, что буду молчать.

Вскоре мы оказались у ворот дома с привидениями. Я заехала во двор и притормозила рядом с гаражом. Хозяйка с сыном вышли из машины и поспешили в дом, оставив меня в раздумье: загонять машину в гараж или оставить на лужайке? С одной стороны, моя помощь на похоронах больше не понадобится, а с другой — у меня свои планы на день, которые никак не перекликаются ни с поминальным обедом, ни с задушевными разговорами со священником, который не отказался на нем присутствовать. Впрочем, я же хотела с ними со всеми переговорить, чтобы попытаться выведать еще хоть что-нибудь, прежде чем ехать к Бодрову…