— Откуда я знаю, Марта. И мне абсолютно плевать. Меня волнует другое — где ты была?

Линда нарезает сырники на мелкие кусочки и начинает кормить своего годовалого ребёнка.

— Мне пришлось уехать. На спрашивай почему. Просто так надо было. У меня не было возможности связаться с тобой, так что не злись на меня. Мне бы больше всего хотелось быть рядом с тобой, нежели переживать то, в чем я оказалась. Просто знай, что сейчас все нормально.

— Ты изменилась. Я не знаю, во что ты вляпалась, но это дерьмо здорово потрепало тебя. За все время, что мы сидим здесь, ты несколько раз оглянулась. Постоянно смотришь на людей, входящих в кафе. Что происходит? За тобой следят?

— Нет. Это просто…привычка.

Как бы я хотела облегчить свою душу от удушающего груза, который терзает меня вот уже год. Расплакаться, рассказать о том, что мне пришлось переживать, попросить помощи. Но слез нет, есть только жгучая обида на судьбу. Не хочу обременять лучшую подругу и рисковать ее жизнью. Если тонуть, то одной.

— Это ребёнок Адама?

— Да.

— Он знает?

— Нет. И никогда не узнаёт.

— Я слышала, он женится, чертов засранец. Почему ты ему не скажешь?

— Для чего? Чтобы он пожалел меня? Не хочу привязывать его к себе ребёнком.

— Ни одного мужчину не удержишь ребёнком. Мне казалось, что этот монстр не представляет своей жизни без тебя.

— Не говори глупости.

Я встаю со стула и беру Эмина на руки. Мой малыш только проснулся, совсем ещё сонный утыкается носиком мне в грудь и рядом складывает пухлые ручки.

— Как зовут?

— Эмин. И это самое лучшее, что со мной случалось. Может расскажешь о своей белокурой принцессе?

Меня прерывает вибрация телефона. Линда тянется к сумочке и достаёт звонящий телефон.

— Муж звонил, сказал, что скоро заедет за нами. Поехали к нам, нам нужно ещё много чего обсудить, — подруга начинает одевать девочку, параллельно вытирая ее лицо влажной салфеткой.

— Не могу. Я правда не могу.

— Я переживаю за тебя. Обещай, что если у тебя будут проблемы, ты придёшь ко мне! Обещай! — Линда вцепляется в мою кисть и больно сжимает пальцы. Внутри все сводит спазмом от таких слов. Я так давно не слышала слов поддержки.

— Обещаю.

Выхожу из торгового центра и замечаю черный тонированный мерседес, который трогается с места, как только мы проходим дальше от магазина. Матео Рицца не доверяет мне и посылает за мной своих охранников. Я крепче хватаюсь за руль коляски и ускоряю шаг. Да что ему, черт возьми, надо? Никуда я не убегу с ребенком. Зачем этим ненужные меры? Я решаю завернуть за угол в узкий двор, надеясь на то, что это его остановит. Но вместо того, чтобы поехать прямо, автомобиль резко заворачивает за нами и преграждает нам путь. Дверь распахивается и передо мной вырастает темная фигура…

Я решаю завернуть за угол в узкий двор, надеясь на то, что это его остановит. Но вместо того, чтобы поехать прямо, автомобиль резко заворачивает за нами и преграждает нам путь. Я быстро беру Эмина на руки и делаю несколько шагов назад. Дверь иномарки открывается и с водительского сиденья выходит Адам. На этот раз на нем обычная белая футболка, черные джинсы и сверху черная легкая куртка. Я жила с ним достаточно долго, но каждый раз при виде его начинает трясти, как в первый.

— Что ты здесь делаешь? Ты напугал меня! — Эмин начинает хныкать от испуга и мне приходится покачивать его.

— Мы можем поговорить?

— Нам не о чем разговаривать, — я начинаю беспокоиться, потому что Эмин начинает громко плакать.

— Марта, садись в машину, на улице холодно.

— Что тебе нужно, Адам? По-моему мы все обсудили в прошлый раз.

— Я не уеду пока мы не поговорим и ты это знаешь. Поэтому садись в машину и я отвезу тебя с ребенком домой.

Я долго смотрю на него и пытаюсь предугадать исход событий. На улице действительно холодно и я молча киваю. Адам подходит к коляске, несколько секунд возится с ней, складывает и погружает в багажник. Обходит машину и открывает нам дверь на переднее сиденье. В салоне тепло и уютно, несмотря на то, что Адам сменил машину, здесь все также чувствуется прежняя атмосфера. Как только автомобиль трогается с места, я замечаю, что взгляд Адама с трассы плавно переходит на лицо Эмина.

— О чем ты хотел поговорить?

— Марк рассказал о вашей встрече. Он сказал, что ты была с ребенком… ты была напугана, — его глаза смотрят в мои, но кажется, будто в самую душу. Он анализирует каждое мое движение, пытаясь отыскать правду в моем лице.

— И поэтому ты решил выследить меня? Как ты вообще меня нашел?

— Я всегда тебя найду, Марта.

— Не всегда, — произношу я почти шепотом, и в голове возникает картинка того грязного подвала. Как я смотрела на ту темную дверь и ждала, что через секунду туда войдет Он и скажет, что этот ад закончился. — Марк ошибся, со мной все прекрасно.

— Я хочу знать все. Включая вот это, — Адам опять направляет взгляд на Эмина, который давно спит на моих руках.

— Адам, прекрати. Все, что было между нами больше не имеет никакого смысла. Наши пути разошлись, неужели ты этого не видишь?

— Я никогда не поверю, что ты выбрала этого дряхлого старика! — его пальцы с силой сжимают руль и он резко поворачивает, от чего машина дергается в сторону.

— Ты хочешь правды? Хорошо! — кровь начинает стучать в висках и возвращается головная боль, которая мучает меня по ночам. — После того, как Вождь вколол мне снотворное, я очнулась в грязном подвале, прикованная наручниками к стене. Меня кормили раз в неделю объедками, воду приносили два раза в грязном стакане. Приходили мужчины и запугивали меня, пытаясь как можно сильнее расшатать мою психику. И каждый божий день, когда мое помутненное сознание возвращалось ко мне, я смотрела на эту чертову дверь и ждала, что придешь ты, — я смотрю на Адама, его взгляд прикован ко мне, а его лицо не выдает ни одной эмоции. — А потом пришел сам Вождь и сказал, что ты мертв. Я похоронила тебя, Адам. И после этого, я молила Бога, чтобы он забрал меня к тебе. Ты даже представить не можешь, как сильно я хотела умереть, — я обещала себе не плакать, но вспоминая все эти события я не могу сдержать слез: нос начинает покалывать и по моим щекам предательски начинают катиться слезы. — Меня накачивали наркотиками до такой степени, что на моих венах не было живого места и я две недели не могла сгибать руки.

Адам смотрит на дорогу, но кажется совсем не видит ее. Его челюсть плотно сжата, на скулах бегают желваки, брови сведены к переносице и на лбу появляются складки. Он нажимает на педаль газа, от чего автомобиль начинает ехать с бешенной скоростью. И даже на такой огромной скорости Адаму удается ловко объезжать и подрезать другие машины. — Меня выставили на аукцион, как дешевую вещь. Я стояла под кайфом в одном нижнем белье перед десятками богатыми мужчинами. Они торговались за возможность иметь мое тело. Меня выкупил Матео Рицца и теперь я его личная секс-рабыня, — я больше не сдерживаю себя и начинаю захлебываться собственными слезами, сильнее прижимая Эмина к груди. — Адам, сбавь скорость! — я перехожу на крик, когда Адам в очередной раз обгоняет автомобиль и едва не задевает его. — Адам! Тормози!