приходилось бывать в СИЗО, такие способы выказывания уважения в грубом мужском коллективе дорогого стоят.

Автобус припустил по грунтовке без учета, что это грунтовка. Кидало во всех мыслимых осях координат. Не вовремя раздался телефонный звонок. На дисплее высветилась «Алкоголикова», не хило для утра.

В ухо ворвался истерический ор.

— Вершинин, что ты себе позволяешь там? Ты с ума сошел окончательно?

— Вам тоже доброе утро, Татьяна Афанасьевна! — пожелал я.

— Не ерничай! — злобно оборвала шефиня. — Мне сейчас Касаткин звонил. Жалко, что не тебе! Я бы посмотрела, как он тебе вставил! — она вынужденно сделала паузу, должно быть, представила процесс и испытала небольшой производственный оргазм. — К нему адвокаты приходили от Боярникова. Принесли видео, как ты несовершеннолетнего пытаешь! Как ты мог? — патетически воскликнула она. — Я с тобой точно до пенсии не доработаю! А ты у меня на каторгу пойдешь! Немедленно возвращайся в контору!

— Я на Плотину еду! — пытался я вклиниться. — У меня командировка не закрыта!

— Свою командировку засунь себе… Все, я сказала! Не поедешь сам, повезут под конвоем! Высылаю за тобой Диму! И чтоб был готов с вещами!

Я повернулся к Вальжану и сказал:

— Мне надо вернуться. Звонили из следственного комитета, они дело возбудили.

Вальжан жестом велел водиле остановиться. Тот безропотно повиновался. Мужики зароптали, но Вальжан лишь глянул через плечо, все утухли.

— До гостиницы 5 километров, — сообщил Вальжан. — На одиночку вылезут стаи бродячих собак, что от автобуса попрятались. Цеп, правда, чаще по ту сторону Плотины промышляет, но иногда и сюда заглядывает. А уж если про тебя ему донесли, жди в гости обязательно.

— Зачем ты так? — попенял я. — Я обратно на этом же автобусе вернусь.

— Он вахтовиков повезет, а ты не вахтовик! — ухмыльнулся Вальжан.

Мне нестерпимо захотелось вбить ему эту ухмылку поглубже, и я сказал тихо:

— А я ему ствол в рыло!

— И поднимешь еще одну статью! — Вальжан был доволен.

Неизвестно, чем бы кончилась перепалка, я бы, наверное, пошёл пешком, отстреливая собак, бомжей и Цеппелина, если вновь не зазвонил телефон. Звонила секретарша Коликовой Анжела, она у нас заказом водителей заведовала.

— Не знаешь, где Толстый Дима? — ошарашила она неожиданным вопросом.

— Он еще позавчера уехал! А вы что, до сих пор его не хватились? Как же вы работаете?

— Не учите меня жить, Евгений Палыч! Все думали, что он с вами!

— Как со мной? Я в режимной зоне, кто его сюда пустит!

— Ой, ладно, не грузите меня! — и Анжела отключилась.

Вальжан выглядел довольным:

— На нет и суда нет! — заявил он. — Шеф, трогай!

Дирекция.

Справа от Плотины имелась пологая земляная насыпь, по которой змеилась грунтовая колея, и таким образом автобус выехал из ущелья на асфальт. Это была федеральная трасса М5. Направо Москва, налево Казань. Проезд открывался с 8 утра до 8 вечера. Сейчас он был закрыт.

Автобус миновал площадку, густо уставленную вышками, бывшие ОРУ-открытые распределительные устройства. Большинство проводов отсутствовало, только мачты уцелели.

Оперативный персонал дежурил везде-на 3-х ОРУ, на гидротехнических сооружениях, в главном здании и машзале, и чтобы не собирать всех поодиночке, они добирались до места сбора, у стеллы, самостоятельно. Сюда людей доставляли служебные пикапы, на них же новая смена отправлялась по местам.

Ранее обслугой ГЭС занимались 280 человек-инженеры, электрики, водолазы. Теперь же осталось 22.

Предыдущая вахта встретила автобус бурно, стучали кулаками в окна, кидали пустые пластиковые бутылки. Смена отвечала дружным матом. Водила кричал:

— Отойдите от машины, нелюди!

Приехавшие споро разошлись, до открытия трассы оставалось недолго, необходимо было до это времени добраться до отдаленных площадок.

Пикапы разъехались, автобус ушел, и пять человек понуро побрели к зданию дирекции. Директор здесь никогда не заседал, но здание по привычке называли так.

Рядом с центральным входом висела табличка «Рус гидро», расколотая пополам. Над дверями торчали разбитые подчистую светильники, и можно было лишь догадываться, какой они были формы.

Большинство окон было забито фанерой. Там, где стекла уцелели, в основном на верхних этажах, из покрывал толстый слой пыли. Многие были в трещинах. Кое-где вместо окон зияли неприкрытые дыры, из которых торчали измочаленные занавески. Торжество упадка.

Когда большая вода ушла, ГЭС перестала быть нужной, наступил недолгий период анархии. С Плотины тащили все, от офисной техники до проводов. Кстати, один цельный провод от ГЭС до ОРУ весил 8 тонн! А чистая медь дорого стоит.

Потом директора расстреляли, установили Периметр и навели порядок, который вахта и поддерживала все эти годы. Не знаю, надеялись ли в Правительстве, что ГЭС снова заработает, либо Плотину решили сохранить как памятник.

В дирекции вахтовики разошлись по рабочим местам. Им предстояло встретиться лишь у автобуса через сутки.

Внутри помещения имелся лифт, естественно не работающий. Шахта углублялась вниз на 30 метров, на технические этажи, и на столько же вверх. В помещении мало что работало из прежнего оборудования. Аварийное освещение и электропитание дежурного оборудования обеспечивалось от дизель-генераторов, за которыми следил отельный человек. Кстати, им оказался тот самый дружелюбный чмырь в капюшоне.

«Офис» Вальжана находился на 4-м этаже. Довольно просторный кабинет с кучей столов, где некогда стояла офисная техника. От некоторых остались сломанные корпуса.

Из открытого окна с треснувшими стеклами доносился ровный шум-по М5 пошел транспорт.

В кабинете работал небольшой холодильник. Вальжан сунул туда пакет с продуктами. Я заранее не озаботился о питании, он успокоил, что жратвы хватит на обоих. Да и не жрать мы сюда пришли, заявил он.

Он включил чайник в единственную работающую розетку и радио. На железном столике рядом с чайником обнаружились «общие» кофе и сахар. Стало уютненько.

— В эфире новости! — жизнерадостно сообщило радио. — Всех радиослушателей интересуют причины разводы Эжены Развалюевой!

— А кто это? — поддел Вальжан. — И почему мы об этом должны знать?

Он переключил волну на рекламу, но оказалось, что он ее уже слышал, и выключил.

— Что ты знаешь о Двойниках? — поинтересовался он.

— 28 случаев за полгода. 11 человек погибло. Двойники не агрессивны, склонны к суициду.

— Все? Немного. Почему они бегут сюда, не установили?

— Что значит бегут? Тебе явно известно больше, чем мне. И про модуль Пантанала у меня тоже нет никаких данных.

— Это секретная информация. Модуль нам с тобой еще предстоит отыскать.

— Стоит ли? Все, что связано с Пантаналом, большой обман. Чудо, которого нет.

Вальжан серьезно посмотрел на меня и сказал слова, которые вряд ли кому-нибудь бы понравились.

— Это не чудо, это единственный нас шанс на спасение. Ты спросил, от кого бегут Двойники? Всего сказать не могу, связан подпиской о неразглашении. Двойники не бегут, они