– Вы не могли бы ответить нам на некоторые вопросы? – Хохлов не нашелся, чем возразить, посмотрел на меня.

– Я бы предпочел вначале пообедать и дождаться получения фотоматериалов, а после этого отвечать на ваши вопросы.

– Вы настолько голодны?

– Нет, просто после просмотра у вас будут совершенно другие вопросы. Это я вам обещаю.

Но питались мы в разных столовых, их талоны котируются по другой норме. После этого, зайдя в фотолабораторию, забрали фотоснимки и двинулись в секретный отдел для их расшифровки. «Гости» прошли с нами и «попросили» иных присутствующих, в том числе начальника разведки полка, некоторое время погулять. Отдавать им в руки снимки я не рвался, сидел и обводил объекты, и писал «легенду», ни слова не говоря. Тем же самым занимался Дима. Он хоть теперь и майор, и большая шишка, но отношения у нас остались прежними: на служебный язык мы переходим редко и только в официальной обстановке. Закончив первый снимок, прежде чем передать его в руки капитана ГБ, я спросил его:

– А чем вызван такой интерес к результатам разведки со стороны такого уважаемого органа соседнего фронта?

Удостоверения они предъявили, когда представлялись. Наш Спиридонов подтвердил их полномочия и сам присутствует на этом действе. Как всегда, перед ним лежит бумага, в руке карандаш. Работа у него такая. Двое из «гэбят», помладше званиями, тоже обнажили свое оружие и застрочили карандашами, изображая какие-то значки. Капитан улыбнулся:

– Да вот, не повезло быть ближайшей инстанцией от места вашего расположения. Распоряжение пришло из Москвы и Ленинграда, там очень интересуются результатами.

– Смотрите, это место, это время, это номер объекта, а это расшифровка данных. Первичная. А я займусь следующим, их двенадцать, только у меня. Там еще девять.

Закончив, записал выводы: город взят примерно батальоном пехоты противника, с шестью легкими танками и 28 бронетранспортерами. В соседних гарнизонах – следы полной паники, ведут боевые действия на восточной окраине района три подразделения до батальона величиной в сумме, на юго-западе части танковой и стрелковой дивизий, которые пытаются отойти к городу, то есть прекратили выполнение приказа взять Будогощь. Их ответ на запрос: получен приказ на отход 08.11.41 в 20.00. Передал бумаги капитану. Тот чесал лоб, читая расшифровки.

– Кто может подтвердить, что сказано именно это?

– Вот это место на фотографии. На снегу вытоптали стрелку на северо-восток, восемь-одиннадцать и 20. Это ответ на вот это мое сообщение им. Это копия, написана мной позже. Оригинал у 92-й дивизии.

– И что вы можете сказать по этому поводу?

– Кто-то открыл проход у Ругуя, передал ложное сообщение наступающим дивизиям и поднял панику. В Будогощи большого числа противника не видно. Снимок у вас был. Ну, а вариантов здесь только один, с половиной максимум, на два не тянет, без водолаза здесь не обошлось. Тащ старший лейтенант! – обратился я к Спиридонову.

Тот вскинул глаза.

– Мы задерживаем отправку данных. Решайте вопрос с товарищем капитаном.

– Прочтите и подпишите, товарищи. Про другие вопросы вы правильно заметили, лейтенант.

Мы вернулись в штаб, предварительно подписав бумаги у начальника разведки. Затем был долгий разговор с Хозиным по ВЧ. Я в нем участия не принимал. Сами понимаете: рылом не вышел. Перед этим обсудили проблему с Рудаковым и разработали «свой взгляд» на имеющуюся проблему. Судя по всему, одновременно с нами Хозин говорил с еще одним участником этого «акта»: Мерецковым. Тот вначале категорически возражал против авантюры и непроверенных данных, но неожиданно наш командир опустил трубку и сказал:

– Нас разъединили.

– Что это означает?

– А черт его знает.

– Так, считаем, что наш план принят. Но есть серьезные проблемы: мы – далеко, и локатор требуется переместить на 80 километров вперед, в Пикалево.

– Им дана команда перевести все машины в походное положение.

– Надо выбрать место и начинать, иначе не успеем, товарищ подполковник.

– Прикидывал?

– Баламутово, Зиновья гора, высота 149.9.

Рудаков в этом вопросе мне доверял, поэтому написал от руки радиограмму, передал ее шифровальщику, и она ушла через несколько минут.

– Самим лучше перебраться в Подборовье и Великое Село, за исключением пары звеньев, которые требуется перебросить в Большой Двор, на всякий случай. ЛаГГов будет достаточно. Пардон, с обеспечением ночных посадок. Возюкаться придется с группой аэродромов в районе станции Дно.

– Бывал в Великом, там можно всем сесть, и подходы отличные, что днем, что ночью, – резюмировал Рудаков.

– Все равно требуется облет, и сегодня. А что там со связью?

– Этого не знаю, но в списке рекомендуемых есть, так что ВЧ должно быть.

– Ну, и самое главное, без бомберов нам не обойтись. Их надо выбить. Может быть, связаться с Жигаревым?

– А их куда?

– В Подборовье. Там они стоят, только разбитые в хлам. Если нет «своих», пусть просит у моряков, что ли. Бомбы еще нужны, как с этим в Подборовье, я не знаю.

Рудаков кивнул начштаба, тот начал оформлять приказы. Топливо у нас стояло в ж/д цистернах, так что переливать и транспортировать не надо было, только заявка на станцию. Вскоре улетела четвертая эскадрилья и доложила, что их приняли без проблем, личного состава частей практически не осталось, мест для жилья хватает, просят доставить продукты и часть л/с в распоряжение начстоловой. Но это – обычная процедура. И тут зазвонил ВЧ.

Рудаков снял ВЧ, произнес свой позывной – и через несколько секунд: «Здравия желаю, товарищ маршал!» Он – левша, и левой рукой написал: «Шапошников».

– Да, абсолютно, мы же пересла… Спасибо, передам. Лейтенант Суворов и майор Хохлов, и звено капитана Андреева… Да, подготовим и перешлем… Мы разговаривали с «Восьмым», но не достигли результата. Атаковать с севера и северо-востока нужно сегодня, после 17.00. У нас, единственное, нет бомбардировщиков и самолетов-осветителей. Требуется две-три эскадрильи. Лучше Ар-2 или СБ. Рядом есть площадка для них, код 6–36, но там боеспособных машин нет… У меня 68 машин, в крайнем случае и сами справимся, тащ маршал. Но осветительных бомб нет. Их может доставить МАОН. Они сейчас в Астафьево… Я понимаю, что лучше подготовиться более тщательно, но немцы подтянут войска, они неподалеку, и укрепят город. Крови прольем больше. А сейчас они считают, что гарнизон разбит и оказать сопротивление неспособен… Да, это шанс, и мои люди готовы поддержать пехоту. Может быть, у флота есть? Хоть что-нибудь. Мы их не насовсем просим. Завтра вернем, в целости и сохранности…

Молчал он долго.

– Да, у аппарата… Да, хватит. Спасибо… Считаем, что сил, которые может дать 7-я, вполне хватит. Мы же активировали наступление на Будогощь, и противник не может перебросить сюда значительные силы. Тем более похолодало, а они не переодеты, впрочем, как и 4-я армия. Она наступать сейчас не может, максимум один батальон. Они с нами на связи. Они подбили все танки, которые были у противника. Есть 85-мм орудия, поддержат зенитчики… Генерал Мерецков час назад говорил. Этих сил должно хватить, а мы прижмем немцев. ПВО города уже настраивается. Так что воздушная гвардия не подведет. У меня все ночники и с плохой погодой. Справимся. Бывало и хуже, товарищ маршал, когда без всякого приказа Дунай форсировали, а мы держали небо… Есть! Доложу немедленно. Записал. – Подполковник повесил трубку, потер ухо и посадил за ВЧ майора Борисова.