– Ты не будешь с ним счастлива…

– А с кем я буду счастлива? С тобой? Многим ты ради меня готов пожертвовать?!

– А тебе нужны жертвы, да?.. – Иван усмехнулся.

– Да, представь себе! Ты хороший, ты помог мне, ты мне нравишься, но… Но ты ведь меня использовал, да?

Иван молча смотрел на Марту. Судорога пробежала по его лицу.

– Разве я не права? Скажи! – настаивала Марта.

– Я тебя использовал. Да.

– Тогда отпусти нас! Скажи там, в своей конторе, что не сумел набрать на Горского компромат… Что он ни в чем не виновен!

Иван облизнул губы. Потом сказал без всякого выражения:

– Ладно…

– Ты согласен?

– Да.

– Ты… ты не обманываешь меня?

– Нет. Катись к своему Горскому… – пробормотал Иван. – Катитесь вы оба куда подальше…

– Спасибо! – сказала Марта.

Но Иван, развернувшись, уже шел прочь. «Соврал, что отпускает, или нет?» – с тоской подумала она. Но какое-то шестое чувство подсказывало ей, что Иван не солгал ей сейчас.

От всех этих волнений пересохло во рту, в горле стоял ком. Ей было не по себе. Марта шагнула к ближайшему магазинчику, на ходу достала из кошелька деньги…

Магазин только что открылся. За прилавком стояла сонная добродушная продавщица, перед ней – единственная покупательница, старуха с брезентовой сумкой. Старуха высыпала мелочь на блюдце:

– Нарезной.

– Бабушка, двух рублей не хватает… – сказала продавщица. – Хлеб со вчерашнего дня опять подорожал.

Старуха принялась копаться в кошельке.

Марта нетерпеливо кинула на блюдце деньги, обращаясь к продавщице:

– С меня эти два рубля возьмите… Минеральной дайте, без газа, пожалуйста!

Старуха ничего не поняла – она продолжала нудно рыться в кошельке. Продавщица положила на прилавок батон в целлофане:

– Бабушка, да берите уже! Вон девушка за вас заплатила… – Она поставила на прилавок и минералку.

Марта схватила бутылку, повернулась к выходу, на ходу отвинчивая пробку. Краем глаза увидела, как старуха все-таки берет батон. Хрустко зашелестел целлофан…

– Вчерашний, что ль? – привередливо спросила старуха.

И уже на выходе Марта услышала ответ продавщицы:

– Ну что вы, бабушка, только что привезли…

Еще шаг, уже за порог – и Марта вспомнила город Электрогаз. Закрытый хлебозавод. Жалобы другой старухи – о том, каким невкусным стал хлеб и каким дорогим…

Получился банальный видеоряд: старческие руки с пригоршней мелочи – батон хлеба на прилавке. Прямолинейно и грубо, а за кадром – словно скандальный крик ведущего одного из центральных телеканалов: «Хлеб в русской традиции – не просто пища! Это – воплощение и символ самой жизни, даруемой человеку господом богом и матерью сырой землей! Недаром в Евангелии сказано – „Приимете, ядите, сие есть Тело Мое“. Ныне хлеб утратил свою сакральную сущность! „Кирпичики“ хлеба теперь – это кирпичи, из которых строится пирамида мирового глобализма!!»

Марта сделала глоток из бутылки и закашлялась.

Потом увидела, как в конце улицы Иван сворачивает за угол.

Она отшвырнула бутылку и помчалась за ним.

– Иван!

За угол. Вот он…

– Иван!

– А?.. Ты что?.. – Он с тревогой обернулся.

Успела.

– Ванечка, милый! – Она потянулась к нему с объятиями.

Иван перехватил ее руки и спросил уже сурово:

– Чего тебе?

– Я передумала… Я была не права! – задыхаясь, смеясь, сказала Марта. – Я дура…

– В чем ты не права?

– Горский – сволочь. Его надо наказать…

– Так он же тебе домик в деревне обещал? – ехидно напомнил Иван.

– Не в деревне, а на берегу моря… – поправила Марта. И добавила своим низким, хриплым, словно прокуренным (хотя не курила!), голосом: – Да хрен с ним, с этим домиком.

– Ну ты даешь, Марта Витальевна… А чего тебе тогда надо-то? Я тебе домик на море предложить не могу, между прочим…

– И не надо… – легко отмахнулась Марта.

– А я тебе нужен? – дрогнувшим голосом спросил Иван.

– И ты мне не нужен! Мне нужна только правда, – произнесла она уже серьезно.

– Издеваешься, да?

– Нет. Мне нужна только правда!

– А, понимаю… Это ты мне мстишь.

– Да за что? – фыркнула она.

– За то, что я тебе сказал тогда, в первую нашу встречу, что мне никто не нужен. Что привязанностей у меня нет и быть не может…

– А, да… Вспомнила. Ты даже тестирование какое-то проходил!

– Я вот думаю: что, если программа ошиблась? – сказал Иван, глядя Марте в глаза.

– Это неважно… – быстро ответила она. – Ты хочешь разоблачить Горского? Я готова помочь!

* * *

…Марта, при полном параде и, что называется, «с вещами», стояла на ступеньках Росагронадзора и наблюдала, как Сан Саныч медленно, пристрастно обходит фонари у главного входа. Два фонаря не работали. Был седьмой час, черный газон уходил вдаль, терялся в сумерках. Марта вдруг вспомнила, что в середине ноября в это время уже идет снег…

– Марта Витальевна, пиши: вызвать электриков, проверить проводку…

Марта послушно зачиркала в блокноте. «Сегодня. Иван сказал, что сегодня у Яна очередная встреча с резидентом… Наверное, Иван что-то напутал!» – раздраженно подумала она. Сан Саныч, не желая отпускать свою подчиненную, явно тянул время.

– Сан Саныч!

– Да, милая? – немедленно отозвался начальник.

– Медведя так и не нашли? – Марта решила наступить на больную мозоль своего начальника.

– Какого медведя? А, скульптурную композицию ты имеешь в виду… Увы! – душераздирающе вздохнул завхоз.

– Куда же он мог пропасть?

– Тайна сия покрыта мраком…

Из вращающихся дверей выскочил Ян Горский.

– Марта… – Он подошел к ней, вгляделся в ее лицо. Был явно очень взволнован. – Марта, наконец-то! Целый день тебя ищу…

«Вот оно! – мысленно ахнула Марта. – Началось!»

– Ты видишь, что творится… – пожаловалась Марта шепотом, кивнув на завхоза. – Бегаю за ним целый день с блокнотом… Пяти минут за день не сидела, веришь ли!

– Сан Саныч! – весело закричал Горский. – Что ж вы сотрудников-то задерживаете… Налицо нарушение трудового законодательства!

– А что? – Завхоз почесал кудрявый затылок.