Он чего бежал от татар в Тверь? Он допускал, что они будут штурмовать православный Троицкий монастырь? Он полагал, ему лично может что-то грозить? Почему?

Он был любимый ученик Алексия. Митрополит Алексий был верным другом и сторонником Орды, при нем церковь видела от Орды много добра, и добром платила. Крепила московский престол, склоняла князей к единению вокруг Великого князя Владимирского и Московского, а «коллективный Великий князь» был хорошим администратором Русского улуса в самые неспокойные и переменчивые времена. Польза была взаимной.

Чего бояться Сергию? Что могут иметь против него татары?

Только одно возможно. Причастность Сергия к восстанию против Дмитрия. Слово Сергия много весило в церковных решениях. А любить Дмитрия, повторим еще раз, ему было не за что. И самоуправное вмешательство Дмитрия в дела православных иерархов одобрить он не мог.

Учтем, что положение глав церкви было куда стабильнее и долговечнее княжеских судеб, полных превратностей. Князья менялись порой очень быстро – епископы были устойчивы. За срок службы архимандрита видал он, бывало, многих князей.

И самоощущение высокопоставленных церковных особ могло быть исключительно таково, что князей они выше, достойнее, долговечнее по высшему счету – по Божественному. Их начальство сидит в Константинополе, их митрополит получает ярлык в Орде, как и Великий князь. И московский князь им не указ! Знай свой шесток. Не тот уровень.

Если бы Сергий выступил в поддержку Дмитрия – это привело бы к расколу церковной политики и стало известно. Часть священников выступила бы в поддержку князя и с умиротворением паствы. О чем князя и известила бы, что в такой ситуации естественно. И были бы приходы и епархии, приветствующие татар как блюстителей порядка, подавляющих смуту – а вот у нас смуты нет, заходите перекусить.

Но церковная иерархия устроена иначе. Распоряжения доводятся сверху вниз. Возможность раскола пресечена в принципе, давно и надежно. Что верхи решат – то и обязательно к исполнению приходскими священниками.

И Сергий Радонежский, почитавшийся за святость еще при жизни, не мог быть непричастен к общему церковному протесту Не одобрила церковь Дмитрия – это значит Сергий не одобрил. Неформальный лидер в духовном плане венчал церковную пирамиду.

Заметьте – он не пытался бежать в Кострому к Дмитрию. В Тверь он бежал, Москве враждебную, с Москвой конкурирующую, то и дело отбирающую в Орде великокняжеский ярлык у Москвы. В Тверь, весьма дружественную Литве.

Примечательно положение Киприана. С одной стороны – у него нет ханского ярлыка. С другой – русско-московские иерархи его не любят: навязали чужого, мы другого выдвигали. С третьей – лишь несколько лет назад Дмитрий его унижал, попустил позорить и грабить, в темницу на ночь кинуть, а потом изгнали вон из княжества. С четвертой – так ведь и он, убежав, предал Дмитрия анафеме! Куда ни кинь – везде счастье.

И унизительная зависимость от Дмитрия его достает. В любой момент этот самодур его вновь выгнать может, или хуже того, о чем и думать не хочется.

Не в наших силах сменить князю характер – но можно сменить самого князя. На другого, с более человеческим характером.

А если с этим новым князем уйти княжеством в Литву – все совсем ладно сложится. Потому что должность митрополита Литовского и Киевского с него никто не снимал. И будет он вполне на своем месте.

Так что Киприан и русское священство друг друга очень даже должны были понять. На первом и решающем этапе нам по пути: убрать Дмитрия. А дальше – договоримся.

…Чтобы восставшие москвичи не выпускали митрополита из города – это вряд ли. Авторитет церкви был слишком высок, чтоб вершить насилие над духовной особой высшего ранга. Прецеденты неизвестны.

Киприан остался дожидаться призванного князя. Чтобы потом своим влиянием поддержать его власть; укрепить легитимность. Интересно, какова была доля его участия в выборе кандидатуры. В литовских делах Киприан разбирался лучше многих, если не всех. И он сидел там митрополитом, и новый князь оттуда.

Интересное совпадение, да? Сложилась своего рода литовская партия, и это ее видимый пример.

Побежать Киприан мог по одной причине. За пятьдесят ему было – опытен, искушен в интригах, прошел византийскую школу. Бедой запахло. Татары мчатся. Бунт давить. Старый лис чует собак издалека.

А ведь у него даже ярлыка ханского нет. А должность занял. На Великого князя кивай не кивай – а спросят с тебя, здесь и сейчас. Если вообще спрашивать будут. Ты глава церкви? Твоя церковь против власти? Все ответят, а с тебя первый спрос. Хотя уж и не первый…

Шапка горит – на ком надо шапка горит. Сбежал Киприан в Тверь. С Сергием Радонежским о жизни побеседовать…

…Когда все кончилось, Дмитрий выпустил из темницы митрополита Пимена и повелел вступить в должность. Что Пимен немедленно исполнил.

Удобно иметь запасного митрополита.

Киприана привезли в Москву лишь на день – оскорбить в лицо и выгнать вон с треском. Больше он в Москву не вернулся – пока Дмитрий был жив. Дмитрий с тех пор Киприана на дух не переносил. Это и взаимно.

Дмитрий оставил в Москве жену свою Евдокию на сносях. Ребенок, их сын Андрей, родился 14 августа.

То есть князь покинул город не меньше чем за десять суток до прихода Тохтамыша. Учитывая скорость движения татар, весть не могла обогнать их на десять суток. То есть: Дмитрий Донской поспешно покинул Москву раньше, чем мог узнать о грядущем нашествии. То есть: он покинул Москву не для того, чтобы собирать ополчение. Такие дела. Фьюти-пьють, сказала птичка.

Почему он не забрал жену с собой? Родила бы в любой миг? Ну – иные времена, люди были привычные: взял с собой княжеского лекаря, положил жену в удобный возок, рожай на здоровье. А не забрал, потому что его выгнали.

Почему с рожающей женой не остался? Так потому что выгнали.

А ее-то почему не выпустили с ним, вместе не погнали? А пускай семья побудет в заложниках. Обычная практика. На всякий случай. Гарантия. Чтоб Дмитрий со злом на Москву не пожаловал.

Великая княгиня благополучно разрешилась от бремени. Но обстановка мало способствовала бодрости духа у роженицы. Хотя здоровье супругов было отменное: из их двенадцати детей умерло в детстве только трое, что было большой редкостью по тому времени.

Так, а потом почему выпустили? Ну, сначала поглумились, погрозились, попозорили. А потом дошел слух о подходе Тохтамыша. Вот тогда поднялась некоторая паника. С окрестностей и посадов тянулись люди укрыться за городскими стенами. А из города некоторые бежали подальше, типа эвакуации от войны. В самом же городе произошли известное пьянство и беспорядок, как принято при значимых русских мероприятиях.

В этом хмельном и неспокойном беспорядке Евдокия велела собирать вещи и закладывать конный поезд. С неохраняемого великокняжеского двора потянулись возки с рухлядью, слугами и детьми. Детей было ни много ни мало восьмеро. Еще четверых она родит позднее.