— Не обижай, — улыбнулся он и надолго приник губами к ее лбу, восстанавливая спокойствие. — Мне надо с дороги помыться, так что не буду вам мешать.

Яркое воображение Беаты услужливо нарисовало картину любимого мужа в одном исподнем и с непросохшими волосами, и она тут же залилась краской. И надо же было додуматься указать ему на дверь! Вот ночью и вымолит прощение. За каждое жестокое слово отработает. Чтобы не лежали они на душе тяжким грузом, а растворились в обоюдном тяжелом дыхании и приглушенных стонах.

— Долго не задерживайся, — улыбнулась Беата, освобождаясь от его объятий. — Иначе, как выпровожу Ору, приду на помощь.

— Ловлю на слове, — не устрашился ее угрозы Одже, однако неожиданно посерьезнел и задержал Беату за руку. Заглянул в глаза, вынудив замереть в ожидании. — Беата, я хочу, чтобы ты знала. Я всегда выберу тебя. Даже если придется потерять к себе уважение. Потому что без него жить можно, а без солнца…

Она прижала свободную ладонь к его губам.

— Я тебя люблю! — просто сказала она. — Ты только никогда в этом не сомневайся! Что бы я ни говорила!

Они посмотрели друг на друга в каком-то бесконечном понимании, потом Беата улыбнулась и подтолкнула мужа в сторону бани.

У Хедина ничего не получалось. Проведя всю ночь в расспросах Ярке, нашедшего Сойку, и надеждах на пробуждение самой пропажи, он не успел решить, как ему отвести угрозу от Арве. А когда тот еще и отказался покидать город, опасаясь, что Хедин переложит вину на Джемму, участь его была предрешена: после показаний Форкудова свидетеля Хедину оставалось лишь препроводить Арве в тюрьму.

Благо, градоначальник совершенно неожиданно отправил командира Охранного отряда ажно в Южные земли, да еще и своим ходом, ибо Ярке был ему необходим в своих целях, а Арве ввиду ареста не мог помочь в быстром перемещении. В отсутствие главнокомандующего приговор по трибуналу полагалось выносить всем трем командирам, поэтому суд был отложен до возвращения отсутствующего.

— Две недели! — кивнул Хедину отец, когда тот пришел к нему с ежедневным докладом. — Потом даже выкупить твоего дракона на смогу: он присягу принимал.

Вдохновленный столь необходимой поддержкой и столь же необходимой отсрочкой, Хедин собрал друзей, надеясь получить от них дельный совет.

— С Джеммой разговаривал? — спросил Кедде. — Что она обо всем этом думает?

Хедин махнул рукой. Он в последнее время ее вообще не узнавал. Куда подевалась

пылкая и милосердная девчонка, которую он знал последние семь лет? Та, что грудью бросалась на врага, защищая невинных, и не жалела себя, когда речь шла о чьей-то беде? Джемма обещала мстить, и Хедин даже мог понять ее выступление против Эдрика. Но когда она, узнав о заключении Арве под стражу, жестоко и равнодушно пожала плечами, Хедин даже растерялся. Он боялся, что не сможет переубедить ее, немедля бросившуюся восстанавливать справедливость и освобождать Арве, повременить и дать ему возможность найти достойный выход из сложившейся ситуации. Это вполне было в ее духе. А вовсе не холодная фраза:

— Что посеешь, то и пожнешь!

— То есть, Арве заслужил, чтобы его забросали камнями? — ничего не понимая, нахмурился Хедин. Джемма только поморщилась.

— Не забросаете, — отрезала она. — Он же вам нужен!

— Бред! — изумленно выдохнул Кедде, услышав эту историю. — Не уничтожь боги драконью ненависть, я бы на нее подумал: там тоже всех своими врагами считаешь и хочешь только ответную боль причинять.

Хедин и сам, пожалуй, грешил бы на нее, не особо доверяя Создателям, если бы не знал, что Джемма ко всему прочему еще и не дракон. Кедде было об этом неизвестно, как и Вилхе, но в любом случае они собрались здесь не для того, чтобы обсуждать произошедшие в боевой подруге перемены.

— Бред не бред, а за Арве она заступаться не станет, — закрыл эту тему Хедин. — Даже не знаю, радоваться ли этому в свете всего остального.

— Может уговорить Эдрика забрать донос? — спросил молчавший до этого Вилхе. — Если сам не хочешь, я с ним поговорю, объясню…

Хедин мотнул головой.

— Эд ничего не писал, — объяснил он. — Считает ниже своего достоинства. Но это не гражданский суд, Вил. Тут бумаги не нужны!

Вилхе скрипнул зубами: видимо, весьма рассчитывал на эту идею. Кедде прищурился.

— Ты-то понимаешь, что у Арве достаточно защитников, которые вытащат его и с эшафота? — не слишком определенно спросил он. Хедин закатил глаза: вот только угроз от товарищей ему и не доставало.

— Я так же понимаю, что после этого армия останется без драконьей поддержки, да еще и может не досчитаться пары-тройки человеческих единиц, — заметил он. — Так что если кто- то там, за спиной командира, готовит бунт, остуди горячие головы. В ближайшую неделю штурм тюрьмы не понадобится. А вот хороший план для оправдания Арве был бы весьма кстати.

Вилхе понимающе улыбнулся.

— Навалилось? — сочувственно спросил он. Хедин махнул рукой.

— Все лучше, чем… — и прикусил язык. Энда подери Вилхе с его взглядом — совсем как у сестры. Именно так Ана смотрела, когда сочувствовала ему и очень хотела помочь, но не знала, как. Хедину немного перепало таких взглядов, но каждый их них он хранил глубоко в душе, оберегая от посторонних и вспоминая о них в самые трудные минуты своей жизни. Когда впервые взобрался на спину дракона и не был уверен, что ему достанет воли выдержать полет до конца. Когда подпирал спину раненого Вилхе и посылал Создателям все известные молитвы, чтобы те придумали способ помочь загибающемуся товарищу.

Когда в упор смотрел на несущегося на него кочевника и понимал, что у него есть только один удар, чтобы отсрочить смерть, потому что следом уже поднималась пыль под копытами вражеских лошадей…

В такие моменты воспоминания об Анином участии возрождали надежду. А какая надежда была теперь? Пусть даже до их с Эдриком свадьбы еще целых три года, Анины чувства прошли испытание посерьезнее. А Хедин слишком много знал о постоянстве сердца, чтобы тешить себя несбыточными мечтами.

К счастью, Вилхе не стал ни переспрашивать, ни жалеть его: давно усвоил, чего друг не переносил ни под каким предлогом. Только пообещал обязательно придумать способ помочь Арве и с этим уверением отправился домой. Кедде последовал его примеру, и Хедин не удержался от слегка завистливого напутствия им на дорогу.

Ему торопиться было некуда. Ни жены, ни тем более детей. Пустая изба: нетопленная, неубранная, необжитая. Хедин даже привезенные из отчего дома вещи разбирать не стал: как свалил в первый день в угол, так они там и лежали. Достал только пару рубах и кружку с тарелкой, да и то последняя пылилась у печи. Хедин денно и нощно пропадал в казарме, здесь же ел, что на всех готовили. Не особо вкусно, зато быстро и без заморочек. Иногда мать приносила ему своей стряпни: у нее, правда, не было особо возможностей на подобное баловство, и Хедин всегда искренне благодарил ее за заботу. Иногда Айлин передавала гостинцы из пекарни, или Вилхе угощал Кайными изысками, и тогда у Хедина был настоящий пир.