Зелёная, увитая искусственным плющом дверь, казалась входом в зачарованную страну, где балом правят красота и любовь, гармония и свет.

— Я не знаю, — ответила я искренне, имея в виду не только предстоящее испытание. Я бродила во мраке и только сейчас, понемногу, начала угадывать истинные очертания предметов, которыми, оказывается, заставлена комната. Как я вообще могла не замечать очевидного?

«Потому что привыкла», — сразу нашёлся ответ, но додумать было некогда.

— Идите уже, — раздражённо сказала пожилая дама и легонько подтолкнула меня к двери.

Я протянула руку к створке, не имевшей запора или ручки, ощутив под пальцами тёплую волну, будто хотела коснуться не дерева, но тлеющих углей. Ладони сделалось нестерпимо горячо, и вход тихонько отворился.

Сделав решительный шаг, я на секунду коснулась рисунка и декоративной резьбы, чтобы тут же отдёрнуть руку. Дверь оказалась живой, тёплой. А вот то, что ждало меня за ней, пугало своим безразличием и ощущением вязкого болота, в котором так легко утонуть.

«Может Юлианна и есть источник проклятия?» — подумала я, медленно ступая по вымощенной дорожке, ведущей в центр оранжереи. Сладковатый запах дурманил голову и мешал сосредоточиться.

— Добрый день! — голос девушки появился раньше неё самой. Размеренный и равнодушный.

— Добрый, ярла Грид! — я вовремя сориентировалась и присела в реверансе, опустив голову. Такие знаки почтения обычно оказывались только особам королевской крови и их супругам.

В данном случае достаточно было книксена, но мне хотелось спрятаться, — и как можно дольше не смотреть на ту, чья энергия забирала у меня силы.

— Я так люблю бывать здесь! — рассеяно сказала Юлианна. Шелест молочно-белого платья раздавался совсем рядом. Прятать глаза и дальше было бы оскорблением. — Пойдёмте, покажу вам сад.

Я поднялась и искоса посмотрела на Юлианну. Безусловно красивая, ослепительно молодая, будто ранняя весна, ярла Грид не выказывала мне никакого осуждения или неприятия.

Но Дар, словно птица, запертая в клетке, кричал о том, что она поражена какой-то язвой, тронута тленом разложения.

Неужели, я ошиблась?

Следуя за ней на почтительном удалении, я смотрела куда угодно: по сторонам, на диковинные растения и кустарники с ярко-красными листьями, на ковёр из мелких жёлтых цветочков, со временем превращающихся в пушистые летучие розетки, только не на ту, что неторопливо шла впереди.

— Я покажу вам цветы, а вы расскажите о себе. Пожалуйста! — в голосе Юлианны появилась несвойственная ей доселе теплота.

Девушка обернулась, тряхнув пепельными прядями, закреплёнными на затылке, и звонко рассмеялась:

— Мне нравятся интересные истории. А то здесь время течёт так медленно. Иногда мне кажется, будто оно остановилось.

Юлианна лучилась радостью, а светло-серые глаза оставались холодными, как льды на стылой речке.

— Боюсь, моя история, ярла, совсем не интересна, — оторопело произнесла я, не зная, что думать. — Я даже ни разу не видела Мглу из Мёрзлых Земель…

Эту страшилку я упомянула специально. Стоило непосвящённому услышать о таинственной силе Севера, как он начинал дрожать и старался поскорее перевести тему, чтобы не накликать беду.

Но Юлианна никак не отреагировала, будто я описывала ей свои провинциальные наряды.

Дар снова поднял голову и ощетинился, как сторожевой пёс. Я испытала непреодолимую потребность дотронуться до Юлианны, провести рукой на белоснежной коже запястья.

«Кто-то смотрит на нас», — отметила я про себя мимоходом.

— Хотите, я покажу вам настоящее сокровище? Только никому не говорите, Рагнар не любит, когда я вожу сюда посторонних, — Юлианна продолжала щебетать и улыбаться так искренне, что я устыдилась своих подозрений. Ну не могла эта птичка-королёк лелеять коварные планы по устранению соперниц!

Тем временем ярла поманила меня вглубь оранжереи, проведя по одной ей ведомым тропинкам. Мы оказались у небольшого фонтана, в котором плавали бледно-розовые цветы, держащиеся на толстых кожистых листьях, как на тарелках.

— Они распускаются несколько раз в год. Нам повезло, что мы увидели их, — Юлианна продолжала улыбаться и протянула руку к воде.

— Подойдите ближе, дайте ладонь, — ярла Грид протянула мне свою, и я, преодолевая внутренний протест, повиновалась. Наши пальцы сомкнулись, и я обрела внутреннее зрение, с ужасом поняв, что теперь знаю тайну Юлианны.

Не было никаких цветов, фонтан давно опустел. Сейчас моё зрение как бы показывало две картинки: прежнюю, с красавицей Юлианной, чьи холодные пальцы казались белее снега, и другую, в которой ничего этого не было. Лишь усиливающийся сладковатый запах, который я принимала за аромат парфюма.

Вскрикнув и отодвинувшись, я наступила на подол платья и непременно упала бы на росший неподалёку кустарник, если б меня не подхватили крепкие мужские руки.

— Не бойтесь, она не опасна, — шёпотом произнёс король и кивком ответил на приветствие Юлианны. Девушка улыбнулась, помахала ему рукой и продолжила поглаживать несуществующие цветы, сидя на краю фонтана.

— Но она же… — я боялась произнести вслух то, что вертелось на языке.

— Всё верно, ярла, морок. Вам, наверное, рассказывали о несчастном случае, произошедшем пару лет назад? — король продолжал держать меня за плечи, но смотрел на ту, что когда-то была его возлюбленной. Лицо государя оставалось непроницаемым, а в глазах занозой засела боль. Видно, что старая, покрытая паутиной воспоминаний, но всё ещё живая.

Мне было неловко видеть его таким, будто он обнажил слабость недостойную монарха. Северное королевство не райский сад юга, и люди здесь такие же: немногословные, предпочитающие дело тысячи словам, а династия Сваргов продержалась на престоле сотни лет, потому что была в разы сильнее прочих. В том числе и ментально, обладая сконцентрированным за столетия отборов Даром.

Так я считала раньше и теперь видела всю нелепость подобных расуждений, почти приравненных молвой к истине.

— Но это же невозможно… Она не может быть… такой, — я переводила растерянный взгляд с Юлианны на короля, подозревая, что меня разыгрывают, проверяют. Хотя Дар подсказывал иное: всё это страшная, хоть и невероятная, правда. И всё же я не верила, что не ускользнуло от внимания Рагнара. На его худощавом лице появилась усталая улыбка, а на переносице залегла глубокая морщинка, сделавшая короля старше, чем он был. Много старше.

— Ваше право не верить, — спокойно произнёс он. — Но я докажу вам, Виртанен.

Я скосила глаза на Юлианну, не принимающую участия в разговоре, и совершенно неожиданно, ойкнув, оказалась заключена в объятия. Крепкие, из которых так и не удалось вырваться. Я пыталась воспользоваться Даром, создать отвлекающий морок. Птицу или какое-то животное, на которое Рагнар мог бы среагировать, но обнаружила, что просто не могу это сделать. Я снова стала слабой, и была в этой слабости какая-то неизъяснимая прелесть.