Да, именно так. Я чуть не споткнулась на винтовой лестнице, ведущей на первый этаж, где мы условились о встрече с «подругами». «Может, я просто завидую ей?» — спросил насмешливый внутренний голос. Я покраснела, но тут же отмахнулась от него, как от досадливой мухи.

Что за ерунда! Какое мне дело до личной жизни короля, который является прямым виновником моей расстроенной свадьбы?! Или я злорадно желаю ему того же самого?!

«Прекрати!» — зашипела я, вонзив до боли ногти в ладони.

— Я так рада, что мы нашли с тобой общий язык, Тира! — послышался звонкий смех Ларссон — девушки, которой везде было слишком много. И даже Драгский замок не казался таким уж большим и значимым, когда в нём гостила подобная особа. Она считала себя избранной, невзирая на правила отбора и других участниц. Крайне неприятная особа, и тем паче мне следовало прислушаться к их разговору.

Это будет любопытно. Ларссон ищет союзниц?

— Я тоже, — мягкий голос Валлин прозвучал обманчиво тихо и кротко. — И полностью согласна с тобой. Это возмутительно, что некоторые стараются играть нечестно. Ингрид должна быть отчислена!

— Конечно. Её мать яснослышащая, а это значит, что ей рассказано обо всех наших слабостях. А что мы знаем о ней? Или о её сестре? Я попросила советника отца собрать о них информацию, и знаешь что? Вполне добропорядочная семья, защищающая Щит. Только, как мне сообщили, в обычных семьях не рождаются карлики! Только в таких, которые используют Магию замещения!

Голоса удалялись, а выйти из-за поворота в главный коридор я не решалась, боясь быть обнаруженной. И одновременно не в силах поверить услышанному.

Магия замещения — миф, страшилка для детей. Магия, способная создать нелюдя — чёрную сущность с внешностью человека, который будет во всём помогать хозяину. Одно «но» — это сказка. Нет такой могущественной Магии, а если и была, то давно потеряна в глубине Тёмных веков. К счастью, для всех ныне живущих.

И всё же я решила присмотреться к таинственным сёстрам, чьей фамилии я так и не знала. Присмотреться и собрать о них больше информации.

Вздохнув и выждав пару минут, я свернула в главный коридор.

* * *

На моём пути неожиданно вырос ярл Пьерсон. Возник из ниоткуда, если можно так выразиться о высоком мужчине с внимательным взглядом чёрных, как Мгла, глаз.

— Доброе утро, ярла Виртанен! — он галантно поклонился и предложил мне руку, будто мы условились о встрече. — Вы превосходно выглядите.

— Доброе, ярл Пьерсон!

Небольшого книксена будет достаточно. Как бы быстрее от него отвязаться?

Безопасник смотрел на меня немного осуждающе, словно на заранее приговорённого преступника. Наверное, это выработанная годами привычка, но от неё мне становилось не по себе.

— У меня к вам неприятный разговор! — продолжил Пьерсон, и в груди что-то болезненно сжалось. Я ухватилась за предложенную руку и судорожно вдохнула.

— Говорите, ярл, я слушаю.

— Хочу вернуть вам это, — и ловким движением мужчина достал из внутреннего кармана пиджака белый конверт со сломанной печатью. Моей собственной.

Я долго не решалась взять письмо, хотя и понимала, что отпираться бессмысленно, а потом, почувствовав, что всё кончено, приняла его, да так и застыла, как кукла, не в силах что-либо произнести. Неважно, кто в этом виноват: Альма, предавшая меня, или злой рок, месть Богов или стечение обстоятельств, — но последняя нить, связывающая меня с домом, оборвана. Возможно, навсегда.

— Спасибо, — выдавила я, и рука, держащая письмо, повисла как плеть.

— За что, ярла? — Пьерсон, казалось, был искренне удивлён. Он остановился и, развернув меня к свету, льющемуся из-за решетчатого узкого окна, заглянул в лицо с озабоченностью лекаря, столкнувшегося со сложным и непонятным случаем.

— За то, что молчите. И ничего не спрашиваете, не читаете нотации о должном поведении, — ответила я, встретившись взглядом с Безликим. Сейчас я его совсем не боялась. Наверное, даже если бы сам король отдал это письмо, реакция и слова были бы теми же. «Вот и неправда», — подумала я тут же с внутренним беспокойством. Страх перед королём и перед тем, что он может посчитать меня преступницей, всё ещё был силён.

— Я хотела попрощаться со Стилином. Вы ведь его читали, не так ли?

— Это мой долг, ярла. Не из любопытства, поверьте, — произнёс он, нахмурившись. — Вы сами понимаете, что нарушили прямой приказ короля. Неважно, каковы были ваши побуждения.

Я кивнула:

— И что теперь? — спросила я так, будто речь шла о ком-то другом. О постороннем человеке, которого я едва знаю.

— Думаю, на этот раз всё обойдётся, но Его Величеству ваше ослушание не понравилось. Государь и так проявляет к вам бездны терпения, не злоупотребляйте этим, ярла Виртанен. Доброго вам дня!

Легонько похлопав по моей руке, Пьерсон ещё раз поклонился и, повернувшись, исчез за ближайшим поворотом.

Я очнулась и хотела броситься за ним вслед, объяснить, что никакого терпения королю не требуется, лишь моя помощь, которую я не в силах оказать. Что я вовсе не преступница, заслуживающая наказания плетьми на Ледяной площади, но сдержалась. Пьерсону это говорить бесполезно. Значит, я приберегу слова для того единственного, от решений которого и зависит моя судьба.

А пока создам хотя бы видимость того, что действительно ищу виновного в проклятии, висевшем над королевским родом. Сказал бы мне кто пару месяцев назад, что я буду подобным заниматься, никогда не поверила бы!

Коридор меж тем наполнился приближающимися шагами, а вскоре из-за поворота вынырнули слуги, спешащие навстречу с какими-то подносами и небольшими корзинами. Поравнявшись со мной, они как по команде поклонились и так же сосредоточенно отправились по своим делам.

Для меня это стало сигналом: надо действовать, несмотря ни на что. Жизнь не будет ждать, пока я приму неизбежное. И Стилин не будет, а может, и не захочет.

Я попыталась мысленно нарисовать любимое некогда лицо и, к своему большому удивлению, не смогла. Будто кто стёр его из памяти, притупил чувства, покрыл их настолько плотной паутиной, что уже и не разглядеть, какими они были. Я всегда любила жениха, ещё с детства, но не потому ли, что никого кроме него и редко заезжающих соседей не видела?

Мотнув головой, словно отгоняя нехорошие, чужеродные мысли, я поспешила на встречу, опасаясь, что безнадёжно опаздываю.

Сестёр в условленном месте я не нашла. Часы с маятником гулко разнесли по холлу звон ударов, и я поняла, что опоздала больше чем на четверть часа.

Делать нечего! Запахнувшись плотнее в меховую накидку, я под почтительными взглядами прислуги вышла через небольшую резную дверь в зимний сад, и оказалась в стеклянном проёме, ведущем на улицу. По обе стороны широкого прохода стояли кадки с высокими полудеревьями, стволы которых были настолько тонки, что постарайся я — переломила бы их пополам, а кроны настолько раскидистыми, что один лист с тонкими острыми ответвлениями мог укрыть от солнца.