— Забудь об этом мам, все давно хорошо. Я здорова, полностью оправилась, — спешу убедить её, вновь прижимаясь к материнской груди. Вдоволь нанежившись, мы садимся за столик на террасе. Бесконечно услужливый персонал мгновенно выносит нам лучший кофе, источающий насыщенный аромат свежих зерен.

— Ну как ты, дорогая? Как прошел медовый месяц? — с опаской и тревогой начинает мама,  накрывая мою ладонь своей мягкой и теплой ладошкой.

— Почему ты все время спрашиваешь, как я, мам? Ты же знаешь ответ… — я бросаю многозначительный взор на стаю охранников у залива, среди которых наверняка числится Нейтан. Мама отслеживает мой взгляд, уголки её губ тут же опускаются вниз, несмотря на то, что они очень редко занимают подобное положение.

— Наверное, я каждый раз надеюсь услышать что-то другое в твоем голосе. Радость. Счастье. Предвкушение приятных семейных хлопот, — перечисляет мама, загрузившись еще сильнее и постоянно вглядываясь в черты моего лица.

— Мам, все нормально у меня. Лучше скажи, как Камила?

— Она…ведет себя немного странно. Настроение постоянно меняется. Но она счастлива и вовсю занимается подготовкой к свадьбе. Мы планируем большой праздник.

Мне так и хочется спросить, как часто Ками видится с Нейтом. Что там, происходит у них? Ходят ли они на свидания, пытаются ли сблизиться, узнать друг друга? Невозможно в это поверить...

Но мама говорит, что Ками счастлива. Очевидно, она настолько в него влюблена, что ей проще закрыть глаза на наше прошлое с Нейтом. Не думала, что приказ Амирана станет для нее «подарком»…мне почему-то казалось, что Камила посчитает это оскорблением своей гордости — выйти замуж за мужчину, который не питает к ней столь сильных чувств.

Хотя о чем я? Нейтан всегда отмечал красоту Камилы, но не более. Кажется, добавлял, что у нее совершенно невыносимый характер, похлеще моего будет.

— Понятно, — сухо отвечаю я, в красках представив себе свадьбу Камилы и Нейтана. Надеюсь, я смогу избежать этого прекрасного торжества.

— Будь мудрой, моя дорогая, — мама крепче сжимает мою ладонь, заглядывая в глаза. её аквамариновая радужка успокаивает и убаюкивает, словно я прямо сейчас смотрю на спокойный и размеренный прилив волн.

— Неужели…Тебе он совсем не нравится? Ты ничего не чувствуешь к нему? К Амирану, — не перестает пытать меня мама.

Я хочу соврать, хочу очень. Но не могу. Говорит душа, кричит сердце, вторят губы…

— Чувствую, мам, — на шумном выдохе признаюсь я. — Но то, что я к нему чувствую, чертовски пугает меня…, — мама вздрагивает всем телом, в глазах Мелании я вижу оттенки воспоминаний, сокрытых от всех посторонних глаз.

— Ты когда-нибудь боялась папу? По-настоящему? Своих чувств к нему?

— О да, Алисия. Я была в ужасе. В полнейшей панике…

— Ты когда-нибудь расскажешь мне почему?

— Я была не готова к отношениям, — уклоняется от ответа Мэл, таинственно и задумчиво улыбнувшись. — Но ты не бойся, Алисия. Я за тебя переживаю, но сердце матери не обманешь. Амиран защитит тебя от какой бы то ни было опасности, станет твоей опорой, поддержкой, защитой. Если…конечно, приручить этого зверя. Он будет есть с твоей руки…

— Пока не укусит, — возмущенно добавляю я, не в силах поверить, что маме так нравится Амиран. — Мам, я люблю другого. Давай перестанем мусолить эту тему.

— Подумай, родная. Ты любишь воспоминания или его? Алиса, я очень хотела бы, чтобы ты была с Нейтом, как велит тебе твое сердце. Но люди часто меняются. Ты очень упряма, поэтому находишься в позиции полного отторжения, неприятия, страха. Попробуй расслабиться и довериться миру. Все будет хорошо, если ты не будешь воевать с ним. Кстати, Сэви неделю назад забрали из её вольера…и она упиралась изо всех сил. Рычала так, что перепугала всех в доме.

— Что?! Я надеюсь, ей не причинили вреда, — сердце встревоженно пропускает удар.

— Госпожа Мактум, вас ждет сюрприз в зверинце, — вдруг к нам подходит Рада, сообщая мне новость, что приходится весьма кстати и в тему. — Эмир попросил показать его вам.

— Давай, Лиса. Я тоже пойду. Обещала Анджелине пройтись с ней по магазинам, — осознавая, что приказ принца не терпит времени и отлагательств, мама берет свою сумочку и встает, чтобы обнять меня.

Мы прощаемся мучительно долго, тихонечко шмыгая носом. По-настоящему, родительская любовь трогает только только тогда, когда ты съезжаешь от них…

Киперы отводят меня в зверинец Амирана, приглашая зайти в пустующую обитель Тумана. Именно находясь в ней, я прижимаюсь ладонями к стеклу и наблюдаю за развернувшимся передо мной «сюрпризом».

Сэви, ты просто предательница! Что я могу сказать? Какого черта, два наших с Амираном питомца так быстро нашли общий язык? Они напоминают мне парочку из знаменитого мультика, не хватает еще того, чтобы в унисон запели.

Но Туман и Сэви только утробно рычат, тщательно вылизывая друг друга, свернувшись в один мохнатый клубок на берегу искусственно созданного в вольере Саваж озера.

Я с возмущением наблюдаю за тем, как белоснежная и прежде всегда дикая Сэви, миролюбиво вылизывает дымчато-голубую шерстку Тумана. Черт бы её побрал, мне даже кажется, что она смотрит на него абсолютно влюбленными и доверчивыми глазами, постоянно ластится, мурлычет и напрашивается на благосклонную ласку местного уникального царевича.

Спелись, наши дикие голубки. Я поражена, удивлена, возмущена, и не имею понятия, как теперь оторвать Саваж от Тумана. Сэви, где твоя женская солидарность, в самом деле?

Стукнув по стеклу, я обращаю внимание тигрицы на себя, и, встрепенувшись, она тут же обращает свой яркий взор на меня и издает приветственный рык, при этом ни на миллиметр не отрываясь от Тумана.

Амиран

Кортеж второй раз за сегодняшний день доставляет меня в резиденцию. Время уверенно близится к закату, а мои энергетические запасы к полному истощению.

— Мы прибыли, эмир, — сообщает старший телохранитель группы сопровождения, открывая для меня дверь Мерседеса. Тяжело вздохнув, я ступаю на раскаленный асфальт, расправляя складки белой кандуры (прим.: элемент арабского костюма, подобие длинной робы, одевающейся через голову)

Колман Мердер, приближающийся к кортежу суетливой и немного дерганной походкой, на пару секунд замедляется, не сразу меня узнав в традиционном облачении.

— Никак не могу привыкнуть к тому, что иногда ты ходишь в платье, — выдает он сомнительное подобие шутки, взгляд при этом продолжает отражать беспокойство и нервозность. Я отвечаю ему коротким кивком в знак приветствия.

Отпустив охрану, жестом приказываю Колману следовать за мной. Пару минут мы идем молча, шаг в шаг, направляясь к выходу на залив.

— Король не поддержал твое решение? — первым заговаривает Мердер, и мы оба понимаем суть вопроса.