– Наш багаж привезут чуть позже, – объяснил сыщик владелице дома, проводившей нас в нашу комнату.

Мне уж думалось, что эта женщина никогда не перестанет разглагольствовать о том, каким избранным местом она управляет, и не оставит нас, но наконец поток ее красноречия прервал голос служанки снизу: той не терпелось узнать, по-прежнему ли в заведении живут лишь избранные.

Едва мы остались одни, как мой друг на цыпочках вышел в коридор, чтобы убедиться, что за нами никто не следит, после чего моментально взобрался по лестнице к пожарному люку, открыл его и очутился на крыше дома. Над крышей, свисая с головокружительной высоты, покачивалась катушка. Крэг поймал ее, отмотал немного провода и попросил меня спуститься в комнату и подойти к окну. У окна я легко поймал катушку, которую детектив перекинул через край крыши.

Проделав все это, Кеннеди присоединился ко мне и открыл второй, более тяжелый сверток. В нем оказалось несколько загадочных ящичков и электрических батарей. Следуя указаниям друга, я помог ему собрать все части механизма и присоединить их к кедровому ящику. Сперва я не очень хорошо понимал, что у Крэга на уме, но постепенно до меня начало доходить.

Прошло около получаса с тех пор, как мы расстались с сеньоритой Инес. Убедившись, что провод и батареи соединены в должном порядке, Кеннеди повернул рукоятку, прикоснулся по очереди к нескольким кнопкам на поверхности кедрового ящичка и поднес маленький черный диск к уху, настраивая этот механизм. По напряженно-внимательному выражению его лица я видел, что пока все идет как задумано.

Внезапно он поместил диск обратно в специальный отсек и с очень удивленным видом повернулся ко мне.

И тут мне показалось, что в комнате, в которой мы находимся, живут призраки. Я услышал голоса – громкие, ясные и отчетливые. Это было жутковато.

– Я не ожидал, что он явится так быстро, – заметил мой друг.

– Кто? – спросил я.

– Локвуд – разве ты не узнаешь голос? Слушай.

Я внимательно прислушался и различил два голоса, мужской и женский. Это и в самом деле разговаривали Честер и сеньорита, где-то высоко над нами.

Подавив удивленный возглас, я стал вслушиваться еще усерднее, чтобы не упустить ни слова из разговора.

– Значит, вы… вы верите в то, что он говорит? – горячо спросил гость девушки.

– У профессора Кеннеди есть отпечатки, – дрожащим голосом ответила та.

– Вы видели их?

– Да.

– И вы верите не только своим глазам, но и его словам? Вы верите тому, что он говорит?

Молчание.

– Что это? – спросил я, тихонько постучав по ящику.

– Вокафон, – ответил сыщик. – Маленький ящик, который слышит и передает чужие разговоры.

– А они могут нас слышать? – спросил я благоговейным шепотом.

– Нет, если я этого не захочу, – ответил Крэг, показывая на переключатель. – Ты помнишь, конечно, различные приспособления вроде детектафона, которыми мы пользовались для подслушивания во время расследования других дел?

Я кивнул.

– Так вот, это новое применение, которое нашлось для детектафона. Усовершенствованный аппарат. Когда я использую черный диск, у меня есть настоящий детектафон. Но не только. Посмотри, как тут все ловко устроено. Этот прибор просто создан для детективных целей. Мы можем подслушивать без помощи наушников, потому что тут есть и обычный телефон с громкоговорителем, который отчетливо передает все, что говорится в другом месте. Видишь квадратные отверстия? Они выполняют роль динамика телефонной трубки, а эти маленькие круги внутри усиливают звук и отражают его сюда, в комнату, чтобы мы могли слышать так же хорошо, как если бы находились там, где происходит разговор. Но – тсс! Слушай…

– Полагаю, вы в курсе, что мы с Уитни пустили по следам Нортона детективов, – услышали мы слова Локвуда.

– Неужто?

В голосе мисс Инес впервые послышался холодок.

Ее собеседник, должно быть, уловил его и понял, что совершил ошибку. Чтобы оправдаться, было недостаточно сообщить, что кто-то другой замешан в чем-то скверном.

– Инес, – сказал он, и я представил, как он шагает к ней в отчаянной мольбе, – вы поверите мне, если я скажу, что невиновен, что меня просто пытаются уничтожить… с вашей помощью?

Наступило молчание, во время которого мы слышали чье-то быстрое дыхание.

– Женщины… даже перуанские женщины не очень сильно изменились с давних пор, Честер, – наконец произнесла сеньорита. – Мы не игрушки. Да, мы руководствуемся зовом сердца… Но у нас есть и разум. Нас нельзя подбирать и вышвыривать себе на потеху. Мы можем любить… Но мы умеем и думать. Честер, я повидалась с профессором Кеннеди, и…

Она замолчала – ей было слишком больно рассказывать о том, что она недавно видела.

– Инес! – умоляюще воскликнул Локвуд.

В ней явно боролись любовь и подозрения. Любовь к этому молодому человеку, память об отце, воспоминание о том, что показал и рассказал ей следователь, – все это должно было сплестись в душе девушки в противоречивый клубок.

Любой почувствовал бы сострадание к Инес и захотел бы ей помочь. Но помочь ей было нельзя. Она должна была сама решить, как жить и кому верить.

– Что, Честер? – в конце концов отозвалась она. – Что?

– Вы хотите, чтобы я рассказал правду?

– Да, – пробормотала она.

И тогда Локвуд сказал негромким напряженным голосом:

– Я был в ту ночь в музее, да. Но кинжала там уже не было!

– Ты ему веришь? – спросил я Кеннеди, когда голоса замерли.

Создавалось впечатление, что собеседники вышли из той комнаты, где находились мы с Крэгом.

Мой друг пожал плечами. Было непонятно, доволен он результатами или нет.

– Потом продолжим прослушивание, – сказал он. – Когда-нибудь это может пригодиться. А теперь нам лучше вернуться в лабораторию. Кажется, дело начинает сдвигаться с мертвой точки.

На обратном пути он остановился, чтобы позвонить профессору Нортону и договориться о встрече, поэтому археолог появился буквально через несколько минут после нашего возвращения.

Детектив, не тратя времени зря, перешел к делу. Само собой, Аллан мог предвидеть, о чем пойдет речь, и заранее приготовился.

– Ну и ну! – воскликнул Кеннеди. – Вот уж не думал, что вы способны на такое!

– Я знаю, о чем вы, – ответил Нортон. – И расскажу, почему я так поступил. После нашего последнего разговора я долго думал, и чем больше думал, тем меньше мне нравилось, что такая замечательная девушка, как сеньорита Инес, должна стать жертвой своих чувств. Я рассказал ей о вашем открытии не в отместку за то, что сделал мне Уитни – не сомневаюсь, при поддержке своего подельника Локвуда! Я бы сделал то же самое, если бы вместо Локвуда с ее сердцем играл де Моше. Я боялся, что вы расскажете ей правду только тогда, когда станет слишком поздно. А сеньорита слишком хороша для того, чтобы растоптать свою жизнь и потратить ее впустую на мошенника и, возможно, убийцу…