Мисс Уичвуд, с восхищением разглядывая собственный букет из весенних цветов всевозможных оттенков, начиная от бледно-сиреневого и заканчивая темно-багряным, улыбнулась про себя и подумала, что Ниниан наверняка описал ее продавщице как даму преклонных лет. Но она не стала потешаться над ним и тем более говорить ему о том, что букеты, перевязанные длинными лентами и завернутые в серебряную бумагу, вполне подходят для балов, но совершенно не годятся для неофициальных приемов.

Двумя часами позже она с удовлетворением отметила, что не только ее вечеринка увенчалась грандиозным успехом, но и ее протеже произвела настоящий фурор. Они принимали гостей вдвоем с Лусиллой, которая стояла рядом, и ей не пришлось краснеть за манеры девушки. Уже не в первый раз она мысленно воздала должное миссис Эмбер, которая, невзирая на свои промахи, обучила Лусиллу всем правилам, коим подчиняется поведение в высшем обществе. Жаркий румянец смущения, время от времени вспыхивавший у той на щеках, и случайная неловкость отнюдь не уронили ее в глазах самых влиятельных дам Бата. Даже престарелая миссис Мандевилль, наиболее строгий цензор и критик, которая вознаградила Эннис своим появлением на ее приеме, заметила:

– Славная девчушка, дорогая моя! Не знаю, где вы ее откопали и почему представляете свету, но если она – Карлетон, то должна сказать, что родилась с серебряной ложкой во рту[29]и вы без труда выдадите ее за какого-либо достойного джентльмена.

Мистер Карлетон появился в числе последних. Мисс Уичвуд отпустила Лусиллу с ее поста рядом с собой, но сама все еще оставалась у входа в гостиную, когда он небрежной походкой поднялся по ступеням. Лорд Бекенхем, с момента своего появления преданно топтавшийся неподалеку, заметив приближающегося недруга, счел за благо незамедлительно удалиться, пробормотав, что не желает встречаться с «этим типом» лицом к лицу. Его внезапная ретирада не укрылась от зорких глаз мистера Карлетона. Слегка поклонившись хозяйке и поднеся ее обтянутую перчаткой руку к губам, он сказал:

– Если бы можно было убивать взглядом, я бы уже лежал бездыханным на пороге! Как поживаете, мадам? Примите мои поздравления по случаю того, что вам удался столь блестящий прием в самом начале сезона! – Он поднес к глазам лорнет, оглядывая переполненную комнату. – Полагаю, здесь собрался весь цвет Бата, – сказал он. – Кто, ради всего святого, эта корпулентная дама в парике и с таким количеством перьев, словно ощипала сразу двух страусов?

– Это, сэр, – ответила мисс Уичвуд, с трудом сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, – миссис Уэндлбери, одна из предводительниц общества Бата. Для девушки, делающей первые шаги в свете, лишь одобрение миссис Мандевилль является более значимым. На мою вечеринку она привела свою вдовую дочь и внучку, что я считаю своим несомненным успехом.

Опустив лорнет, он устремил на нее свой пронзительный взор.

– Хотелось бы мне знать, с чего это вы так утруждаетесь ради моей скучной племянницы? – осведомился он.

– Я вовсе не считаю ее скучной, – ответила она. – На самом деле она чудесным образом развлекает и забавляет меня. До встречи с ней я испытывала апатию и скуку, но благодаря ей все это осталось в прошлом. Пойдемте, я должна представить вас миссис Стинчкомб. Ее старшая дочь и Лусилла уже успели подружиться, и я уверена, что она захочет с вами познакомиться.

Эннис увлекла его к тому месту, где рядом с миссис Мандевилль на элегантной софе, отодвинутой к самой стене, сидела миссис Стинчкомб, чтобы познакомить их. К ее удивлению, миссис Мандевилль сказала:

– Нет нужды представлять его мне, дитя мое! Мы с его мамой были близкими приятельницами, и я знаю его еще с пеленок. Ну, Оливер, как поживаешь? Значит, ты и есть опекун этой славной девочки? Когда Эннис сказала мне, что она – Карлетон, а в роли опекуна выступает ее дядя, мне приходило в голову, что этим дядей можешь быть ты, но потом это показалось невозможным.

– Мне до сих пор это кажется невозможным, мадам, – удрученно признался он.

Она одарила его проницательным взглядом.

– Это заставляет тебя чувствовать себя старше, чем тебе хотелось бы думать, не так ли? Давно пора, если все, что я о тебе слышала, – правда. Но довольно об этом! Мне нравится твоя маленькая племянница – еще не оперилась, конечно, но обещает вырасти в настоящую красавицу. Вы согласны со мной, мадам?

– О да, – ответила миссис Стинчкомб. – Она затмила собой всех остальных. – Улыбнувшись мистеру Карлетону, дама добавила:

– Вам придется нелегко, сэр, когда она выйдет в свет и настанет пора отгонять неподходящих кавалеров!

– Вам не следовало приглашать Килбрайда, Эннис, – в свойственной ей манере, без обиняков заявила миссис Мандевилль. – Обаятельный мерзавец, следует отдать ему должное, но опасный.

Избегая смотреть в глаза мистеру Карлетону, Эннис с деланной небрежностью ответила:

– Боюсь, меня вынудили сделать это, мадам!

– Каким же образом, мисс Уичвуд? – полюбопытствовал мистер Карлетон, и в голосе его прозвучала сталь.

Ей пришлось взглянуть на него. Прочтя осуждение на его лице, Эннис поддалась раздражению, которое заставило ее ответить резче, чем она намеревалась:

– Лусилла вынудила меня сделать это, сэр. Сначала она пригласила его сама, а потом стала умолять меня подтвердить приглашение. Поскольку в тот момент он стоял рядом с ней, что еще мне оставалось, кроме как ответить, что я буду рада видеть его у себя сегодня вечером? – Она заметила, как брови его сошлись на переносице, и поспешно добавила: – Прошу вас, не вините ее! Она знала, что он мой друг, а я сказала ей, что она может пригласить всех, кого захочет.

– Что ж, очень жаль, – заявила миссис Стинчкомб, – но не думаю, что из этого выйдет какой-либо вред. Судя по всему, ему будет очень нелегко вскружить ей голову. Молодой Элмор взял на себя роль сторожевой собаки и не отходит от нее буквально ни на шаг.

Вскоре мисс Уичвуд убедилась в ее правоте: Ниниан явно вознамерился охранять Лусиллу, что было бы весьма забавно, если бы хозяйка приема была в настроении забавляться. Оставалось только гадать, от кого он оберегал ее: от Килбрайда или Гарри Бекенхема, каждый из которых явно сделал ее объектом своих ухаживаний; мисс Уичвуд была благодарна ему уже за то, что его ревнивый инстинкт собственника подвиг его действительно вести себя, подобно собаке, охраняющей сахарную косточку. Она также получила некоторое удовлетворение от осознания того, что Лусилла явно не выказывала предпочтения ни одному из блестящих кавалеров, а всего лишь наслаждалась, причем вполне невинно, новым для себя ощущением первой красавицы вечера.

В столовой был накрыт холодный ужин. Он был неофициальным, но большинство присутствующих молодых джентльменов пригласили, по своему выбору, юных леди сойти вниз и сопровождали их, и когда мисс Уичвуд, опытная хозяйка, обеспечила партнерами всех вдовствующих дам, к ней подошел лорд Бекенхем, умоляя оказать ему честь и позволить сопроводить ее на ужин. Она понимала, что это станет завершающим штрихом самого утомительного вечера в ее жизни, но деваться ей было некуда, и она, смирившись с этим наказанием, уже собралась вежливо улыбнуться и протянуть ему руку, когда мистер Карлетон, неожиданно возникший у нее за спиной, сказал: