— Ты… ты и вправду приезжал? — спросила Сабина. Ее глаза широко распахнулись. Ей вспомнилась та суббота. — Я пошла прогуляться, а к твоей бабушке поехала после обеда. Мм… ты… хотел связаться со мной, чтобы узнать, зачем мне понадобился телефон твоей бабушки? — добавила она с замиранием сердца.

— Да, — утвердительно кивнул Йорк, — и чтобы сказать тебе, что написал Род, признаваясь во всем, чтобы показать приписку твоей подруги, где она просит тебя вернуть мне кольцо.

— Но… когда ты меня не нашел — когда меня не оказалось дома, — ты решил не показывать мне письмо Рода? — упрямо повторила она вопрос, не видя в поступке Йорка никакого смысла. Йорку нужно было это кольцо. А значит, ему следовало только показать ей письмо — и кольцо было бы немедленно ему возвращено.

— Когда тебя не оказалось дома, я почувствовал — такого со мной не бывало, — что не знаю, что делать дальше.

Да, мысленно согласилась Сабина, для него это действительно необычно. Она была уверена, что у Йорка каждая минута расписана заранее.

— Вместо того чтобы просто позвонить бабушке и узнать, как она себя чувствует, я поехал к ней, чтобы самому убедиться, что все в порядке.

— А! — воскликнула Сабина. — Увидев там меня, ты решил, что я могу ее взволновать чем-нибудь, и разозлился из-за этого.

— Я понятия не имел, что ты ей уже наговорила или собираешься сказать.

— Вот спасибо! — недовольно буркнула Сабина.

— Прости меня, моя дорогая, — неожиданно извинился Йорк, и его «моя дорогая» поразило Сабину гораздо больше, чем то, что великий Йорк Макиннон может извиняться. — Я был так зол, что позабыл о необыкновенной отзывчивости, которую замечал в тебе. — (Сабине хотелось закричать, чтобы он не говорил больше ничего.) — Ведь я тебя какое-то время не видел, — оправдывался он.

Йорк оправдывается? Уже этого было довольно, чтобы все возведенные Сабиной защитные укрепления рухнули. Но ей же необходимо быть сильной… Не поддаваться.

— Однако, когда ты узнал, что меня пригласила твоя бабушка, ты не перестал злиться, — настаивала она.

— Ты мне показала, что может натворить моя злость, когда — признаю, к моему удовольствию, — не отказалась принять бабушкино предложение остаться на ночь. Ты, Сабина Констебл, — добавил он, не подозревая, что от его слов она теряет волю, — чертовка, а не женщина.

Он вправду так считает? Он это говорит о ней — такой осторожной и осмотрительной?

— Конечно, немногие женщины стали бы слушать подобное, — ответила она по возможности непринужденно. — И все равно это не объясняет, почему ты так долго не говорил мне о письме. — Она махнула рукой, забыв, что держит письмо Рода.

— Я собирался — несколько раз. Поверь, — сказал Йорк. — Но… — Он замолчал, сбившись.

Сабина не верила своим глазам — он казался каким-то нерешительным. Она знала, что этого не может быть!

— Но? — переспросила она, убежденная, что чувства ее обманывают. Йорк не уверен в себе? Как бы не так!

Он смотрел на нее, сверля ее взглядом синих глаз. Как будто… как будто, прежде чем продолжить, он хотел что-то получить от нее. Какую-то поддержку. Нет, это наваждение, решила Сабина. Йорк — самый уверенный в себе мужчина, которого она когда-либо видела.

— Но, — продолжил он, не получив от нее поддержки и решив, видимо, рискнуть, — с тех пор, как я узнал тебя, мои намерения и действия пришли в полное несоответствие.

— И я в этом виновата?

— Нет, — начал он. — Хотя… — Он снова запнулся. А затем, переворачивая весь ее мир с ног на голову, посмотрел ей прямо в глаза и сказал: — Ты вошла в мою жизнь слишком прочно, Сабина.

Губы у нее пересохли, а сердце бешено заколотилось. Она ничего не понимала. Что он сказал? Что он сказал?

— Я… мм… — Она сглотнула. Хотела заговорить с насмешкой — не очень-то получилось. — Давно? — спросила она.

Нет, не вышло с иронией… Йорк понял ее вопрос как поддержку и уже увереннее сказал:

— С тех пор, как впервые тебя увидел, оказался рядом с тобой, понял, какая ты отважная, верная… особенная.

Его слова далеко не отвечали на вопрос, почему он не показывал ей письмо от Рода. Но Сабина и не подумала о том, чтобы напомнить ему про письмо.

— Ты… э-э… ты понял это сразу, при первой встрече? — Ей надо было что-то спросить, чтобы собраться с мыслями.

Йорк кивнул:

— Больше того. Когда мы увиделись во второй раз — я приехал за кольцом бабушки и сказал тебе, что она в больнице, — то сразу же понял, какое у тебя доброе сердце. Прости, моя дорогая, что я этим пользовался — твердил, как важно для бабушки снова получить кольцо.

— Но я тебе его не отдала, — заметила Сабина. Ее не так задело признание Йорка в том, что он играл на ее чувствах, чтобы вернуть бабушкино кольцо, как тронуло это его «моя дорогая». Пусть слова ничего и не значили. Что они могут значить?

— Не отдала, и я готов был тебя задушить за твое упрямство. Но потом мне пришла в голову идея…

— Чтобы я притворялась твоей невестой.

— А ты без возражений согласилась.

— Я согласилась только пойти в больницу — и всего один раз, — напомнила она.

Но он, конечно, ничего не забыл и подхватил:

— Я уже решил, что ты передумала, когда вдруг, опоздав на сорок пять минут, ты пришла. Даже безумно злясь на тебя, я считал, что для виду нужно подойти и поцеловать тебя в щеку.

— Но ты поцеловал… — Сабина осеклась. О небо, лучше бы она промолчала.

— Я поцеловал тебя в губы, в твои прекрасные губы. — Йорк решил, что вполне может закончить фразу за нее. Конечно, в том, что и она начала вспоминать все, он усмотрел поддержку! Да разве он нуждается в поддержке? Нет, сказала себе Сабина, она окончательно сошла с ума! — И, — продолжал Йорк, глядя ей в глаза и не позволяя отвести взгляд, — когда я неожиданно не смог устоять, я понял, что совсем не хочу прерывать поцелуй.

Ее глаза полезли на лоб. Что он сказал! Что он имеет в виду?

— Н-ну… ты… э-э… истинный мужчина, — только и смогла выдавить она.

Йорк покачал головой.

— Не в этом дело. В присутствии моей бабушки?..

— Дело не в этом, — согласилась Сабина. — Но ты был злой как черт, когда мы вышли из больницы.

— А почему я не должен был злиться? Я приглашаю тебя поужинать со мной. А ты заявляешь, что ужинаешь с другим!

— Ты только предложил купить мне сэндвич!

— Я имел в виду — поужинать со мной.

Сабина смотрела на него, с трудом веря в то, что он ей говорит, — и ей не хотелось прерывать разговор. Не сейчас. Только не сейчас. Пока атмосфера вокруг не слишком накалится… Как бы там ни было, Йорк не должен догадаться о ее чувствах к нему. И однако он говорил так, словно не желал, чтобы она встречалась с кем-то другим… с кем-то ужинала.