— Может, кассету поставить? Как вы с ним в ресторанеобедали, о чем говорили, как потом в постели кувыркались. Классная кассета.Услышишь, как ты стонала от удовольствия. Просила, чтобы он сверху был.

— Нет, — прошептала Мара. — Не может такогобыть.

Она то и дело нервно поправляла волосы. В этот момент онабольше думала о Фанилине, который решился на такую невероятную пакость, и оденьгах Чиряева, чем о бандитах, ворвавшихся к ней. Но Очеретин быстро вернулее к действительности.

— Значит, Женя тебе не нужен, а Фанилин нужен, —сказал он, — и тебе нравится сверху. Будет тебе сейчас сверху.

Не успела Мара опомниться, как рыжеусый дернул ее за плечо,кто-то толкнул ее сзади, появившийся в комнате телохранитель схватил ее заруки, а рыжеусый одним ловким движением сдернул с нее халат.

— Нет! — закричала она, холодея от ужаса.

— Сейчас мы тебя поучим, — Очеретин подошел к ней.

Она больше не думала ни о предавшем ее Фанилине, ни оденьгах Чиряева. Она даже кричать не могла — страх буквально парализовал ее.Эти трое пришли ее не просто убить, а еще и помучить перед смертью.

Анатолию Шпицыну не нравилась его фамилия. Отец носилдругую, Спицын. Однако Спицын-старший даже не подозревал, что его сын станетШпицыным. Почему это случилось, никто не знал. Никто, кроме самого Анатолия.Ему было девять, а старшей сестре десять, когда отец бросил их и женился надругой женщине. Мать, глубоко оскорбленная, запретила детям встречаться сотцом, что, впрочем, было ему на руку. По уши влюбленный в новую спутницужизни, он не очень-то интересовался своими отпрысками.

Отец исправно платил алименты, но не делал никаких попытоквстретиться с детьми. Вскоре вторая жена родила ему дочь. Он хотел мальчика, ножена тяжело заболела, и врачи сообщили ему, что детей у нее больше не будет.Другой, возможно, успокоился бы и не переживал. Ведь у Спицына было трое детейот двух браков. Но он хотел еще одного мальчика. К тому времени Толику Спицынууже шел шестнадцатый год, и отец вспомнил о своем единственном сыне.

Они жили в небольшом городке, и все знали, что уСпицына-старшего больше не будет детей. Толик из желания досадить отцу взялсебе фамилию Шпицын, изменив первую букву при молчаливом согласии матери. Такимобразом, род Спицына как бы прекратил свое существование. Шпицын — фамилиянекрасивая и нерусская. Из-за нее над Толиком смеялись сначала в школе, потом вармии. В армии ему повезло — он попал на кухню и благополучно отслужилположенные два года. А возвратившись домой, отправился в Екатеринбург, тогдаеще Свердловск, и как демобилизованный, имея преимущество перед другимиабитуриентами, поступил в институт на юридический, мечтая стать прокурором.

Но все сложилось иначе. Во время распределения он получилнаправление в адвокатуру. К этому времени в городе уже хозяйничало несколькокриминальных группировок, в том числе и группировка Матвея Очеретина. Молодойадвокат при ведении дел иногда решался на рискованные шаги. Триждыдоговаривался с судьями и передавал им деньги, чтобы те смягчили его клиентамприговор. В четвертый раз он едва не попался — судья, бывший фронтовик,оказался принципиальным и честным. О художествах Шпицына стало известно и оченьскоро его исключили из коллегии адвокатов. Тогда Шпицын ближе сошелся сОчеретиным и через него вышел на Чиряева.

Евгений Чиряев сразу оценил по достоинству молодогоадвоката. Деловой, хваткий, знающий законы, наглый. Впрочем, законы для Шпицынане существовали — только собственная выгода. Он все чаше и чаще принималучастие в рискованных операциях банды Чиряева. Но после убийства известногосвердловского авторитета понял, что оставаться в Сведловске ему нельзя,поскольку сам был замешан в этом преступлении — в качестве юрисконсультакрупного предприятия пригласил авторитета в ресторан. В начале девяностогоШпицын переехал в Москву и с тех пор работал только на банду Чиряева.

Сначала ему приходилось снимать квартиру за городом. Междутем Чиряев сообразил, что, если объединить усилия его рэкетиров с деловойхваткой Шпицына, все пойдет отлично. Теперь Толик Шпицын получал проценты скаждой операции. И хотя проценты были невысоки, территория, подведомственнаябандам Чиряева, оказалась достаточно большой, и вскоре Шпицын уже смог купить себеквартиру в центре города.

Самый большой прокол случился, когда Толик попытался достатьсреднеазиатских торговцев наркотиками. Он и его ребята вычислили небольшоймагазин, являвшийся перевалочной базой наркоторговцев, и потребовали, чтобыхозяин платил дань Истребителю. Никому в голову не пришло, что за торговцамистоит сам Георгий. Операция кончилась катастрофой. Четверо боевиков были убиты,а сам Шпицын несколько месяцев скрывался у своих знакомых.

Но постепенно жизнь вошла в прежнюю колею. Толик дажеумудрился жениться на скромной девушке, приехавшей из провинции. В девяностопятом родился мальчик. Однако провал с наркоторговцами нет-нет да и всплывал впамяти, нервируя Шпицына.

Сегодня ему позвонил адвокат Чиряева из Берлина. В Москвевремя близилось к полудню, а в Берлине была половина десятого. Тумасов сказал,что необходимо найти Егора Фанилина и сообщить Очеретину об измене Мары. НоОчеретин, оказывается, все знал еще накануне. Кто-то подбросил ему фотографии.Очеретин потратил всю ночь, чтобы найти Фанилина. Десятки его боевиков рыскалипо городу, но безрезультатно. А пойти на квартиру к Маре без разрешения ЧиряеваОчеретин не решался. Домой Фанилин не вернулся, боевики напрасно прождали всюночь.

В полдень Очеретину позвонил Шпицын, сообщивший о разговорес Тумасовым. Это был сигнал к действию. Для Чиряева Мары больше несуществовало. Очеретин, взяв двух телохранителей, отправился к ней домой. В этовремя уже пролежавший несколько часов в канализационном люке Егор дажепредставить себе не мог, как ему «повезло». Если бы его не застрелили, пытки,ожидавшие его, оказались бы пострашнее средневековых.

Шпицын теперь возглавлял охранное частное агентство«Чагчаран», сменив на этом месте убитого месяц назад Артемьева. Сотрудникиагентства подозревали, что Шпицын и стоявшие за ним люди знали о гибелиАртемьева несколько больше, чем следователи, но предпочитали об этом молчать,опасаясь за собственную жизнь. Тем более что в агентстве Артемьева не любили.

Шпицын сидел у себя в кабинете, когда зазвонил телефон. Онсхватил трубку, надеясь услышать, что Фанилина наконец нашли. Но звонококазался неожиданным.

— Здравствуй, Толик, как дела?

— Добрый день, — растерянно ответил Шпицын.

— Узнал меня?

— Конечно, узнал, — пробормотал Шпицын, — явас сразу узнал.

У братвы было принято обращаться друг к другу на «ты». Нозвонил сам Алик Галкин, Шахматист, друг одного из крупнейших подмосковныхавторитетов Евгения Чиряева, и Толик не отважился на подобную фамильярность.