внутренних дел и руководства полиции Южного Йоркшира. Разбираться Тэтчер не стала, она всегда ненавидела толпу, тем более буйную. И премьер-министр приняла свои меры - не дождавшись даже выводов ангажированной полицией комиссии, она вынудила принять закон, запрещающий проходить на стадионы любому, кто не был зарегистрирован в списке болельщиков Англии.

Неплохая мера, но стоит вспомнить, что это 1989 год, когда еще не наступила эра всеобщего интернета, списки болельщиков существовали в печатном виде и никогда не были в полном порядке, а уж говорить о неприятностях тезок вообще не стоит, им приходилось доказывать свое право смотреть любимые матчи буквально с боем.

У входов на стадионы выстраивались огромнейшие очереди, сами матчи часто начинались при полупустых трибунах, чтобы потом взрываться скандалами между болельщиками, обнаружившими, что их место с началом игры кто-то занял. Скандалы и потасовки случались и в длинных очередях перед самими стадионами.

Если Мэгги желала вызвать ненависть к себе со стороны футбольных фанатов, то это ей вполне удалось. А футбольные болельщики в Англии - весомая часть избирателей, и наступления на свое право сходить с друзьями на матч любимой команды они премьер-министру не простили.

Все чаще то тут, то там звучала фраза:

- Она сошла с ума?

Но Тэтчер это ничуть не смущало, дочь Альфреда Робертса привычно навела порядок твердой рукой. Необходимость часами стоять в очереди перед стадионом, чтобы потом еще полчаса доказывать, что ты «другой Джон Смит» или тоже «Уильям Джонсон»? Никто не заставляет их тратить время впустую на трибунах или перед стадионами, не лучше ли отправиться в библиотеку и почитать? Конечно, она не могла вот так открыто сказать об этом болельщикам, иначе не пробыла бы премьером и до следующего дня, но в приватных беседах не раз выражала сомнение в целесообразности такой «пустой траты времени».

Англия уже заметно устала от своего капитана, не желавшего замечать, что команда по горло сыта воинственной риторикой и настроем, ее боевым тоном, как устала когда-то от Уинстона Черчилля.

На горизонте одно за другим появлялись облака - предвестники предстоящей бури, но Маргарет Тэтчер не желала замечать их. Буря? Прекрасно, мы поборемся с ней, а те, кто не желает бороться, могут спуститься в трюм и пересидеть там вместе с крысами или вообще покинуть корабль.

Тэтчер не желала менять своего поведения, искренне считая, что лучше знает, что нужно стране, и не важно, если страна не понимает или не согласна!

Часть 2

Воюющая Маргарет

Обычно говорят, что у Тэтчер были три войны - одна настоящая с Аргентиной за Фолклендские острова и две внутри страны с шахтерами и ИРА (Ирландской республиканской армией). Во всех трех применяли оружие, но против шахтеров скорее экономическое, против ирландских террористов огнестрельное, а вот у далеких Фолклендских островов даже торпеды.

Вообще-то, войн у Тэтчер было куда больше. Она воевала с интеллигенцией, с научным сообществом, с прессой, с футбольными фанатами...

Ссора двух лысых из-за фасона расчески, или Как обратить «унизительный день» в свою пользу

Унизительным назвал день 2 апреля 1982 года командир британского боевого корабля Endurance капитан первого ранга Баркер в телеграмме, отправленной с борта корабля в Лондон. Он находился у побережья Фолклендских островов.

Многие ли помнят, где расположены Фолклендские острова? Если, конечно, не увлекаются проблемами Южной Америки или историей Аргентины.

Вот и подданные Ее Величества не сразу вспомнили, где это. Пришлось открыть карты. Открыли - ужаснулись. Острова у самой оконечности Южной Америки «через дорожку» от Антарктиды. От Англии до экватора столько же, сколько от экватора до Фолклендов. Зато одно из самых опасных для мореплавателей мест - мыс Горн - рядышком, мало кто по доброй воле или без крайней необходимости совался в эти негостеприимные воды.

Так какое дело Британии и Тэтчер до далеких островов, где овец и пингвинов много больше, чем людей?

Когда-то британцы и аргентинцы Фолкленды не поделили, аргентинцы утверждали, что острова открыл еще Америго Веспуччи, а потому они принадлежат Аргентине, как и прочие бывшие испанские владения в этом уголке мира. Британцы вели отсчет «открытия» с 1594 года, когда на острова наткнулся британский капитан Джон Дэвис. Логика железная, мол, Америго Веспуччи не докладывал же в Лондон о своем открытии, следовательно, такового не было.

Вообще островам с переменой названия «везло». Эти безлюдные клочки суши посреди бушующего океана открывали с завидной регулярностью, и каждый новый «открыватель» давал им новое имя.

Побывавший рядышком, но НЕ высаживавшийся на берег англичанин Ричард Хоккинс назвал острова Землей Девы. Когда там высадился Джон Дэвис, название чуть подправили, обозвав Южной Землей Дэвиса.

Потом на берегу появился голландец Себалд де Верт и назвал острова Себалдинскими. Этот тоже в Лондон об открытии доложить не удосужился. Очередные европейские посетители - французские моряки из Сен-Мало -присвоили им название в честь своего города - Мальвинские. Позже они даже основали там форт и подняли флаг. Острова стали французскими. Аборигены архипелага - пингвины - о переименовании даже не подозревали, а другого местного населения не имелось.

Но вскоре из-за штурманской ошибки к островам занесло знаменитого Джека Бурь - деда будущего поэтического гения Джона Байрона. Где же быть покорителю бурь, как не у мыса Горн? Коммодор тут же объявил острова принадлежностью британской короны и назвал в честь виконта Фолкленда, к сей суше не имеющего ни малейшего отношения. Местные пингвины английским не владели и сообщить, что название Мальвиноас уже есть, не сообразили.

В середине XVIII века права на Фолкленды-Мальвины считали неотъемлемым и англичане, и французы. Но тут в спор вмешалась Испания, которой принадлежала вся остальная округа. Французы, не желая ввязываться в драчку за пустынное обиталище симпатичных нелетающих птиц, уступили испанцам за некоторую сумму, разглашать которую не стали.

Но еще через полстолетия бывшая испанская колония Аргентина обрела независимость, предъявила уже свои права на Мальвины, назначила своего губернатора и принялась отправлять на Ислас Мальвиноас ссыльных.

Когда сведения об этом наконец дошли до далеких Британских островов, там возмутились, отправили флот, и править стал уже британский губернатор, а над Восточным островом развевался «Юнион Джек». Построили даже новую столицу - Порт-Стэнли. На пингвинов не охотятся, потому для прокорма немногочисленного нового населения пришлось развести овец.

Многочисленных, о чем позже пожалели.

С тех пор англичане называли острова Фолклендскими, а аргентинцы - Мальвинскими, и считали каждые своими.

Переговоры о том, чтобы формально передать острова Аргентине и сразу же за гроши взять Восточный в аренду