class="p1">Реальность. Большинство агрессоров сексуально активны в браке и часто при этом имеют еще и внебрачные отношения. Они совершают инцест, потому что их привлекают ощущения власти и контроля над беззащитным ребенком, или по причине того, что только дети способны на безусловную и не угрожающую любовь. Сексуальная неудовлетворенность тоже иногда бывает причиной, но это не основной фактор.

Миф. Дети, особенно девочки-подростки, ведут себя вызывающе и поэтому частично сами виноваты в инцесте.

Реальность. Большинство детей исследуют свои чувства и сексуальные импульсы с теми людьми, к которым они чувствуют симпатию. Девочки часто «флиртуют» с отцами, а мальчики – с матерями. Некоторые подростки откровенно провоцируют взрослых. Но контролировать ситуацию и собственные эмоции – это на сто процентов ответственность взрослых.

Миф. Большинство свидетельств об инцесте не соответствует действительности. Это фантазии самого ребенка, вызванные его нарождающимися сексуальными желаниями.

Реальность. Этот миф создан Зигмундом Фрейдом, им пропитаны психологическая наука и психиатрическая практика с начала XX века. В собственной практике Фрейд столкнулся со столькими свидетельствами сексуального насилия над девочками из респектабельных венских семей, что решил, что такое количество случаев не может быть реальным. Чтобы объяснить высокую частотность свидетельств об инцесте, он решил, что все это плоды фантазий его пациенток. В результате ошибки Фрейда тысячам, а может быть, и миллионам жертв отказали в доверии и поддержке, которые им так необходимы, даже тогда, когда они набираются мужества обратиться за помощью.

Миф. Дети чаще подвергаются сексуальному насилию со стороны посторонних, чем со стороны тех, кого они знают.

Реальность. Большинство сексуальных преступлений против детей совершается членами семьи ребенка, людьми, которым он доверяет.

Такая приятная семья…

Как и в случае с семьями, в которых детей избивают, сексуальное насилие встречается в таких же внешне благополучных семьях. Родители из этих семей бывают религиозными лидерами или занимают серьезные посты, часто у них репутация поборников морали. Удивительно, как может меняться человек за закрытыми дверями…

Ева, стройная 38-летняя темноволосая и темноглазая женщина, владелица маленького книжного магазина в пригороде Лос-Анджелеса, росла как раз в такой «нормальной» семье:

Мы были как все. Отец был страховым агентом, а мама – секретарем. Каждое воскресенье мы ходили в церковь, каждое лето ездили в отпуск. На самом деле мы были самой обычной семьей… за исключением того, что когда мне исполнилось десять лет, мой отец стал прижиматься ко мне. Потом я узнала, что он подглядывал за мной, когда я переодевалась, через дырку, которую он просверлил в стене моей комнаты. Когда я начала развиваться, он регулярно подходил сзади и хватал меня за грудь. Потом он стал предлагать мне деньги, чтобы я ложилась раздетой на пол, а он бы смотрел. Я чувствовала себя по-настоящему грязной, но я боялась отказать ему. Я не хотела, чтобы ему было стыдно. Как-то раз он взял мою руку и положил на свой пенис. Я очень испугалась! Потом, когда он начал ласкать мои гениталии, я не знала, как вести себя, и просто позволила ему делать то, что он хотел.

В глазах других людей отец Евы был обычным примерным семьянином, и этот имидж еще больше запутывал девочку. Большинство семей, в которых процветает сексуальное насилие, долгое время сохраняют фасад «нормальности», часто – всю жизнь.

Вероника, голубоглазая блондинка атлетического телосложения, работавшая видеомонтажером, рассказала об одном из самых драматичных примеров такого несоответствия между внешним образом и реальностью:

Все было нереальным. Мой отчим был очень популярным священником с огромным приходом, люди, слушавшие воскресную проповедь, просто обожали его. Я помню, как сидела в церкви, слушая его проповедь о смертных грехах, и хотела кричать, что этот человек – лицемер! Мне хотелось вскочить и сказать перед всеми, что этот замечательный праведник насилует свою тринадцатилетнюю падчерицу!

Вероника, как и Ева, принадлежала к семье, которая внешне могла бы служить примером. Соседи ужаснулись бы, если бы узнали, чем занимается их пастор. Но то, что этот человек имел моральный авторитет и власть, неудивительно. Профессиональный успех или университетский диплом никак не гарантируют отсутствие извращенных импульсов.

ПОЧЕМУ ТАКОЕ ВООБЩЕ СЛУЧАЕТСЯ?

Есть множество противоречивых теорий о климате в подобных семьях, о роли других членов семьи. Но из своего опыта я сделала вывод, что есть один фактор, который присутствует всегда: инцест никогда не происходит в открытых, общительных семьях, где все члены семьи свободно выражают любовь и привязанность.

Наоборот, инцест случается в тех семьях, где есть эмоциональная изоляция, атмосфера секретности, нужда, стресс и взаимное неуважение. Во многих смыслах инцест означает процесс развала всей семьи, но тот, кто ответственен за инцест, – это агрессор, и только он. Ева так описывала ситуацию в своей семье:

Мы никогда не говорили о моих чувствах. Если мне было плохо, я просто молчала. Помню себя маленькой, как мама держала меня на руках и укачивала, но я никогда не замечала, чтобы между родителями были какие-то чувства. Мы проводили время вместе, как примерная семья, но близости между нами не было. Я думаю, этого и искал мой отец. Иногда он спрашивал меня, может ли он меня поцеловать, я отвечала, что нет. Тогда он начинал меня умолять и уверять, что он не причинит мне боли, просто хочет быть рядом со мной.

Еве не приходило в голову, что если ее отец чувствовал себя настолько одиноким и подавленным из-за этого, у него были альтернативы, кроме как совращать дочь. Как многие агрессоры, отец Евы искал решения своих проблем за счет дочери. Эта извращенная форма использования ребенка для удовлетворения эмоциональных потребностей взрослого может легко доходить до сексуального насилия, если взрослый не способен контролировать себя.

Многоликость принуждения

Есть множество способов разнообразного психологического принуждения между родителем и ребенком. Отцу Евы не надо было прибегать к насилию, чтобы принудить девочку к сексуальным отношениям:

Я была готова на все, лишь бы он был доволен. Я так боялась того, что он делал это со мной, но он хотя бы не бил меня.

Жертвы инцеста, которые, как Ева, не были подчинены силой, обычно недооценивают вред, который им причинили, так как не отдают себе отчет в том, что эмоциональное насилие так же разрушительно и опасно, как и физическое. Дети беззащитны и доверчивы, они – легкие мишени для безответственных взрослых. Ранимость и чувствительность ребенка – это как раз те качества, которые агрессоры используют в своих интересах.

Другие токсичные родители подкрепляют психологическое принуждение угрозами физического наказания, публичного унижения или грозятся отправить ребенка в детский