Коммерсант Злодеев открылся в городе Химки. Дальше последовала цепная реакция. Метастазы, так сказать. Подмосковным бизнесменам импонировали трезвость, дисциплина и корректность в общении, которые Григорий культивировал в своем коллективе. Каторжанин всегда учил подопечных:

— Не дерите с коммерса последнего. Пусть лучше он расскажет своим партнерам, какие мы офиги-тельные и приведет их под нас.

И это работало. Химкинские коммерсы рассказывали друг другу о Гришиной манере работы и один за другим падали под Уральского. Однажды зимним вечером своему главшпану позвонил взволнованный Шпрот (в то время он еще обретался в бригаде):

— Бать, я в «Неве». Приехали «романовские», хотят тебя видеть.

— Что им надо? — переспросил каторжанин. «Романовские» были одной из двух химкинских группировок, названной так по фамилии своего лидера.

— Они хотят поговорить по поводу одного своего парня…

— Ну а мы-то здесь причем? Скажи, не было у нас этого парня, и мы его не знаем.

— Короче, Гриш, они тебя требуют.

— Сколько их? — Уральский отнюдь не был бесстрашным спартанцем с их знаменитым: «Не сколько, а где?».

— Человек десять зашли. Остальные снаружи.

— А наших?

— Здесь я, Перс, Родня и Данила.

— Звони остальным. Выезжаю, — закончил разговор Уральский.

Конечно, рецидивист мог перебиться на следующий день. Это было бы правильно и в рамках босяцкого этикета. Ведь официальную «стрелку» Уральскому никто не забивал. Но Григорий решил ехать немедленно.

Гриша не отличался особой храбростью. Встречались среди братвы парни и подуховитее. Иногда его тренированное тело реагировало на опасность автоматически. Но куда чаще рисковые поступки гангстера обуславливались тем расчетом, что отступление в данной конкретной ситуации принесло бы куда больше издержек, нежели некоторая отмороженная отчаянность. Уральский понимал, что если дать слабину сейчас, то завтра можно потерять все, что «прибито» его командой в Химках.

Он надел под куртку броник, прикрепил к предплечью «сажалово» и сунул за пояс ствол. Через пять-семь минут заряженный преступник заходил в родную «Неву».

Кое-что о «романовских» каторжанин знал. Эти гангстеры не чурались серьезно заниматься бизнесом. Но и по рэкету «прикрутили» половину Химок. За «крышу» им платили единственный функционирующий в то время в Химках «МДК-банк», сеть городских магазинов «Бокал» и т. д. Группировка имела жесткую вертикальную структуру и состояла в основном из спортсменов. На их счету было первое в России убийство депутата государственной Думы Андрея Айзердиса. Тогда министр МВД Анатолий Куликов на всю страну озвучил фамилии «романовских» киллеров. Сам Дмитрий Романов, бывший морпех, человек умный и жесткий, слыл в криминальных кругах крайне амбициозным и мстительным субъектом.

Григорий прошел в свой офис и по хозяйски уселся в кресло. Рядом с ним встали Перс и Родня. Химкинская шпана, а приехала одна молодежь, разместилась на диване и толпилась в дверях.

— Что хотели, парни? — строго спросил каторжанин.

Самый бойкий из химкинских бандитиков начал втирать Грише за кого-то типа, который сквозанул из их коллектива, прихватив «профсоюзные» деньги. Сиделец слушал в пол уха, потому что понимал — «романовские» приехали не за этим. Закончив гонять порожняк, бойкий приступил к главному.

— Гриш, ваш павильон на площади у станции?

— Наш — ухмыльнулся каторжанин.

— Понимаешь, тут такая ситуация. За эту площадь пострадало много людей. Многие сидят. Мы никого туда не пускаем. Но для тебя, из уважения, готовы сделать исключение. В пополаме с нами.

Бойкий паренек выпалил заученную тираду и выжидательно уставился на каторжанина. Тот не замедлил с ответом.

— Без базара. С порядочными парнягами поплавать в пополаме всегда за счастье.

Уральский широко улыбнулся и протянул руку. «Романовский» бандитик приподнялся с дивана, приготовившись ее пожать. Родня и Перс недоуменно переглянулись.

— Конечно, давайте, — продолжил каторжанин — все, что у нас в Химках — с вами в пополаме. А то, что у вас на «Речном» — с нами.

Ухмылка рецидивиста стала еще шире и добродушнее. Бойкий химчанин отдернул руку, как ошпаренный.

— Но за наши точки на «Речном» вообще разговора не было! — раздосадовано воскликнул он.

— И не будет, — физиономия Уральского стала злой и решительной — потому, что я хорошо воспитан. Езжайте и передайте тем, кто вас послал: территория есть у врачей участковых и милиционеров. А у братвы испокон веков один принцип: Кто первый встал, того и тапочки. Где угодно мой коммерсант откроется. Хоть на Марсе. Значит, буду и на Марсе с него получать.

Москва. «М-клуб». Середина 90-х. Автор и Виталий Пухов

Пробить Григория на «бздюм» у химкинских не получилось. Видимо, такой ответ каторжанина сценарием был не предусмотрен и «романовские молодые» (так именовалось это подразделение химкинской ОПГ) не имели полномочий и представления, как поступить в таком случае. Они в явном замешательстве ретировались. Новые пересечения с «романовскими» ожидали бригаду Уральского впереди.

В 1996 году упасть под «крышу» Злодеев вознамерился очередной химкинский коммерсант. «Романовские» буквально встали на дыбы и забили официальную «стрелку» в «Неве». Рамс предстоял сложный. На кону стояли серьезные (по меркам Уральского) активы. Коммерсант-перебежчик владел крупным магазином и рекламной фирмой. Поэтому на подмогу Грише прибыло усиление из «головного офиса». Два не кислых перца — шибко блатной Антон и Виталий Пухов, в недавнем прошлом серьезный спортсмен, чемпион Москвы и призер Союза по каратэ. Григорий со всех сторон окружил «Неву» плотным кольцом своих людей. Впрочем, они не понадобились. Скорее, это была демонстрация силы. Хотя «романовских» приехало человек десять — пятнадцать. По теме «массу тянул»[153] молодой паренек по кличке Батон. Но куда ему было тягаться с «сокольническими» монстрами. По сути, рамс решил один человек — дерзкий блатарь Антон, парняга бешеной энергетики и необузданной агрессии. Поднаторевший на «стрелках» в «Фиалке», он буквально не давал открыть оппонентам рта.

— Я получаю с этой фирмы!!!! — шумел Батон.

— Получают не с фирмы, получают с человека. А человек не раб, — аргументировал сокольнический блатарь.

В пылу дискуссии Батон проговорился, что по бумагам он тоже является владельцем фирмы.

— Так с тебя самого тогда получать можно — с издевкой хмыкнул каратист Пухов, разминая кисти могучих рук.