— …Трусливый слизняк, — фыркнул Сайм ему вслед.

Сжав кулаки, я развернулся и пошел к замку.

— Ты знал? — спросил поравнявшегося со мной виконта.

— О том, что Арас послал виконта в Тарсию — нет. А то, что Урана здесь, только что сказал Тин. Куда ты так спешишь? — вдруг остановил он. — Тебе сейчас к ней не стоит лезть, дождись хотя бы вечера. И вообще, Айелий, послушай меня, дождись сбора, иначе ты рискуешь потерять все.

Последовать его совету сейчас было невозможно, а тем более сидеть в стенах замка. Урана, должно быть, уже была у Араса, и я совершенно не представлял, как ее можно отбить у герцога. Мирным путем уже не разойтись, но Сайм прав — нужно подождать.

***

Вечер наступил быстро. Когда в покои постучались, я совершенно не ожидал увидеть на пороге Диар. В шелковом платье золотистого цвета, с распущенными по плечам и спине невесомыми локонами она окутывала тонким ароматом жасмина.

— Милая девочка, — начала она, — но колючая, как дикий шиповник.

Я невольно сжал кулаки — она уже успела сунуть нос, куда ей не следует. Странно, раньше она меня так не раздражала. Диар усмехнулась каким-то своим мыслям, обошла меня, положила ладони мне на плечи, смяла их.

— Ты так напряжен? Что случалось?

Я фыркнул — она еще и смеет играть со мной! Ей наверняка все известно.

— Где Арас?

Пальчики на моих плечах застыли, но через секунду снова принялись поглаживать и массировать.

— Его нет в замке, отлучился по делам, мне не говорил. И я… — она скользнула по спине вниз, к пояснице, оглаживая бока и живот, опуская руки ниже, — …я твоя на эту ночь.

Она ловко принялись расстегивать пуговицы на штанах, но я резко развернулся. Диар подняла глаза, приластившись к моему телу. Я отстранил ее за плечи.

— Зря ты сюда пришла.

— Что? — ее изящные брови изогнулись в изумлении. — Что значит «зря»? Неужели ты хочешь сказать, что из-за нее…

Я смотрел на нее сверху и понимал, как устал от этого всего, от обладания тем, что мне никогда не принадлежало, да и не нужно было.

— …Понятно, — отвела она взор и, отстранилась, отступила к двери. — Но только знай: Арас вцепился в нее когтями — у тебя нет шансов ее выдрать.

— Это мы еще посмотрим.

Она сухо улыбнулась и, больше не сказав ни слова, вышла.

Я некоторое время слушал, как шумит в ушах кровь, в глазах темнело от накатывающей волны гнева. Я покинул покои, направляясь прямиком в левое крыло. Конечно, Арас мог оставить охрану возле дверей Ураны, хотя это было не в его духе — за своими женщинами он никогда не следил, они для него — расходный материал: пускал их по рукам тех, кого жаловал. На счастье, возле дверей и в самом деле никого не было, да и время было ужинать — прислуга разошлась. По мере приближения кровь в венах вскипала от одного представления, что я увижу Урану. Стиснуть ее в объятиях и завладеть ее губами. всю ее…

Мне открыла все та же служанка, что была рядом с графиней, когда я покинул ее. Она, верно, даже испугалась моего появления, но, спохватившись, быстро приклонила голову и отошла, давая пройти. Урана, бледная и напряженная, стояла в ожидании, но, увидев меня, черты ее лица размягчились, она указала взглядом Элин выйти, и камеристка не заставила себя ждать. Казалось, воздух вокруг плавился от поднимавшегося изнутри жара, даже дыхание дрогнуло. Урана продолжала стоять, но теперь, когда стена неприступности, которую она выстроила, осыпалась пылью, открылась смесь таких чувств, что меня заштормило от ее беспомощного вида, от дикого и острого, как лезвие, желания. Я сделал шаг, и Урана бросилась в мои объятия.

— Я думала, что не увижу тебя больше, — шептала она, а я целовал ее лоб, щеки, губы, безудержно и рвано, задыхаясь, оглаживая ее плечи.

— Ты была у него?

Урана быстро закивала головой.

— Да, он говорил о каком-то даре… Артефакте… Я ничего не понимаю, Айелий…

Я обхватил ее лицо, призывая успокоиться.

— Я с самого начала понял, что ты необычная, Урана. И Арас не просто так охотится за тобой. Герцог слаб, его силы огня не хватает, чтобы перевоплощаться каждый раз, а одного желания недостаточно. Он ищет для себя источники или тех, на кого он возложит свои дела.

— Но откуда у меня взяться подобному?

Я провел по ее волнистым волосам, заглядывая в глубину ее зеленых глаз.

— Так бывает, видимо, ты унаследовала.

— Но от кого?! У меня обычная семья и…

— Даже не пытайся это выяснить. Дар может спать несколько столетий и пробудиться в любой момент, и, видимо, он настал…

Ресницы Ураны дрогнули. я склонился, накрывая ее губы, упиваясь, поцелуем. Она ответила, вдруг обмякнув в моих руках, и это вконец сорвало мне крышу.

— Джерт, он… — спрашиваю.

— Я не хочу о нем говорить, — мотнула она головой.

— Я оставил тебя без присмотра. Хочу тебя, Урана. Безумно, — я сдернул с ее плеч платье, обнажая грудь, сминая их, такие нежные, мягкие…

Урана откинула голову для поцелуев, открывая тонкую шею, хрупкие ключицы.

Скользнув губами по ложбинке, услышав тихий вздох, разорвал шнуровку на корсете, срывая с нее платье совсем. Под тягучим светом зажженных канделябров кожа Ураны вбирала все оттенки золота, грудь ее взволнованно вздымалась и опускалась, будоража воображение, и мне немедленно захотелось почувствовать ее всю: бархат кожи, мягкость тела и гладкость волос — это желание ослепило, поднимая во мне очередную волну жара. Сорвав одежду и с себя, я, подхватив графиню, посадил на круглый столик, где лежали какие-то книги и деревянная шкатулка — все это посыпалось на пол.

Урана охнула, когда моя рука скользнула меж ее бедер, раздвигая влажные складки, и кровь ударила в голову, одурманенная ее запахом. Тонким, нежным. Смущенная, Урана обхватила меня за шею. стыдливо прижимаясь, подалась навстречу моим пальцам бедрами. В следующий миг я убрал руку, раскинув стройные ноги девушки, и вошел в ее горячее лоно. Урана глухо вскрикнула, вжавшись в меня сильнее, и дрожь прокатилась по ее телу, оставаясь на моей коже, забираясь под нее. Мой голод был такой дикий, что я боялся причинить ей вред, но страсть затмевала все. Я поймал ее губы, толкаясь в горячий ротик языком, и, обхватив тонкую талию, вошел глубже, двигаясь сначала размеренно и плавно, не торопясь, пока Урана не начала покачивать навстречу бедрами, разгоняя по телу волны невыносимо острого возбуждения. Я потерял контроль, ускоряя темп, вонзаясь резко, почти грубо, слыша, как графиня всхлипывает, цепляясь за стол, пытаясь найти хоть какую-то опору. Я сжал ее грудь, вобрав сосок губами и, поиграв с ним, прикусил. Урана выгнулась, издав сдержанный стон, качнула бедрами, обхватывая меня ногами плотнее, разжигая такую остроту ощущений, что искры безумного вожделения посыпались перед глазами. Огладив ее спину, обхватил плечи, насаживая на себя резко, рвано, неистово, пока она не откинулась назад, выгибаясь дугой, закусывая губы, чтобы, наверное, не закричать. Я склонился и коснулся губами ее шее, скользнув к подбородку, и, смяв ее бедра, ударялся в нее жадно и сумасшедше. Груди Ураны вздрагивали, как и темные завитки волос. С ее губ все же сорвался стон, выпускающий мое имя, она выгнула спину, ловя ртом воздух и мой поцелуй, желая большего, жадно, ярко, раздирая ногтями мою спину…