это означает, но больше она ничего не сказала. Стряхнула пепел с сигареты в пепельницу. И мы пошли наверх.

Со смотровой площадки мы взглянули вниз на сарай. Поначалу казалось, что там все спокойно. Стояла почти непроглядная ночь, и только в одном из двух окон мелькали отблески света.

– Какая яркая свечка, – заметил Рейф.

– Там нельзя зажигать свечи, – сказала Джен.

Лучи наших налобных фонарей шарили в тумане. Тишину разорвал чей-то вопль. В просвете сеновала возник силуэт – судя по шлему и массивному армейскому поясу с подсумками – одного из спецназовцев. Он стоял к нам спиной, но по его позе можно было догадаться, что у плеча он держит винтовку.

– Что он делает? – спросила Джен.

Мы смотрели во все глаза. Снова послышались крики. Я перевела взгляд на коттедж, где горел свет. К открытой двери по полю спешили наши отцы и матери. Они вбежали в дом. Я пересчитала: восемь. Все в сборе.

Рядом с припаркованными машинами прохаживался по плитке осел. Цок-цок. Цок-цок.

– Ну вообще, – сказала Джен. – А осел-то что там забыл?

– Охраняет стоянку? – пошутил Рейф.

Внезапно мы услышали треск. За первым окном взметнулись языки пламени и спустя мгновение – за вторым тоже.

Это не туман, дошло до меня.

– Скажи ей! – закричала Джен. – Скажи, что сарай горит!

Я кубарем скатилась по лестнице, Джуси – за мной, с грохотом прыгая по ступенькам. Ему нравилось быть в эпицентре событий. Джус – это Джус.

– Ваш сарай! – выпалила я задыхаясь. – Там пожар! Сарай горит!

– А, эта развалюха, – сказала она. – Не дотягивает до нормативов безопасности. Давно пора было от него избавиться.

По-прежнему спокойна. Абсолютно спокойна.

– Но ведь…

– Там могли остаться люди, – веско произнес Джек.

– Да? Не стоило им играть с электрошокерами, – сказала она.

Мы уставились на нее. Во всяком случае, я.

– Тем более с оружием. В нарушение правил.

– Может быть, они не знали правил? – предположил Джек.

– Разумеется, знали, малыш, – сказала хозяйка. – Правила знают все.

* * *

Мы мешкали минут десять, не меньше. Не могли сообразить, что делать. Суетились, но при этом не двигались с места. Сначала сарай пылал изнутри, затем пламя охватило дальнюю часть крыши. Спецназовцы выстроились в дверном проеме сеновала, спиной наружу, плечом к плечу. Стена темных людей.

Одно из окон сарая разбилось – кто-то пытался выбраться на улицу, но упал обратно. Из окна вырвались языки пламени.

Вот когда мы поняли, что должны действовать. Что, если внутри остались ангелы?

Она сказала вывести родителей. И детей. Но про ангелов речи не было.

Вниз мы спустились по веревке – в обход хозяйки и чтобы за нами не увязались мелкие. Бросились открывать двойные двери сарая, но их, должно быть, закрыли на цепь изнутри – сколько мы ни тянули, приоткрыть их удалось лишь на ширину ладони.

Попытки потушить огонь были обречены на провал. Мы бегали туда-обратно к крану, таскали воду ведрами, но это была капля в море. Хотели использовать огородный шланг, но он оказался слишком коротким.

Тогда мы схватили грабли и лопаты и начали долбить в двойные двери, надеясь пробить в них дыру. Мы заходились кашлем; в густом дыму ничего нельзя было разглядеть. Из коттеджа выбежали родители и закричали, чтобы мы отошли от огня. Что здание может обрушиться.

Некоторые из них бросились нас оттаскивать. Они повалили на землю Лоу, а за ним и Джен. Вскоре подоспели спецназовцы, и мы остались в меньшинстве.

Раздался выстрел, едва различимый на фоне гула пожара, затем послышалась автоматная очередь: та-та-та. Родители с криками цеплялись за нас.

Когда нас оттащили от дверей сарая, в которых мы успели проделать пару длинных зазубренных проломов, закапал дождь. Громыхнул гром, и хлынул ливень.

Спецназовцы согнали нас в коттедж, где и без того яблоку было негде упасть – со всех сторон нас окружали отцы и матери.

Мы набились в кухню – втиснулись в тесную комнатку, словно в лифт. Заняли и ванную, и спальню. Дом трещал по швам.

– Вы в безопасности, – сказал спецназовец и вышел за дверь. Черт, уж не запер ли он нас?

Снаружи его голос звучал глухо.

– Просто оставайтесь внутри. Это не шутка.

* * *

Ночь в коттедже тянулась долго. Мы потеряли счет времени. Одни стоя клевали носом, другие задремали, сидя на полу и прислонившись к чьим-то ногам. Джус и Ди расположились на кухонном столе, и я им позавидовала: хорошо устроились.

Все мокрые, чумазые от дыма и пепла. Отцы бормотали во сне и храпели. Матери хлюпали носом и перешептывались. Я волновалась за Джека. Как он там, в силосной башне? Не помню, как я уснула, но, должно быть, это мне удалось, потому что, когда я очнулась, наступило утро.

Внутрь пробивался солнечный свет, и я поняла, что дождь кончился. Мы сидели взаперти, охваченные отчаянием. Возникло предложение: подсадить кого-нибудь, кто поменьше ростом, к разбитому окну в ванной, чтобы он выбрался наружу. Но тут Джуси толкнул Рейфа, тот навалился на входную дверь, и обнаружилось, что она не заперта.

За дверью стоял Джек, рядом с ним – Шел. Саки с ребенком и Ди.

И еще Рыжик. Переминался с ноги на ногу.

Я крепко обняла Джека, очень крепко. Что уж тут скрывать.

За ними дымился сарай – пламя погасло. Сарай никуда не делся, но из красного превратился в угольно-черный и частично обрушился.

Мы выбежали на поле, но вертолета не было. Примятую траву, где он стоял, щипали ослики. И коза.

Осталась одна коза. Солдаты ее упустили.

Мы помчались к машинам. Автомобили родителей оставались на прежнем месте, а вот солдатские джипы исчезли. Ворота стояли нараспашку.

Родители бродили перед коттеджем, пытаясь поймать телефонный сигнал. Умывались и оттирали мылом руки. Кто-то пошел в туалет и после пережитого заточения не стал запирать дверь.

– Где ангелы? – спросила я Джека. – Где Бёрл?

Он покачал головой: не знаю.

– Мы легли спать, – сказал он. – Рядом с обогревателями. Та женщина оказалась очень доброй. Приготовила нам какао на маленькой плите. Сидела в кресле и улыбалась. Рассказывала нам сказки на языке жестов, чтобы Шел тоже понимал. А потом мы уснули. Когда проснулись, ее уже не было.

* * *

Моя мать спросила, где поблизости хорошо ловит телефон, а то здесь сигнал слабый, во всяком случае для звонков. Да, сказала я, мы заметили.

Она сказала, что надо позвонить в полицию. Вызвать пожарных. Всех, кого полагается.

Родители по-прежнему не потеряли веру в аварийные службы.

Вэл сказала, что знает, где расположена мобильная вышка. Толку от звонков не будет, но она