и делано болели за участников.

Бесплодные попытки пробудить их от летаргического сна доводили нас чуть ли не до истерики. Они выматывали, и мне стыдно о них вспоминать.

Все это выглядело абсурдом.

И ни к чему хорошему не привело.

Мы опустили руки. Как бы мы ни страдали от их придирок и снисходительности, как бы ни возмущались их неспособностью ни по одному вопросу занять определенную позицию, мы привыкли к их постоянному присутствию.

Мы привыкли, что они есть.

Но они медленно покидали нас.

* * *

Однажды утром, проснувшись, мы их просто не нашли.

Родителей не было нигде. Они пропали, бросив телефоны, кошельки и личные вещи.

Мы прочесали соседние пустынные улицы, сначала пешком, затем на единственной оставшейся на ходу машине. Электрической.

Поиски ни к чему не привели.

* * *

Вэл воображала, как родители забираются на верхушки кедров и пирамидальных тополей, окаймляющих сад, – таких высоких, что на них не влезла бы даже она. Они покачиваются на тонких стволах, пока порывом ветра их не унесет прочь.

Джус воображал, как они вступают в запретную зону между забором и стеной и один за другим исчезают.

Джен воображала, как они садятся в просторный лимузин и он увозит их в такое место, где они заживут своей жизнью, без детей и без забот. А может, и без памяти.

Лоу воображал, как их, словно степных скотоводов, уносят вдаль невесть откуда явившиеся черные скакуны.

Я воображала, как они спускаются по каскаду бассейна, лаская подрагивающими пальцами гладь воды. Вниз, вниз и вниз, в бесконечную панораму, постепенно сужающуюся до точки.

* * *

Какое-то время мы не вычеркивали их имена из графика и делили между собой их обязанности. Ничего не трогали в их комнатах. Но постепенно заняли освободившиеся спальни.

Телефоны, бумажники и кошельки (подписав, что кому принадлежит) мы отнесли в кабинет отца Джуси и заперли в ящике стола: мобильные, номера счетов, карточки и наличные могли однажды понадобиться.

Какое-то время мы ждали их каждый день. Затем вспоминали о них каждую неделю, рассуждая, какими они вернутся. В каком будут состоянии. Раненые, изголодавшиеся? Будут ли прежними или изменятся до неузнаваемости.

Мы ждали их возвращения, но они так и не вернулись.

* * *

– А что в конце? – спросил меня Джек.

Он болел. Я билась изо всех сил, стараясь его вылечить. Почти не отходила от его постели. Искала описание симптомов и диагнозов. Выясняла, можно ли использовать лекарства, которые у нас имелись. Изучала средства народной медицины.

Как мне хотелось, чтобы рядом были ангелы. Лука или Мэтти.

Или даже хозяйка. Вышла бы из своей черной колесницы. Где ты, хозяйка, когда ты так нужна?

Но я не сдавалась. Пусть это единственное по-настоящему хорошее дело в моей жизни, но я его сделаю. Лишь бы Джек поправился.

– В конце чего, Джек?

– Сама знаешь. Истории. После времен хаоса. В моей книге про это ничего нет. Но у каждой книги должен быть финал.

– Да, должен.

– Она сказала, что настоящий финал в детскую версию не включили. Сказала, что он не очень хороший. Там много жестокости. Дети не перенесут такое отравление.

– Думаю, она говорила про откровение.

– Так что же было после?

– Дай подумать. Потерпи минутку.

– Да уж, подумай, Ева.

– Хорошо. Все будет происходить медленно. Появятся новые виды животных. Возникнут другие создания и будут жить здесь, как жили мы. Но все красивое, что было прежде, никуда не исчезнет и будет незримо присутствовать, паря над землей. Даже когда нас на ней уже не станет.

– Но нас ведь не будет, чтобы все это увидеть! Нас ведь не будет. Мы ничего не узнаем, и от этого так больно. Нас не будет, и мы ничего не увидим!

Он заметался.

Я сжала его горячую руку.

– Но будут другие, милый. Подумай о них. Может быть, муравьи. Деревья и растения. Может быть, нашими глазами станут цветы.

– У цветов нет глаз. Такое только Дарла могла бы ляпнуть. Это ненаучно, Ева.

– Ты прав. Это больше похоже на искусство. На поэзию. Но все равно исходит из того, что раньше называли Богом…

– Что раньше называли Богом, – пробормотал он.

Лучше всего он чувствовал себя, когда я с ним разговаривала, но в последнее время быстро утомлялся. Слишком быстро утомлялся.

– Ты ведь все это расшифровал. Помнишь, ты показывал мне свою записную книжку?

– Да, расшифровал.

– Я думаю, что ты верно разгадал загадку, Джек. Иисус – это наука. «Знать что-то». Так? А Святой Дух – все сделанное людьми. Помнишь? На твоей схеме было написано: «Делать что-то».

– Да, так.

– А может быть, искусство – это и есть Святой Дух. Искусство – это дух, оживляющий плоть.

– Искусство – это дух…

– Твоими глазами станут кометы и звезды… – Я говорила и говорила.

Твоими глазами станут облака и луна. Почва, камни, вода и ветер.

Это и зовется надеждой.

Благодарности

Спасибо Марии Мэсси, моему агенту, и Дженни Офилл, первому читателю. И Аарону Янгу, за ужины, которые он готовил для моих детей, пока я писала книгу. Я очень признательна Тому Мейеру и Элизабет Райли, моим лучшим друзьям в издательстве W. W. Norton, и всем, кто помог мне с этой книгой. Спасибо вам, Ннеома Амади-Оби, Джулия Рейдхед, Брендан Карри, Номи Виктор, Джулия Драскин, Дон Рифкин, Ингсу Лиу, Алекса Пью, Стив Колк, Мередит Макгиннис, Бет Стейдл и вся команда Стивена Пейса, особенно Карен Райс, Шэрон Гамбоа, Голда Рейдмахер и Мэг Шерман.

Лидия Милле (р. 1968) – американская писательница, автор девяти романов и трех сборников рассказов. Родилась в Бостоне, выросла в Торонто, Канада. Сейчас живет в пригороде Тусона, штат Аризона. Работает копирайтером и редактором в Центре биологического разнообразия.

Лауреат премии ПЕН-центра США за роман «Моя счастливая жизнь» (2002). Сборник стихов «Любовь в детенышах обезьян» (2009) стал финалистом Пулитцеровской премии, другой сборник – «Больше не сражайся» (2018) получил награду Американской академии искусств и литературы.

Вышедший в 2020 году роман «Последнее лето» (A Children’s Bible) – финалист Национальной книжной премии США, назван газетой New York Times одной из 10 лучших книг года.

Примечания

1

Пер. Н. Гумилева.

2

Песня Джони Митчелл «Both Sides Now». – Здесь и далее прим. пер.

3

«Привет, тьма, старая подруга, я опять пришел поговорить с тобой» (англ.).

4

«Дух в небесах» (англ.).