— Ты виделся с Имоджен?

Когда друг коротко кивнул, он не на шутку встревожился.

— Мне стыдно в этом признаться, но леди не слишком ко мне расположена. — Норгрейв внимательно посмотрел на друга. — А ты что скажешь?

Тристан испытал чувство облегчения такой силы, что на мгновение ему почудилось, будто сердце готово разорваться.

— Мне тоже нечем похвастаться, — солгал он и нахмурился, придумывая возможные причины поражения. — Полагаю, леди находит наше общество приятным, но у нее хватило ума понять: доверять нельзя ни мне, ни тебе.

— Надо же, как нам не повезло! — засмеялся его друг. Было очевидно: Норгрейву приятно услышать, что и его друг не преуспел в ухаживаниях за предметом их спора. — Я всегда предпочту хорошенькую и глупенькую девицу той, которая забивает себе голову разными высокими идеями.

Хозяин заведения поставил на стол бутылку вина.

Норгрейв, подняв стакан, провозгласил:

— За глупышек! — И добавил, когда стаканы звякнули, соприкоснувшись: — … готовых поверить обещаниям первого встречного мерзавца!

Мужчины выпили и снова наполнили стаканы.

— Надо же, наконец мы нашли совершенную женщину! — проговорил Норгрейв с ноткой презрения в голосе. — Значит, даже твоя очаровательная мордашка не возымела действия на Имоджен?

Это был не вопрос, а, скорее, утверждение, но Тристан предпочел ответить:

— Нет ничего постыдного в том, чтобы объявить ничью, Норгрейв.

Маркиз поморщился и помотал головой.

— Еще не родилась та женщина, которой удастся от меня ускользнуть. Я что-нибудь придумаю.

Именно это и беспокоило Тристана больше всего.

— Вино здесь приличное, кто бы мог подумать… Но мне хочется и дамского общества тоже. Надо же залечить уязвленное самолюбие! — Норгрейв попытался подпереть подбородок рукой, но преуспел лишь на четвертой попытке. — Боюсь только, здешние шлюшки могут наградить нас французской болезнью.

— Что предлагаешь?

— Едем в «Акрополь»! — отозвался маркиз. (Упомянутый клуб славился широким ассортиментом плотских удовольствий — что называется, на любой вкус.) — Я там на хорошем счету. Выберем полдюжины или больше самых красивых девок и будем пить и предаваться утехам, пока хватит сил! Ну, что скажешь, Блекберн? Давно мы не кутили от души!

Мужское естество герцога, непривычное к ограничениям какого-либо рода, шевельнулось в гульфике, стоило Тристану представить под собой распаленную страстью женщину. Но нет, не безвестную шлюшку ему сегодня хотелось обнимать!

Ему нужна Имоджен.

Хвала небесам, он был не настолько пьян, чтобы открыть свои истинные желания другу.

— Придется тебе резвиться сегодня без меня, — сказал он. — Я еду домой.

Опершись о стол ладонями, герцог медленно встал.

— Один?

Тристан кивнул.

— Поезжай и насладись своей оргией, Норгрейв!

На просьбы друга остаться он ответил отказом. У порога его дожидался личный экипаж. Тристан понимал, что благоразумнее будет приказать кучеру отвезти его домой, но все помыслы Блекберна были устремлены к Имоджен.

Он нуждался в ней.

За то короткое время, что они знали друг друга, Имоджен стала для него важна.

И теперь ему предстояло решить, что с этим делать.

Тристан стоял и смотрел, как Имоджен прощается с его тетушкой. Он был больше чем слегка пьян и, возобладай в нем здравый смысл, отправился бы домой, чтобы хорошенько отоспаться в холодной, одинокой постели. Своими разглагольствованиями Норгрейв разжег его аппетит, но только одну женщину он желал сейчас заполучить в кровать.

Она не сразу заметила, что он стоит посреди улицы.

— Тристан, что вы здесь делаете? — В изумлении Имоджен прикрыла рот ладошкой. Забыв о приличиях, она бросилась к нему навстречу. — Я не ждала, что…

Поцелуй заставил ее замолчать. Имоджен, схватившись за его шейный платок, притянула мужчину ближе. Тристан наказал девушку за неосмотрительность, прикусив ей нижнюю губку, но ее ждало и вознаграждение: секунда — и леди Сантер оказалась в его карете.

Тристан уже начал задирать на ней юбки, когда кучер деликатным покашливанием напомнил ему, что первый же прохожий застанет их в весьма неудобном положении.

— Едем домой! — распорядился герцог, увлекая девушку вглубь экипажа и закрывая за собой дверцу.

— Мы с твоей тетушкой прекрасно провели вечер!

— Я не хочу разговаривать о Рут, — заявил Тристан, обнимая свою прелестную пленницу. Теперь можно было дать волю рукам. Но, должно быть, он произнес эти слова слишком громко, потому что Имоджен попыталась убрать его руку со своего колена.

Обхватив его лицо ладошками, она воззрилась на него.

— Ваша милость, вы пьяны?

— Как сапожник, дорогая! — признался он. — Только не надо беспокоиться! Я вполне еще могу вас соблазнить. Для этого мозги не нужны, хотя, когда рядом такая утонченная леди, как вы, остаться без мозгов прискорбно. Ну ничего, зато при мне мой…

Она прижала губы к его губам, чтобы не дать ему закончить глупую похвальбу.

— Я не могу ждать! — пробормотал он, отодвигаясь, чтобы расстегнуть пуговицы на гульфике. Пришлось потрудиться, потому что руки слушались плохо, но в итоге он извлек-таки свой инструмент из штанов и принялся поднимать нижние юбки Имоджен.

Мужские пальцы вскоре нащупали нежную щель у нее между ног. Было приятно, что она уже вся мокрая и готова его принять.

— Не подождать ли нам, пока… Ах! — Она издала приглушенный вздох, когда он усадил ее к себе на колени и наполнил ее лоно одним нетерпеливым толчком. — Но ведь кучер услышит!

— Пусть найдет себе женщину, если ему тоже не терпится. Делиться я не намерен!

Тристану показалось, что он услышал одобрительный смешок кучера.

Когда Имоджен привстала и начала ритмично двигать бедрами, Тристан уже не мог думать ни о чем другом. Вообще-то он предпочел бы заняться любовью в более удобном месте, однако его возлюбленная, похоже, совершенно не возражала против такого грубого и поспешного способа сближения.

Он просунул ладони ей под ягодицы, обхватил их, и ритм стал просто головокружительным. Тристан погружался в Имоджен, его бедра терлись о ее бедра, пока он в буквальном смысле слова не увидел звезды. Они с Имоджен испытали разрядку одновременно. Девушка вскрикнула, когда мужские пальцы впились в ее плоть, оставляя на них отметины. Войдя в нее до предела, он считал удары собственного сердца, пока его семя изливалось в нее.

Имоджен обхватила его за плечи, когда Тристан содрогнулся всем телом. Уткнувшись лицом ей в грудь, он испытал наслаждение от последних глубоких подрагиваний.