и Эйдон — спокойнее и обстоятельнее, но Хель уже потеряла к обоим гвардейцам всякий интерес. Всё её внимание было направлено на Кристину.

— А они? — наконец спросила девушка, обводя гвардейцев рукой.

— Они выиграют для тебя немного времени.

Холодный расчёт, а особенно та лёгкость, с которой призрак был готов пойти на убийство, привели Кристину в настоящий ужас. Нет, разумеется, она не забыла, как эти двое напали на неё, но бросить их здесь, на растерзание «пиявок» и бог весть чего ещё — на это девушка пойти не могла. Просто не могла.

Хель будто подслушала её мысли равнодушно заметила:

— Они тебе не друзья.

— Да знаю я!..

Гвардейцы молча переглянулись. Эйдон улыбнулся Кристине краешками губ; колючий взгляд на мгновение потеплел, и теперь гвардеец стал похож на человека, который не просто знал свою судьбу, но и давно с ней смирился.

Из полумрака леса послышалось невнятное бормотание — на этот раз громче и, как показалось Кристине, ближе. Её вновь тряхнуло от боли, такой сильной, как если бы в тело одновременно вонзились тысячи иголок; она покачнулась и сжала зубы — как же не вовремя! Но это же подстегнуло её мысли: что бы она не решила, делать это нужно было быстрее.

— Скажи им, чтобы шли за нами.

Но вопреки ожиданиям Хель не торопилась выполнять эту просьбу. Голова её чуть склонилась набок, и Кристина с ужасом осознала, что призрак на полном серьёзе обдумывает, что займёт меньше времени: продолжить спорить с Кристиной, сделать, как она просит — или попросту убить обоих гвардейцев. Причем отнюдь не требовалось быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, какому варианту склонялась Хель, и что она способна довести дело до конца.

— Делай, как тебе говорят! — глухо прорычала Кристина, не узнавая собственного голоса. Как же неудобно во всём зависеть от упрямого призрака!

— Ты пожалеешь об этом.

На сборы ушло всего несколько минут. Хель протянула руку к костру — и пламя сразу же погасло, будто свеча, задутая резким порывом ветра. Мартон, тем временем, извлёк из сумки какой-то мешочек и, черпая оттуда одну щепотку красноватого порошка за другой, обработал им клинок своего меча. Затем он проделал то же самое с оружием Эйдона и даже с ножом Кристины — хотя она так и не поняла, какого именно эффекта гвардеец хотел этим добиться.

В последний раз оглядев сразу осиротевшую без тепла и света костров поляну и убедившись, что ничего не забыто, вынужденные союзники быстрым шагом направились чащу.

Глава 7. Что скрывают топкие воды?

Отряд вынырнул из глубокого оврага, обогнул огромное, в несколько обхватов хвойное дерево и зашагал по хрустящему под ногами лишайнику. Звук, на удивление приятный и умиротворяющий, задавал бодрый темп. Постепенно кроны деревьев становились всё выше, а сами они всё неохотнее давали дорогу незваным гостям, обступая их со всех сторон, нависая над головами и угрожающе протягивая к ним свои цепкие ветви.

«Вот теперь мы по-настоящему заблудились», — вдруг подумала Кристина и нервно заозиралась по сторонам, подобно кошке, которая отчаянно пытается запомнить дорогу после того, как её впервые вытащили из дома.

По левую руку от Кристины прихрамывал молчаливый и серьёзный Эйдон. Рука с побелевшими от напряжения костяшками пальцев приросла к рукояти оружия; напряжённый взгляд скользил по окрестностям, пытливо всматриваясь в пляшущие по обе стороны тропинки причудливые тени. Немного поодаль, почти бесшумно, будто бы вовсе не касаясь земли, двигался Мартон. В отличие от Кристины и даже Эйдона, он выглядел как человек, который наконец-то оказался в родной стихии: плечи заметно расправились, как если бы с них свалилась тяжелая ноша, а по лицу юноши блуждала рассеянная полуулыбка, совершенно неуместная в их ситуации. Хель быстро перемещалась между стволами деревьев, то и дело замирая в полутора десятке метров впереди, оборачиваясь вполоборота и наклоняя голову то в одну, то в другую сторону, словно удивляясь, что доверчивые путники позволяют увлекать себя всё дальше и дальше. В переменчивом свете её тёмно-зелёное платье почти сливалось с листвой, отчего создавалось впечатление, что эта хрупкая девушка была ненастоящей, будто бы нарисованной акварелью на холсте.

По подсчётам Кристины прошло не менее часа. Таинственные «все», о которых так настойчиво предупреждала Хель, не спешили показываться на глаза, но и без того было вокруг немало такого, от чего по коже пробирал мороз. С каждым пройденным шагом лес словно становился теснее, наполняясь тихим, сводящим с ума шёпотом; а воздух, пропитанный тревогой и опасностью, делался всё гуще.

Однако не только это заставляло Кристину беспокойно вздрагивать и нервно передёргивать плечами. Хель вела их в низину, и всё чаще под ногами что-то подозрительно чавкало и хлюпало; в стене вековых деревьев появлялись бреши, в которых виднелись затянутые ряской озерца, а приятные ароматы хвои и прелых листьев сменялись запахами сырости, гнили и стоячей воды. Не заставили себя долго ждать и целые облака назойливых мелких насекомых. Они нахально лезли в глаза, в нос и в уши, беззастенчиво забирались под одежду и безжалостно впивались в кожу; особенно доставалось голым лодыжкам, которые от такого варварского обращения вскоре и вовсе потеряли чувствительность. Кристина спустила закатанные рукава, но особой пользы это ей не принесло; оставалось только с завистью поглядывать на гвардейцев: их стёганые рубахи и плотные штаны, заправленные в высокие кожаные сапоги, давали хоть какую-то защиту от оголодавшего гнуса.

Вскоре отряд остановился у самой границы зловонного болота, сплошь укрытого высокой травой и редкими деревцами. Эйдон, кажется впервые за всё время пути, нарушил молчание и бросил пару слов; Мартон зачем-то опустился на колено и приложил ладонь к земле. Выждав немного, Кристина пожала плечами — странное действие вполне могло оказаться каким-нибудь религиозным ритуалом. Девушка не стала гадать и тем более задавать какие-либо вопросы, вместо этого она прошлась кругом, хлюпая промокшими ботинками. Лицо её само собой приняло кислое выражение.

Кристина боялась болот. Боялась, что предательская почва может в любую минут уйти из-под ног; боялась провалиться под воду и быть заживо затянутой в холодную липкую жижу; боялась отравиться болотным газом, страшилась змей и пиявок, — всё, так или иначе связанное с топями, вызывало у неё почти первобытный ужас. И побороть его оказалось неожиданно сложно.

У самой кромки воды замерла молчаливая и как всегда равнодушная Хель. Глядя на неё Кристина наконец нашла в себе силы взять себя в руки — не только в переносном смысле, но и буквально, обхватив плечи руками —