подготовкой к пиру. Дуан Бальд же, едва увидев Алекто, входящую в церковь, тотчас постарался затеряться среди присутствующих.

Когда похоронная процессия направилась к дверям, Преподобный Готфрид, проходя мимо Алекто, на мгновение задержался и шепнул ей на ухо: «Буду ждать вас в ризнице, когда все разойдутся. У меня есть очень любопытные новости».

Стоит ли говорить, насколько сильно слова викария взволновали Алекто? Как только собравшиеся почтить память мэтра Хильдена начали покидать кладбище, девушка заспешила на встречу с Преподобным.

Войдя в церковь, Алекто удивилась водворившейся здесь темноте: как будто некто, уходя, погасил все свечи. Лишь огонёк в лампадке, горевший над главным алтарём, на клиросе, освещал небольшое пространство. Алекто миновала входную дверь и, стараясь не споткнуться, пошла по тёмному проходу между скамьями.

Она направилась к алтарю, где горел свет, и вдруг почувствовала какое-то движение у себя за спиной. Алекто быстро обернулась, но никого не увидела. От неизъяснимого страха по спине побежали холодные мурашки. Алекто прижала руку к учащённо забившемуся сердцу и, глубоко вздохнув, продолжила путь. Краем глаза она заметила тень, которая перемещалась вдоль стены. Алекто продвинулась ещё на несколько колонн, и тень проследовала за ней. Девушка уже хотела броситься наутёк и сделала бы это, если бы не услышала голос Отца Готфрида, который звал её. Голос доносился со стороны ризницы, и Алекто поняла, что викарий вошёл в церковь через задний дворик, к которому примыкало кладбище.

Присутствие Преподобного придало Алекто уверенности, и она чуть не бегом направилась к приоткрывшейся двери ризницы, сквозь которую струился тёплый свет. Ей показалось, что преследовавшая её тень тотчас поспешила спрятаться в исповедальне.

Лишь очутившись в ризнице, где её ждал Отец Готфрид, Алекто почувствовала себя в безопасности и облегчённо выдохнула. Викарий стоял у дубового комода – одного из тех, что предназначались для хранения культовых предметов, и держал в руке свиток, скреплённый сургучными печатями.

- Мадемуазель Алекто, уверен, вы с интересом и удивлением послушаете то, что мне удалось разузнать об Аталии де Лармор, – сразу приступил к разговору викарий, который, как заметила Алекто, с трудом сдерживал волнение. – Эта история показалась мне настолько необычной и загадочной, что я уже не смог забыть её. Мне захотелось докопаться до истины, но помочь в этом мог только один человек – кладбищенский сторож. Я подумал, раз уж он решился приоткрыть завесу над тайной Аталии, то теперь остаётся только подобрать к нему ключ, чтобы разговорить его до конца. Задуманное удалось, и вот что старик рассказал мне.

Преподобный выдержал паузу, внимательно наблюдая за Алекто, и в его глазах на мгновение вспыхнули уже знакомые девушке лукавые огоньки. Было ясно, что викарий и сам увлечён необычной историей Аталии де Лармор – и теперь они с Алекто выглядели как сообщники в некоем заговоре, известном только им двоим.

- Я готова слушать вас, Преподобный, – поторопила викария Алекто, которая уже просто сгорала от любопытства и нетерпения.

- Тогда позвольте мне начать своё повествование с местной легенды, о которой жители Раденна стараются не вспоминать. Когда-то, много столетий назад, задолго до того, как приплыли на своих кораблях первые переселенцы с материка, на острове жило загадочное племя. По сей день никто не знает, откуда те люди появились здесь, а во времена первых поселенцев они ничего о себе не рассказывали. Соседство с кельтами и потомками римлян, овладевших землями Раденна, островитяне приняли недружелюбно. И я думаю, у них были на то веские причины. Ведь переселенцы с материка в своём стремлении выжить и обустроиться на новом месте оказались весьма напористыми. Их было намного больше, чем коренных жителей острова. Однажды среди поселенцев прошёл слух, будто божество, покровительствующее загадочному племени, пожелало, чтобы это племя исчезло с лица земли. А вместе с ним и сокровища, которым владели жрецы этого божества. И вот это племя взяло и бесследно исчезло. Как будто его никогда и не было.

- То есть как это: бесследно исчезло? – изумилась Алекто. – Куда же могло пропасть целое племя? Семьи, кланы? Но погодите, Преподобный, разве вы говорите не о племени арнуфильгов?

- Нет, не о них. Если я верно истолковал местную легенду, арнуфильги были всего лишь рабами у коренного населения Раденна.

- Рабами? – Алекто округлила глаза.

Она подумала о Радегунде, о её странном подарке: столь дорогая вещь, как браслет из массивного золота, никак не мог принадлежать рабыне. Но, если учесть, что прежде его владелицей была Аталия с картины неизвестного художника, то... То что? Неужели Радегунда украла его? Нет, в это трудно поверить!

- Так говорит легенда, – ответил викарий, которого, судя по его виду, не слишком волновала участь арнуфильгов. Зато куда более увлекательной казалась ему история исчезнувшего племени островитян: когда он говорил о них, взгляд его приобретал странный блеск. Или его интересовали сокровища?

- Так куда же пропали островитяне? – продолжала допытываться Алекто. – Должно же быть какое-то объяснение?

На лице Преподобного заиграла задорная улыбка, которая выдавала в нём увлечённого своим делом авантюриста.

- Такое есть, – радостно заявил он, – по долгом размышлении я нашёл это объяснение. Племя погибло! Оно ушло под воду – вместе со своими домами и храмами, вместе с сокровищами своего божества... А потом, столетия спустя, на Раденне появилась легенда о затопленном городе и его зловещих обитателях – не то призраках, не то морских чудовищах, прозванныхморганами. Но, как бы их ни называли, нет сомнений, что это существа иного мира! И нынешние жители Раденна испытывают перед ними панический страх; они боятся их и вместе с тем презирают и ненавидят...

Викарий помолчал, прежде чем продолжить, и Алекто, глядя на него, вдруг поняла, что он не только увлечён легендой о морганах, но – восхищается ими, испытывает к ним едва ли не благоговение. И это внезапное открытие показалось ей более, чем странным: как божий человек, Преподобный должен был почитать исключительно того, во славу которого он служит.

- А теперь пришло время поговорить о вашей родственнице, мадемуазель Алекто...

Глава 24

- А теперь пришло время поговорить о вашей родственнице, мадемуазель Алекто, – снова заговорил викарий, но теперь голос его изменился: в нём появилась неизъяснимая грусть. – Аталия приходилась вашему отцу, графу Харибальду де Лармор, родной сестрой. Родители и братья боготворили девочку, и, когда однажды, гуляя с подругой, она упала в море, их горе было неизмеримо. О том, как именно случилось несчастье, все судили со