Музыка громыхала, словно встряхивали возле уха консервную банку с гайками и болтами. Женька изо всех сил сжала колени. На какое-то время коленки удалось победить, зато теперь предательски и невероятно пошло вращались бедра. Из недр плаща Ольга извлекла знакомую тубу с компасом. Но развернуть резервный прибор не успела, из полумрака надвигались сразу две компании козлобородых тройняшек. Оракул скрипнул зубами, с его уродливого лба катился пот; козлобородые схватились за головы, заметались, дернулись обратно, во мрак. Свечи под сводами залы вспыхнули разом, осветив тысячи и тысячи синих плиток с письменами, и далекий купол, и Женька невольно вздрогнула, потому что…

Потому что, рассмотрев купол, поняла вдруг, как назвать место, куда они все угодили. Угрюмое подземелье, неизвестно кем вырытое под мирным бабушкиным домом, оказалось храмом, церковью, но церковью очень странной, словно вывернутой наизнанку. Лазурные плитки заменяли иконы, они светились изнутри, буквы на них прыгали, рябили в глазах. Через равные промежутки, встречались ниши с искусно выполненными барельефами из темного камня. Преобладала затейливая скульптурная композиция – внушительная квадратная женщина с голым торсом кормит грудью сразу троих припавших к ней фавнов. Фавн, вспомнила Женечка, эти с копытами так называются! Не успела она обрадоваться своему бессмысленному открытию, как зашевелились барельефы сразу в трех нишах.

– Евгения, мы постараемся их сдержать, а ты найди мачеху! – перекрикивая бредовую мелодию, пропищал Оракул.

Женька выдохнула воздух, как пловец перед прыжком в ледяную воду. Предстояло оторваться от спасительного бока Привратника, и отправиться туда, в гости к милой Наташе. В дальнем углу, за изгибом залы, у земли покачивалось что-то большое, похожее на подвешенный на веревках, рояль, а в вышине, под самым куполом, угадывалось перекрестие, сбитое из тяжелых бревен. Разглядеть в деталях Женя не могла, мешало непрерывное мельтешение синих бликов, но крест явно крепился неправильно. Словно от сквозняка, медленно поворачивался вокруг оси.

Привратник резко толкнула Женечку вбок. С потолка пикировал голый синекожий мальчик, с кожистыми крыльями вместо рук, и громадным костяным клювом без признаков лица. Ольга, коротко взмахнув кистью, убила мальчика в полете. Сияющий белизной клюв, точно кусок полированного фарфора, врезался в пол с невероятной силой, разлетелся острыми щепками. Мышиные крылья трепыхались, когти скребли гранит.

– Вперед, идем, не стоим на месте! – Привратник пинками погнала Женьку вдоль стены.

Привратник не глядя, пальнула из длинноствольного пистоля. Очевидно, она каким-то образом умела регулировать мощь своих сказочных зарядов, потому что свернулась, сложилась в точку только часть залы, размазав сразу несколько мокряков, выползавших из замшелых стен. Посыпались сверху кирпичи, треснуло основание колонны.

– Ищите чернильницу, – процедила Превратник, и выпустила из рукава лохматую башку василиска. – Ищите, пока мой брат не слишком голоден!

Цесарио рвал на части пышную смуглую девицу в желтой дворницкой робе. Узбечка выглядела вполне натурально, Женька даже ее смутно припомнила, и захотела крикнуть, что кот ошибся, что это самая настоящая, очень старательная дворничиха, и папа ей даже отдавал старые шмотки для младших братьев и сестер, и улицу она всегда убирала очень чисто… Но тут Цесарио ленивым шлепком лапы снес старательной узбечке голову, а та, вместо того чтобы немедленно истечь кровью, подпрыгнула вверх, под потолок, и оказалось, что ног у нее нет вовсе, вместо ног – жирный лоснящийся хвост в присосках, и этим хвостом безголовая сволочь попыталась придушить караульного.

Вестник метнула в темноту три серпа, один за другим, и трижды попала в цель. Первой свалилась очередная толстуха с громадными сиськами, утыканная стальными иглами, как противотанковый еж. Ожившая статуя вырвалась из ниши, отряхнулась от пыли и налипших камней, но сразу схватилась за горло и осела, превратившись в грязную бурую кучу. Ее наполовину лысая голова, с татуированными щеками и висящим дряблым зобом несколько мгновений покачивалась на разрубленной шее, затем покатилась вперед, лязгая зубами.

– Евгения, идите, не бойтесь, – шепнула Привратник. – Вас они не посмеют тронуть, вы здесь хозяйка. Найдите самозванку, пожмите ей руку.

– Можешь ее обнять, если не стошнит, – весело вставил Оракул.

Цесарио разметал в стороны еще троих или четверых, Женька не успела их даже разглядеть, уловила лишь несколько вспышек; возможно, кто-то наивный пытался остановить кота обычными пулями. Тем временем атональная мелодия не смолкала, в глубине кошмарной церкви по-прежнему бесились тени и плавали облака дыма.

Позади, в колодце, раздался победный рык Хонси. Ольга кружилась волчком, письмена на ее серпах сливались в огненные полосы.

– Вестник, я не могу порвать мозг тем, у кого его нет! – задыхаясь, пожаловался Оракул.

Целясь людям в головы, вниз камнем упали еще три синекожих создания, все разбились насмерть, или погибли еще в полете. Но только когда Привратник осветила потолок своим рентгеновским взглядом, Женька поверила в реальность происходящего. Химерические твари висели там шевелящейся гроздью, уцепившись за гранитные карнизы, окружив себя серым липким коконом, напоминающим осиное гнездо.

– Привратник, их там сотни! – мрачно резюмировала Ольга.

Они перемещались внутри кокона, точно насекомые, терлись друг о друга клювами, и не только клювами, они делали там что-то гадкое. Вовсе не переодетые мальчики, а коренастые пародии на взрослых мужчин и женщин, с недоразвитыми нижними конечностями, но с внушительными гениталиями, опутанными клубками вен. Попав в луч невидимого света, они хором взбесились, лихорадочно задергались, забили клювами, посыпались вниз. Привратник убивала фурий на расстоянии. До пола долетали уже мертвые, рассыпались песчаной крошкой. Рассудочная часть мозга нашептывала Женечке, что вокруг сплошной маскарад, предновогодний розыгрыш, и нет никаких голых мальчишек с пеликаньими клювами вместо ртов, и никаких квадратных женщин с тремя сиськами, все они наверняка переодетые актеры, или даже не люди, а суперновые компьютерные разработки, вроде объемного телевидения. Рассудочная часть мозга отчаянно пыталась спасти разум от перегрева, но какая-то другая часть, более нежная, детская, открытая космосу, твердила, что пора действовать.

Пора наконец стать собой, пора отбросить все, что мешало, пора принять мир таким, каков он на самом деле, жестокий, яркий и сказочный!

– Привратник, похоже, мы здесь не вовремя? – с веселой злобой Ольга стряхнула с изуродованных пальцев кровь. Новые ногти уже начинали подрастать, однако слишком медленно. Женька с испугом заметила, что крепкие ноги великанши тоже подпрыгивают, но самым страшным оказались даже не козлобородые тройняшки, и не ожившие статуи грудастых кормилиц, а танцующий Оракул. Маленький уродец изо всех сил сдерживался, мозг ему подчинялся, но несчастное искалеченное тело все сильнее подрагивало, будто сквозь него пропускали электричество.

– Если сможете ее убить, лучше сразу убейте, – прошептала Привратник. Женечка почувствовала, что в руку ей вложили длинное, тонкое и очень холодное, вроде вязальной спицы.