– Насколько известно мне, да и нашему обществу, вы настаиваете на разводе со мною Петра Федоровича, а после мечтаете стать его женой?

– Что ж поделаешь, Екатерина Алексеевна, великий князь любит меня, а не вас, и не я настаиваю, а он своим высочайшим волеизъявлением так решил. И уверяю вас, он это сделает, очень скоро.

– Как вы думаете, а что может ему помешать?

Воронцова отодвинула надкушенное яблоко и посмотрела на Екатерину взглядом долгим и полным изумления.

– Помешать?! Вы шутите, Ваше Высочество! Как только Петр Федорович станет императором, все решится!

– Согласна, значит, сейчас ему что-то или кто-то мешает это сделать?

– Эти ваши «кто-то»: вы сами и государыня!

– Вы догадливы, – улыбнулась Екатерина. – Получается, до заветного шага к венцу может пройти не один год, как вы считаете? У вас ведь нет намерений устранить государыню? А именно она недавно не позволила мне покинуть Россию и развестись с супругом.

– Вы сами желали развода?!

– Да, я разрешаю вам спросить об этом у Его Высочества. Он подтвердит мои слова.

Так я продолжу. Прежде чем Петр Федорович обретет самостоятельность, может пройти очень много лет, а за это время столько произойти…

– Что именно?! Говорите прямо!

– Вы можете постареть, подурнеть и потерять любовь Петра Федоровича; при дворе может появиться новая женщина, которая увлечет его, да так и сейчас происходит… Петр Федорович вправе выбирать себе фавориток…

– Ерунду говорите! Сколько их было, – Елизавета отмахнулась, вновь выбирая яблоко, – а он всегда возвращался ко мне!

– Вы никогда не задумывались, почему именно к вам?

Елизавета пожала плечами, выражая безразличие. Она и в самом деле никогда не задавалась этим вопросом: а куда, собственно, должен еще возвращаться великий князь, если не к официальной фаворитке, в крайнем случае к жене, ее же не уберешь в шкаф.

– Он возвращается к вам, потому что моя постель занята, – тихо прошептала Екатерина. – А теперь подумайте, мадам, по всем важным вопросам он продолжает советоваться со мною, так ведь?

Елизавета подумала, вспоминая, и вынуждена была кивнуть.

– Если моя постель освободится, я могу приложить усилия, заинтересованные люди намекнут великому князю, что нужно упрочить престол и стране нужна еще пара-другая цесаревичей… Поверьте, если мне будет нужно, я удержу Петра Федоровича подле себя ровно столько, чтобы он забыл о вас… А цесаревен и цесаревичей много не бывает… Я привяжу к своей постели Его Высочество в тот самый миг, как сочту, что ваше положение мне действительно угрожает.

Молчание длилось долго, отбросив мысли о яблоках, Елизавета принялась вышагивать по комнате (движения ее напоминали сонную муху верхом на горошине, Екатерина едва удержалась, чтобы не рассмеяться), изредка бросая критические взгляды в зеркало и на великую княжну. Она думала, взвешивала, пыталась определить: насколько блефует, загоняя ее в угол, Екатерина. Печально, но обмана здесь не было. Елизавета вздохнула, ей действительно приходилось ежедневно бороться за свое место фаворитки – Петр Федорович был импульсивен и зажигался мгновенно, едва видел новое, главное новое лицо при дворе, а потом уже шли симпатичность, веселость и умение его развлекать, как прилюдно, так и в алькове на кровати. Елизавета вздохнула: удержать не помогало ничего, но только чудо сохраняло наследника рядом. Да еще внимание к наследнику папеньки и дяди, очень любил Петр Федорович разные беседы с ними.

– Чего вы хотите, Ваше Высочество? – изменила тон и отношение Елизавета, здраво рассудив: великую княгиню надо иметь в союзниках, к тому же она сама к ней пришла, а не Елизавета в ногах валяется; к тому же императрица здравствует, и бог знает, сколько лет еще продлится положение фаворитки. Нет-нет, непременно нужен союз!

Екатерина наблюдала с большим удовольствием за лицом фаворитки, где смена настроения ярко отражала, как мысленный процесс в ее голове постепенно принимал нужное направление.

«Наконец-то!»

– Прежде всего я хочу, чтобы вы поняли: пока мой друг со мною, у нас есть возможность тайных встреч, я не буду вмешиваться в ваши планы с Петром Федоровичем.

Елизавета кивнула.

– Вы должны способствовать примирению моего друга и великого князя и…

– Я?! Да каким образом?! – перебила Елизавета.

– Простите, но вы всех убеждаете в большой любви к вам Петра Федоровича. И мне все равно, как вы будете это делать: сами или же с помощью папеньки, дядюшки. Это в ваших и их интересах, уверяю вас, стоит вам поделиться с ними темой нашего разговора, как они сразу найдут и выгоду, и своевременность. И необходимость во вмешательстве. Я всего лишь направляю вас в нужную сторону, мадам. Да!.. Делать нужно очень быстро, моего друга могут со дня на день выслать из России, если вы не приложите усилий. И уж тогда я начну искать выгодный союз, мне напомнить, кто это будет? Кстати, я в знак дружбы приготовила вам небольшой подарок. – Из складок пышной юбки Екатерина достала узкую шкатулочку и протянула фаворитке.

Елизавета постояла немного, не решаясь взять дар, скрепляющий их договор, но потом переселила себя. Открыла и обнаружила в коробочке золотое колье с сапфирами.

«Щедра великая княгиня! Вон как дорого за любовника готова платить», – расплылась в довольной улыбке Елизавета, невольно засопев, как ребенок.

Екатерина кивнула, прощаясь, и с гордым видом удалилась. Она не сомневалась, что фаворитка пулей полетит к дяде и отцу, переполошит осиное гнездо и выполнит, что задумала великая княгиня.

Понятовский наконец-то получил записку от Екатерины, где она рассказала о попытке задобрить фаворитку Петра Федоровича. Сообщение было кстати – наступило двадцать девятое июня – День Петра и Павла – годовщина встречи Понятовского и великой княжны, а также день рождения наследника Российской империи. Малый великокняжеский двор прибыл в Петергоф на празднование.

Граф вновь решил испытать судьбу на удачу – он поехал на бал. Екатерина была чудо как хороша! В ее глазах искрился смех и счастье, она веселилась, не пропуская ни одного танца, а проплывая с очередным кавалером мимо Понятовского, одаривала его влюбленным взглядом. Он некоторое время прогулялся по залам дворца, в поисках… фаворитки Петра, желая сам разобраться, чего ему ждать, ибо не хватало сил сдерживать нетерпение в решении проблемы. Воронцову он заметил сидящей на диванчике и в одиночестве, немного повернув голову, обнаружил и великого князя, танцующего с привлекательной дамой, но не из штата фрейлин.

«Ага! Значит, настроение у фаворитки в настоящий момент плачевное и близко к взрыву или скандалу. Самое время оказать даме поддержку!» – и Понятовский направился к Елизавете Воронцовой, изворачиваясь и лавируя между танцующими парами.

– Ваша Светлость, вы одни, какое счастье – у меня есть возможность пригласить вас на танец! Смилуйтесь?