Но чем больше друзья пили и говорили (а каждому было что рассказать), тем меньше становилось четкости в воспоминаниях и в видении текущего момента. Тумана в головах становилось все больше, может, из-за сигаретного дыма на кухне, может, из-за высокого градуса напитка, который был призван упростить понимание событий.

– А можно… можно я переночую у тебя? – спросил обессиленный Левушка. – Сил нет тащиться домой, что-то я ослаб от волнений.

– Ложись, друг! Хоть и на мой диван! Если бы ты знал, – Игорь хлопнул ладонью по столу, – где и как я спал последние две ночи! Если я сейчас лягу здесь на пол и усну… Если… Левка! Это будет в сто… нет! В тысячу раз лучше, чем ТАМ!

Игорь ощущал себя даже немного героем. А то! У него есть такой экстремальный опыт! Куда тому Левке! «Пацан… – думал он. – Но ведь помог! Какие-то его знакомые бабы попросили ментов… Молодцы! А та гадюка… Так подставить! Но ведь красивая…»

– Встречу – задушу! – вдруг произнес он вслух.

Левушка, который уже брел в комнату, оглянулся, уцепившись за косяк двери.

– Что? Брось! Посуду помоем завтра! – махнул он рукой.

– Да к черту! Завтра мне на работу! Левка! Блин! Я с утра пойду НА РАБОТУ! – Он еще раз хлопнул ладонью по столу. – А теперь я хочу почистить зубы! Это такой кайф – просто почистить зубы!

Когда Игорь вернулся в комнату, одетый Левушка уже спал по диагонали его разложенного дивана прямо сверху на одеяле. Игорь снял джинсы, покачиваясь, пошел и повесил их на спинку стула, стащил с себя тенниску, аккуратно повесил и ее, сдвинул в сторону ноги товарища, забрался под свободный край одеяла и мгновенно уснул.

Что снилось каждому из них, неизвестно. То ли странные их приключения, то ли что-то из общего их детства, то ли новые знакомые женщины, то ли милицейские страхи, а может, снилась малолетняя провидица, но были они оба счастливы, оттого что все закончилось и можно жить дальше, как раньше.

А может, это она и была наконец, та самая «чистая радость»? Радость возвращения к своей прежней жизни – и не нужны уже никакие приключения, адреналин, волшебные ключи и поцелуи в лифте. Как в той притче о мужике с тесной хатой: «Купи козу!» А потом: «Продай козу!» И будет тебе благо…

У Лизы была одна бесценная черта характера – она умела владеть собой. Не то чтобы держать все внутри и не реагировать на события, но жизнь научила, что намного полезней и умнее не выплескивать первую реакцию наружу, потому что более взвешенная «вторая» реакция может быть куда как мудрее. Наверное, эта позиция еще и совпадала с ее темпераментом, или психотипом, потому что сколько, бывало, ни учили и ни ругали Киру, удержать ее от импульсивных реакций было невозможно. Наука ей не шла впрок, а Лиза только вздыхала: «Наверное, ты, Кирюха, такой уж уродилась – петарда!»

Вот и страшные открытия той клубной ночи лучше было какое-то время сначала обдумать, а эмоции придержать в себе, как бы это ни было трудно. Хотя жить, как раньше, стало невыносимо. Оказывается, статус жены этого мужчины просто сменил одно ее унижение на другое. И даже намного усложнил возможность ее выхода из игры, о чем Лиза все чаще задумывалась. Но настроение мужа менялось, как погода, иногда он все-таки бывал весел, щедр, проявлял заботу, но теперь это скорее настораживало Лизу, чем радовало, да и ничего не меняло в ее жизни, где она из желанной невесты очень быстро превратилась в дармовую рабочую силу и в доме, и в клубе.

Кроме физической усталости, ее давила обида, что будущий отец практически не говорит о малыше, который вот-вот войдет в их жизнь, да и не считает такой рабочий график будущей матери вредным. Однажды он сказал: «Моя мать так же работала у отца в клубе, когда была беременна мной. Это нормально! Видишь, каким я вырос? Тебя же не на стройку посылают! Или ты уже забыла, как работают твои землячки?! Говорили мне, что ваши женщины неблагодарные, зря я не верил!»

Иногда Лиза все-таки срывалась и отвечала, иногда глотала слезы ненависти и составляла план решительных действий. А еще думалось, что из-за ее нетерпимости ребенок может вырасти без отца, и женщина раздумывала об общих трудностях «притирки» молодой семьи. Но после того, что рассказала ей Оля, Лиза уже не представляла себе гармоничное существование в этом доме, окруженном цветниками с розами. А когда, укладываясь в супружескую постель, ощутила аромат чужих духов и увидела на подушке русые волосы, гнев ее вскипел не на шутку.

Но все же Лиза умела владеть собой. И до того, как муж вернулся домой и она устроила ему совершенно искренний, но контролируемый скандал, у нее уже был план. Основными его пунктами было: 1. Приблизить к себе Олю. 2. Все хорошо подготовить. 3. Удирать домой вместе.

На следующий день муж был удивлен, что после такого бурного выяснения отношений жена все-таки вернулась в клуб, но кто их разберет, этих славянских женщин?!

В тот день, очевидно, из соображений безопасности, танцовщица Наташа перебралась демонстрировать свою сексапильность в другой его клуб. Лиза уже не сомневалась, что клок волос, найденный на подушке, был из ее шевелюры, да и она ли первой грела ту постель и до Лизы, и когда молодая жена ночами трудилась в баре. Но это уже не имело никакого значения. Лиза решила работать до тех пор, пока в клубе снова не появится Оля.

Это случилось примерно через неделю после прошлой встречи. Девушка вошла в сопровождении того самого ее поклонника, который годился ей в отцы и приводил ее сюда прошлый раз «за хорошее поведение». Их взгляды встретились. Оля не знала, что будет дальше, но поняла, что послание ее прочитано Лизой и что эта женщина – ее единственный шанс.

Когда девушка со своим кавалером подошла к бару, Лиза, улыбаясь, сказала ему по-английски, что в городок приехал бродячий цирк и что завтра вечером неподалеку от клуба будет представление. Оля, словно капризничая, дернула его за рукав и произнесла: «Донт андестенд!»

Она все поняла, эта девочка. Им не нужны были лишние слова и договоренности. Лиза ощутила какую-то невербальную телепатическую связь двух существ, жизненно необходимых друг другу, ибо иначе никак. Улыбнувшись гостю, она начала переводить Оле то, что говорила ему, но между прочих фраз произнесла также: «Ориентируйся по ходу, говори, что училась на медсестру и умеешь обращаться с младенцами». Это предложение по интонации никак не выбилось из рассказа о цирке и представлении, Лиза улыбалась и ловко готовила коктейли. Оля, заигрывая со своим кавалером, начала нудить о цирке, с этим они и отошли, а через несколько минут появился хозяин.

После недавних разборок Он был и сердитым, и при этом готовым загладить свою вину – хоть и не собирался менять своих привычек, но и разводиться не планировал. Он примирительно заговорил с Лизой и вдруг предложил ей прокатиться по ночному городу, как когда-то, чтобы она немного отдохнула. И жена согласилась. Она вышла в зал и направилась за мужем к двери. При этом спиной чувствовала, что Оля следит за каждым ее движением.

Покачнувшись на ходу, Лиза ухватилась за голову, потом за живот и начала оседать на пол, хватанув рукой скатерть ближайшего к ней столика. Звон разбитой посуды заставил Его оглянуться. Лиза лежала на полу, бледная и неподвижная, с закрытыми глазами. Все замерли.