Но природа не глупа, и в ней нет ничего лишнего. Все, что она заложила, для чего-то нужно. Наверное, хобби – это то, что гармонизирует нашу жизнь, приносит радость, не дает стать просто солдатиками серого войска, которые понуро ходят на работу – с работы, едят, спят и опять на работу – с работы… Хобби индивидуализирует человека. А еще – помогает выразить себя и найти себе подобных. И оно обычно на года. То есть это не одномоментный акт, а процесс. Конечно, можно перекупить чужую коллекцию (бывает, потомки продают «родительский хлам»), но собирать собственную, охотиться за каждым ее экземпляром куда интереснее: это наполняет жизнь. И хорошо, когда кто-то, созерцая твое занятие, не крутит пальцем у виска, а понимает, разделяет и поддерживает.

А еще хобби – это признанный антидепрессант и способ достойно вынести тяжелые минуты жизни. Психотерапия, арт-терапия или просто «дырочка для выпуска пара», когда давление проблем в душе становится невыносимым. Видимо, силы небесные подсказывают человеку, что реставрировать мебель, шить бисером, рисовать, выращивать цветы, выискивать старинные утюги, писать стихи или печь торты намного лучше, чем сдаться в плен зеленому змию, спрятаться в дурмане наркотиков или лезть в петлю.

Лиза привыкла жить в чужом доме. Раньше она никогда не жила в частном доме – детство и юность ее прошли в киевской квартире, а почти год здесь – в тесненькой трехкомнатной с девушками, где у каждой была своя небольшая комнатка для сна, а кухня и другие удобства были общими.

Лиза ознакомилась с домом, со двором, понемногу привыкла к новому распорядку жизни. Когда Он уезжал по делам, она искала себе какое-нибудь занятие, заводила разговоры с Марией, хоть та почти не говорила по-английски, но была очень открытой, а вот с Брасом не складывалось. Этот парень занимался своим, отвечал «да» или «нет», слушал музыку из плеера и существовал как-то параллельно.

Однажды Лиза нашла в кладовке на дальней полке заброшенные акварельные краски, альбомы, рулоны бумаги, кисти и очень им обрадовалась. Она принесла все это в гостиную, разобрала и принялась рисовать. Когда Он вернулся домой, на столе лежала довольно простенькая, но искренняя акварельная работа – двое людей, обнявшись, шли куда-то вперед под зонтом. Он удивился, что, ко всем прочим «плюсам» невесты, она еще и художница. Но относиться к этому серьезно не мог, потому что краски и альбомы когда-то принадлежали его старшей сестре, которая тоже было загорелась творить, но вскоре остыла. Но если Лиза хочет так развлекаться – почему бы и нет?

У него тоже было хобби. Но, в отличие от девичьего, это было конкретно мужское хобби – Он, с подачи одного заезжего гостя, начал коллекционировать виски. Лиза с удивлением разглядывала дорогой, вмонтированный в стену стеклянный шкаф-сейф с выставленными в нем бутылками, наполненными жидкостью коньячного цвета разных оттенков. Она пробовала виски в клубе, но не могла сказать, что ей понравилось, и даже представить не могла, что этот алкоголь может быть культовым и что любители и коллекционеры будут платить по нескольку тысяч долларов за бутылку. Ведь напиток прежде всего предназначен для того, чтобы быть выпитым. Смешно представить, чтобы кто-то коллекционировал торты или конфеты! Ладно бы – украшения или автомобили. Но вот такие у богатых пацанов развлечения.

Он же считал это хобби интересным, да еще и полезным с точки зрения вложения денег. Даже как-то, проводя просветительскую работу с невестой, зачитал статью из газеты:

«На торги, которые аукционный дом Bonhams проведет 18 ноября в Эдинбурге, будет выставлено более 3 тысяч бутылок виски, собранных покойным Уиллардом Фолсомом из Сан-Франциско, бывшим сотрудником United Airlines, умершим в июне 2008 года в возрасте 64 лет. Американец, которого любовь к виски заставила переехать в Шотландию, а потом в Англию, собирал свою удивительную коллекцию в течение 18 лет. Поговаривают, что вместе с собой по миру миллионер возил всю свою семью – правда, не с целью показать красоты планеты, а чтобы те носили его чемоданы с любимой коллекцией.

Количество брендов, выставленных на торги виски, впечатляет. Среди них наиболее известные и уважаемые имена: Ardbeg, Bowmore, Dalmore, Glenfiddich, Laphroaig, Springbank, Kinclaith, Killyloch, Ben Wyvis, Glen Grant, Glenmorangie, The Glenlivet, Strathmill, Mortlach и The Macallan.

«Это самая удивительная коллекция, с которой мне когда-либо посчастливилось иметь дело, – говорит Мартин Грин, специалист Bonhams по продаже виски. – Многие из представленных в коллекции бутылок больше никогда не будут выпускаться или повторяться в индустрии виски, поэтому распродажа коллекции представляет собой возможность приобрести много перспективных предметов коллекционирования».

– Так ты решил жениться на мне, чтобы со временем было кому носить за тобой чемоданы с виски?! – расхохоталась Лиза.

– У тебя слишком острый ум, как для женщины, – изобразил на лице строгость Он, но потом улыбнулся: – Может, когда-нибудь обо мне тоже так напишут. То есть о моей коллекции.

– Если такое пишут вслед за некрологом, то лучше не надо! – махнула рукой Лиза.

После сбора всех необходимых бумаг и подготовки отгуляли свадьбу. Все состоялось в конце лета – в ресторане, солидно, пристойно, недешево.

«Не в ночном же клубе отмечать создание моей семьи?!» – провозгласил Он на старте, и дальше сам занимался процессом подготовки, чтобы было впечатляюще.

Гостей было не более тридцати человек, со стороны невесты только двое – бывшие сотрудницы Кира и Ирина. Мать отказалась прилететь на свадьбу, хоть Он и готов был оплатить перелет будущей теще. И пусть ее тревоги по поводу аморальных перспектив зарубежных заработков не оправдались, отношения после Лизиного отъезда с родины испортились окончательно, и даже зарубежный брак ничего не менял.

– Жадность – грех! Ради денег ты отреклась от Родины! Могла бы и тут жить, как все! – вычитывала Лизу мать, уже не вспоминая, какую именно родину и при каких обстоятельствах девушка покинула, как и то, что в родительском доме живет теперь чужой Лизе по крови и духу человек и что места для дочери там больше нет.

– На все воля Божья, – ответила Лиза мамиными словами, дождавшись наконец паузы в потоке упреков, и повесила трубку.

На свадьбе девушки и поздравляли подругу, и смеялись, и плакали. Непосредственная Кира отплясывала с гостями и подмигивала Лизе: «Неплохой бы жених для меня был?!» Она вполне серьезно просила подругу приглядываться – кто знает, может, и ей попадется какой-то нормальный мужчина, пусть даже и не такой красавец и богач, как Лизин. Ирина на это улыбалась, не мешая Кире мечтать и мысленно примеряться к разным вариантам возможного жизнеустройства. На прощание сказала Лизе:

– Ты, подруга, сорвала джек-пот. Многие из наших тебе откровенно завидуют, хоть и передавали поздравления. Но теперь тебе придется учиться с этим жить. Потому что, говорят, их сладкие сети, сплетенные для невесты, нередко становятся колючей проволокой для жены. Я тебе не говорила, но моя дочка – плод почти такой же сказки. Но с грустным концом. – Ирина затянулась дымом, позвала Киру и оглянулась, ища глазами Браса – он привез девушек из их городка на свадьбу и должен был теперь отвезти их обратно.